22 июня 1941 года Германия напала на СССР. Началась Великая Отечественная война. Наступление германских войск в конце июня – начале июля на Центральном фронте оказалось катастрофически успешным. 28 июня немцы заняли Минск, повернули на Смоленск, Борисов, Чернигов. На Юго-Западном направлении, в основном на Центральной Украине, противник прорвал Летичевский укрепрайон, догнал и окружил части 6-й и 12-й армий, выйдя к Днепру и на Чёрное море.
Появились предпосылки к блокированию частей Южного фронта, обороняющего Бессарабию. Лишь героическое и умелое сопротивление 95-й стрелковой дивизии дало возможность вывести часть сил к Крыму и Запорожью. Началась подготовка к обороне Одессы, и 5-8 августа в городе были опубликованы два приказа. Первый принадлежал Ставке Верховного Главнокомандующего: «Одессу не сдавать и оборонять до последней возможности, привлекая Черноморский флот». Второй – начальнику гарнизона города Одессы, контр-адмиралу Жукову, где говорилось о введении осадного положения.
19 августа, в момент подхода немцев из-под Тирасполя и успешного отхода советских пограничников от советско-румынской границы, был создан создан Одесский оборонительный район – ООР. В его состав входили войска Одесской военно-морской базы и Приморская армия, созданная из 25-й и 95-й стрелковых дивизий, 1-й кавалерийской дивизии и батальона морской пехоты во взаимодействии с 42-й и 44-й отдельными артиллерийскими дивизионами береговой обороны, располагавшими 54 орудиями калибра от 45 до 203 миллиметров. С воздуха Одессу защищали 60 И-16 и И-153, не брезговавшие и бомбово-ракетными ударами по наступающим румынским войскам.
Благодаря успешным действиям частей ООР и ЧФ СССР, румыны подошли к малому Аджалыкскому лиману только к начале сентября – их задерживали ожесточенные бои. Неприятель попытался взять город ночным штурмом, но 421-я стрелковая дивизия, созданная из одесситов и разрозненных воинских формирований, отбила его. Мало того, ей удалось разбить авангард двух румынских дивизий. Увы, это не спасло город и порт от непрерывных обстрелов. К исходу 4 сентября город был на грани сдачи, но к следующему дню на лидере «Харьков» и эсминце «Дзержинский» прибыл сам командующий Черноморским флотом, вице-адмирал Октябрьский, а также сводная дивизия с двумя батальонами морской пехоты и снаряжением для защитников города.
Октябрьский сразу же попал под один из обстрелов порта. Возможно, именно тогда и появились первые задумки об уничтожении румынской артиллерии и нейтрализации дивизий, наступающих на Одессу в соотношении 7:1 в пользу противника. Поэтому руководство ООР нарушило приказ маршала Шапошникова и отошло на 8 километров к Большому Аджалыкскому и Хаджибеевскому лиманам. Это увеличило плотность обороняющихся, сведя соотношение с учетом подкреплений до 4:1. Правда, «уплотнялись» и цели для вражеской артиллерии. Было ясно, что это временное решение, чтобы выиграть время для переброски из Крыма нескольких стрелковых дивизий.
В это же время нарком ВМФ запросил руководство ЧФ о возможности подготовки тактического десанта в тыл румынских войск. Предполагалось при поддержке частей ООР, ВВС РККА и ЧФ уничтожить неприятельские силы, оттянув линию фронта на 10-15 км к Малому Аджалыкскому лиману. Контр-адмирал Жуков отмечал, что при имеющихся силах провести эту операцию, равно как и оборонять Одессу длительный срок совершенно невозможно, и требовал как минимум одну кадровую дивизию.
Много об обстановке говорят и доклады вице-адмирала Октябрьского и Верховной ставки ООР: «Батареи противника интенсивно обстреливают Одессу. За последние десять дней ООР имеет только ранеными более 12 000 человек. Местные людские резервы исчерпаны. Маршевые батальоны пополняют только убывшие части. Имеем большие потери людей, особенно в командном составе. В связи с этим снижается боеспособность. Имеем потери в боевой технике. Имеющимися силами ООР не в состоянии отбросить противника от Одессы. Для решения этой задачи – оттеснить врага и держать город и порт вне артиллерийского обстрела – срочно нужна вооруженная дивизия».
Несмотря на такие доклады, Ставка не могла внятно ответить на запросы, и только после прорыва 10 сентября обороны в районе Ленинталя и удара по Дальникам, отправила «Директиву о укреплении обороны Одессы средствами ЧФ».
Директива заключала в себе данные о том, что противник группирует силы в районе Гильдендорфа и Ленинталя для штурма с запада и юга Одессы, а также рекомендации: два-три налета авиации ЧФ, ВМФ, БО и отбить позиции до Дальников. Однако штаб ЧФ, вместо ударов по позициям румын, нанес удар по Бухаресту.
