Приехали мы как-то с отцом на охоту в село Хмелита Вяземского района Смоленской области. Надо сказать, что отец мой ездил в это место с конца 60-х годов, сначала один или с друзьями, а потом стали ездить и мы с братом. Останавливались у одной и той же женщины и за такое время стали почти родственниками. У женщины был муж, который умер вскоре после того, как вернулся с Великой Отечественной войны и осталась она одна с двумя сыновьями. Мальчишки росли дружными, здоровыми и отзывчивыми, на радость матери. Старший - Николай, выучился на механизатора и работал в местном колхозе, но попал в распространенную на селе ловушку - бутылку. Закончилось это тем, что вернувшись с деревенской дискотеки и будучи в изрядном подпитии, на почве ревности совершил самоубийство - застрелился из охотничьего ружья. Младший - Иван, отслужил в армии, отучился в лесотехническом техникуме, затем поступил в Московский Лесотехнический Институт, дома устроился работать егерем. В те времена, времена тотального дефицита всего и вся, мы приезжали к ним на охоту и жили в их доме совершенно бесплатно, следуя одному нехитрому обычаю: с собой мы брали съестные припасы на все время прибывания и умножали их на два, с тем расчетом, чтобы оставить все, что не съели нашим хозяевам. Иван всегда ходил на охоту с нами и мы редко приезжали домой без трофеев. Пришло время и поехав по служебной необходимости в райцентр - Вязьму, Иван встретил девушку Елену. Стали встречаться, через год поженились, еще через полгода Елена забеременела. На дворе стоял конец зимы 1992 года. В те нелегкие года, сложившиеся методы хозяйствования на селе стали разрушаться, нарушились кооперативные связи, колхозы стали разваливаться. Выживали своими хозяйствами, но и то - с кормами было очень тяжело. В эту эпоху Горбачевской вседозволенности, появились уродливые подобия частных компаний - кооперативы. Не имея, практически, ничего, обуянные жаждой наживы, эти стервятники тащили все, что было не приколочено. Отдельной темой их интересов стал лес. Приобретя грузовые автомобили и используя брошенную тяжелую технику развалившихся лесхозов они принялись хищнически вырубать и вывозить лес целыми гектарами, безо всяких разрешений и каких бы то ни было документов. И однажды, Иван, делая обход своего участка, наткнулся на таких коммерсантов. Оружия с собой у егеря не было (зимняя охота была уже закрыта, а весенняя еще не началась), подойдя к "старшему", он попросил предъявить документы на порубку. Документов не оказалось и егерь сказал, что будет составлять протокол... Наверное можно было еще о чем-то договориться полюбовно... сейчас уже не узнать. По информации, полученной от коммерсантов, егерь вел себя грубо и вызывающе (один, без оружия в глухом лесу) и в тот момент, когда они подчинились его законному требованию и хотели ехать в лесничество, он сам, случайно оступившись, упал под колеса разворачивающегося КАМАЗа. Иван погиб, его сын родился уже после его смерти и никогда не видел отца. Дело замяли, списав на несчастный случай. Елена уехала в райцентр, повторно вышла замуж, а мать осталась совсем одна.
В деревне очень мало чужих друг другу людей - как правило кто-то кому-то какой-то дальний или ближний родственник. И все же не все могут сопереживать чужой беде. Как только не стало младшего сына, со двора начали пропадать всякие, нужные в хозяйстве предметы и агрегаты, затем пришла очередь сарая, пожилая женщина даже не стала ремонтировать, очередной раз, сбитый с сарая замок... воровали все - от сена и дров до старого велосипеда и мопеда. Когда мы приезжали на охоту, она жаловалась нам, но чем мы могли помочь? Починили телевизор, поставили новую телеантенну, уложили дрова в штабель, но и только... Дошло до того, что, однажды, услышав звонок в дверь со стороны улицы, она оделась и пошла открывать дверь, но там никого не оказалась. В недоумении женщина решила сходить и проверить дверь, ведущую на двор и нос к носу столкнулась с односельчанином, выносившем из сеней, купленный накануне мешок сахару.
-...ааа, все-таки догадалась, старая сволочь, - прошипел тот и, оставив мешок, ушел.
С тех пор прошло более 20-ти лет. Жизнь на селе, более или менее, наладилась, но у женщины, потерявшей, практически, всех своих близких судьба оказалась очень тяжелой.