К 12 сентября советские войска оставили Скадовск и начали укреплять позиции на островах Березань и Первомайский. Противник же, к 12 сентября пытался занять хутора Октябрь и Важный, прорываясь к Сухому лиману. Русские были вынуждены отойти еще и с окраин Дальника и Болгарских хуторов. К этому времени Приморская армия была обескровлена непрерывными боями и бомбежками, и даже полная мобилизация жителей Одессы, милиции, НКВД и пожарных частей не могла существенно помочь.
К 14-15-му сентября противник ударил тремя пехотными дивизиями по Вакаражникам-Дальникам, после чего получил возможность увеличить интенсивность обстрела юго-западных окраин Одессы. Ситуация становилась критической. Части ООР начали совершать отход на 5-10 км к пригородам Одессы, в частности, к линии Санжика-Бадабай. Начались систематические обстрелы порта, в ходе которых было повреждено несколько судов и пристройки, однако это было минимальным уроном, благодаря подрыву кранов и Воронцовского маяка, которые в степной местности служили прекрасным ориентиром для обстрела порта и аэродрома, находящегося всего в трех километрах от прорыва.
Обсуждалась эвакуация авиации в Крым, так как в ходе обстрела было повреждено 4 И-16, которые, правда, удалось быстро починить службами обеспечения и поддержки ВВС РККА. Силы для ликвидации прорыва требовалось срочно перебросить, и через два часа Ставка ВГК отправила «Директиву о обеспечении ликвидации прорыва», которая требовала продержаться до подхода подкреплений – всего неделю. На помощь сразу же начала грузится 157-я дивизия из состава резерва Верховного главнокомандующего, которая двинулась из Севастополя на Одессу уже через 2 часа, 15 сентября.
Эта дивизия существенно меняла ситуацию на фронте, и штаб ООР начал разработку десантной операции, наметив район высадки – Григорьевка, как наименее укрепленный участок берега. Однако Ставка ЧФ потребовала провести операцию на 5 дней раньше запланированного – 16 сентября. Так, ночью предписывалось после обстрела крейсером «Красный Кавказ» и эсминцев «Дзержинский», «Бойкий» и «Фрунзе» (на котором находился сам командующий Октябрьский) провести высадку 3-го полка морской пехоты со сторожевых катеров и вспомогательных кораблей.
Получалось, что дивизия только грузилась в Одессу, и внезапно уже в это время должна была проводить десантную операцию и усиливать части ООР. Более того, для усиления десанта планировалась поддержка частей ООР, которые, перейдя в контрнаступление, сломят внешний фронт и прорвутся к десанту, тем самым, полностью разгромив целое крыло румынских войск.
Это было невозможно, так как Приморская армия едва сдерживала противника, а кое-где уже и отступала на новые рубежи. Мало того, разведка докладывала, что румын усилили немецким полком и батареей крупного калибра, а так же, возможно, и целой дивизией, которая перебрасывалась на восток. Ставка ООР, отправляя в Севастополь гонца, дабы передать, что операция невозможна и дальнее наступление невозможно, и куда лучше перенести цели на 5-7 км ближе, просто для защиты гавани от обстрела. Операцию в итоге разрешили перенести на сутки, что никак не улучшало ситуацию – дивизия еще не прибыла, а значит, морпехи отправлялись на верную смерть. Внешнего удара даже «для галочки» провести было невозможно – румыны рвались к Дальникам и далее.
17 сентября ООР отправил директиву ВС ЧФ о том, что операцию проводить невозможно. Последовала просьба ее отменить до отражения атак на южном секторе обороны. Причем подготовка к операции во всех иных аспектах продолжалась: разведка, рекогносцировка и пристрелка местности, уточнялись силы и расположение войск врага. К 18 сентября в порт Одессы прибыла 157-я стрелковая дивизия и 13 рот пополнения для частей ООР. Эти части были прекрасно обучены, имели много снайперов и пулеметов, полный состав артиллерии. Важным шагом была просьба Штаба ООР не распылять силы дивизии, и такое разрешение было получено.
Правда, не хватало артиллерии – 422-й полк, прикрепленный к 157-й дивизии, оставили в Новороссийске. Только после горячих дебатов было решено направить 48-й реактивный дивизион с новейшими БМ-13 и 422-й полк для усиления частей ООР. До операции оставалось по плану еще 5 дней, местом тренировки стала Казацкая бухта, где с катеров еженочно проводились высадки с применением авиации и артиллерии, с ударами по вероятному скоплению противника. В будущем это сыграло положительную роль во время самой операции.
Тем временем, 3-й полк прибыл в Одессу 20 сентября с 6 122-мм орудиями А-19 и тремя комплектами выстрелов, а так же с батальоном танков. В этот же день Военный совет ООР заканчивал планирование операции:
21 сентября – окончание рекогносцировки местности, выдвижение на исходные рубежи.
22 сентября.
• 1:30 – Выброска десантников-диверсантов в тылу врага.
• 3:00 – Воздушный налет ВВС ЧФ на передовые позиции немцев и румын, открытие огня кораблями, начало общей операции.
• 6:00 – Воздушный налет ВВС ЧФ на аэродромы и вторые эшелоны противника.
• 8:00 – Начало наступления внешнего участка 421-й и 157-й дивизий.
Глубина моря близ Григорьевки в то время была крайне низкой. Крейсерам «Красный Крым» и «Красный Кавказ» приходилось после первого перехода отправлять десант на берег только на шлюпках, а позже и десятком катеров. Прикрывали их 3 эсминца и 5 малых охотников МО-4. В целях улучшения навигации заранее ставились светящиеся буи, служившие местом встречи кораблей, идущих на операцию. Каждому взводу был придан радист для корректировки артиллерии. Все зависело от командной сыгранности.
Утром 21 сентября приготовления подходили к концу, эсминец «Фрунзе» с контр-адмиралом Владимирским и 3-м полком выдвинулись к месту начала операции. «Фрунзе» с самого начала стал командным пунктом операции – на нем находился командующий с представителями Ставок ООР и ЧФ. На втором же корабле «Красный Кавказ» базировалась большая часть эскадры и военком Семин, который после выхода группы в море разъяснил секретную директиву и обратился с речью к десантникам.
На переходе по маршруту, у «Фрунзе» все шло без эксцессов, однако ближе к концу маршрута была замечена канонерская лодка «Красная Армения» без признаков жизни и с серьезными повреждениями. Позже были найдены и люди, которые успели эвакуироваться с корабля во время воздушного налета около часа назад. В обычных условиях, при опасности воздушного налета, корабли дают полный ход под дымовой завесой, пытаясь уклонится от ударов, но капитан «Фрунзе», Ерошенко решил начать эвакуацию людей, подвергая судно неминуемой опасности воздушного налета.
Результат был предсказуем – появилась группа из 8 Ю-87, которая, заметив судно, начала готовится к атаке. Бомбы падали метко, повредив баки, киль и ранив несколько матросов. Судно, потеряв кормовую зенитную установку, стало совсем беззащитным – в течении получаса были выведены из строя рули, и тонущий «Фрунзе» стал двигаться к берегу. После того, как судно легло на грунт, к нему подошел буксир «ОП-8», собрав на борт людей. На него вскоре накинулись вернувшиеся «Юнкерсы». Пикировщики с легкостью расправились с буксиром, а пытавшиеся спастись люди были добиты из пулеметов.
Выжившие прятались за фальшбортом, и их вскоре принял торпедный катер. Контр-адмирал Владимирский пропал без вести, об этом стало известно в Одессе через три часа. Несмотря на значимую потерю, вернуть десантников в Севастополь не разрешили. Командование операцией было поручено капитану 1-го ранга Горшкову. Ночью пришло хорошее известие – спасательный катер собрал выживших моряков, и среди них был раненый Владимирский. Он, в бинтах и кителе, начал отдавать приказы лично на месте рандеву. План операции, несмотря на потерю утонувших документов, оставался тем же. Решили изменить лишь один пункт – крупные суда после высадки возвращались в Одессу и Севастополь. Командование было шокировано от потери целого эсминца в ходе всего лишь одного налета. Горшков, понимая, что его бригаду, прибывшую первой, могут легко обнаружить, начал высадку до подхода основных сил.
В половине второго ночи корабельная артиллерия начала обстрел противника осветительными снарядами. Прибрежные фортификационные сооружения были засвечены, и к делу подключились и осколочно-фугасные. Десантники, потратив в три раза больше времени на погрузку из-за нехватки баркасов, начали движение к берегу. Первые лодки подошли к нему через полчаса – за это время румыны успели опомниться и открыть ураганный огонь. Десантники начали нести первые, и уже достаточно серьезные потери. Кроме того, выяснилось, что глубина моря поднялась до полуметра, и бойцам пришлось тащить баркасы с пулеметами и 45-мм орудиями вручную по пояс в воде, под пулеметным и минометным обстрелом. Многие пулеметы на баркасах прекращали стрелять от близких разрывов мин, но бойцы быстро заменяли погибших товарищей. Так, старшина Бойко, даже будучи раненным в живот, стрелял трассерами по врагу, пока не умер от потери крови.
Сильно поредевшие роты врывались в окопы. В яростных рукопашных схватках бойцы выбили румын с занимаемых позиций – неприятель спешно отходил в Григорьевку. В это время с кораблей подошла вторая волна десантников. Минеры начали снимать вражеские мины и проволоку, к берегу доставлялось тяжелое вооружение.
Шальным осколком был тяжело ранен командир батальона Матвиенко, но он не пожелал уходить и был перевязан прямо на поле боя. Сама Григорьевка оказалась хорошо укреплена, и бойцы во главе с Чарупой и Матвиенко решили обойти село и ударить с фланга. Две роты морпехов ворвались в осиное гнездо и перебили окруженного противника. К 5 часам берег был зачищен и все части успели высадиться, пусть график и был сорван более чем на два часа. Потери составили 332 человека, но самое главное было еще впереди.
Окончание здесь