Сон в кузове ЗИЛ-375 на плече у товарища – солдатская привычка. Сон для солдата это самая ценная вещь, которой в армии ему всегда не хватает. Поэтому при первой же возможности любое свободное время солдат всегда тратит на сон.
Через час «Урал» остановился. В полку уже был объявлен отбой. Из-за холода командование разместило бойцов нашего батальона не на полигоне в палаточном городке, а в «солдатской гостинице», то есть в спортзале воинской части.
Когда мы пришли в спортзал, три сотни солдат уже заняли все свободное пространство на полу. Где, какая рота, разобраться было невозможно. Поэтому всем пришлось самостоятельно искать себе место для сна. Самое главное было лечь подальше от входа, чтобы быть подальше от сквозняка. Найдя подходящее место, я положил под голову подсумок с противогазом, крепко обнял свой табельный АК-74 и погрузился в состояние напоминающее сон. Выспаться лежа на ледяном полу невозможно. Всю ночь через меня кто-то перешагивал, рядом кто-то храпел, а тут на меня еще и кашель напал. В общем, я смог заснуть только около пяти часов утра, а ровно через сорок пять минут в зале включили свет и объявили общий подъем.
Армия – это такое место, где каждый должен заботиться о себе сам. Ты там никому не нужен, но и уйти оттуда нельзя. Поэтому для успешного прохождения службы солдату необходимо научиться приспосабливаться, быстро думать и вовремя принимать правильные решения. Но даже эти правильные решения иногда могут обернуться большими проблемами.
Я подумал, что если из-за простуды я еле стою на ногах, а сегодня мне еще предстоит пробыть на морозе около 14 часов, то мне необходимо срочно найти себе какие-то теплые вещи. Все бойцы, которые еще вчера уехали на полевой выход, уже успели получить теплое белье. А до нас, приехавших вчера в десять вечера, никому никакого дела не было. И пока другие занимались утренними процедурами, я решил быстро решить вопрос с «тепляками» - камуфлированными ватными брюками на подтяжках, которые солдаты надевают поверх своих форменных. Найдя в мешках с имуществом роты несколько пар этих брюк, я выбрал единственные из них, которые могли хоть как-то налезть на меня. На переодевание заняло около пяти минут, которые я провел в изолированной комнате спортзала, выделенной для хранения оружия и экипировки.
Когда же я вышел оттуда, то обнаружил себя в одиночестве, которое по неизвестным мне причинам внезапно распространилось на весь спортзал. Из трех сотен бойцов нашего батальона в зале оставались лишь дневальные суточных нарядов, по два человека с каждой роты.
- Ты что тут делаешь? Уже пять минут, как объявили общую тревогу во всем полку! Генерал, какой-то приехал из округа проверять нашу боеготовность! – сообщил мне один из наших дневальных.
Я быстро экипировался, схватил автомат и выбежал на строевой плац. Оказавшись снаружи, я увидел следующее: по стойке «смирно» стоял весь полк, около тысячи человек, а перед ним наш командир, делающий доклад тому самому генералу из округа, о том, что полк поднят по тревоге. И тут головы всех бойцов и командиров начинают медленно поворачиваться в мою сторону. В моей больной голове промелькнула мысль, что если я сейчас не исчезну с всеобщего поля зрения, и меня заметит высшее командование, то неделя гауптвахты мне будет обеспечена.
Я забегаю в ряды солдат другой роты, а затем позади рядов в полусогнутом состоянии бегу к голове построения, и бегу долго, потому как меня угораздило служить в первом отделении, первого взвода, первой роты, первого батальона и еще я был самым высоким солдатом и стоял первым в первом ряду. Повезло, нет слов!
Кажется, что все обошлось. Занимаю свое место в строю, сослуживцы тут же начинают приставать ко мне с глупыми вопросами. И только начальник штаба батальона, майор Осипов, проходя мимо меня, не произнес ни слова, но по его «заботливому» взгляду я понял, что моя неделя «губы» от меня никуда не денется.
Чуть позже Осипов доходчиво объяснил мне, что как только мы вернемся из полевого выхода, то я сразу же сяду на неделю, что это послужит мне хорошим уроком за все мои прошлые, нынешние и будущие проступки. Все что я мог в это время делать, так это смотреть на рассерженного майора отсутствующим взглядом, и это еще больше его бесило.
После быстрого завтрака, весь полк отправился на тактическое поле. Там мы повзводно отрабатывали нормативы по специальной подготовке. Устанавливали комбинированные минные поля, а затем сами же их разминировали, отрабатывали инженерно-саперную разведку дороги, проводили подрывные работы на местности, да много чем еще занимались. Из-за холодной погоды мы организовали службу обогрева, которая должна была следить за костром и приготовлением горячего чая. Бойцы по очереди ходили в ближайший лес за дровами, которыми мы поддерживали огонь в костре.
Спустя некоторое время трое наших дежурных, которые ушли в лес за дровами, не вернулись назад. Патруль, отправленный на их поиски в лес, никого не нашел. Командир нашего взвода, молодой лейтенант, уже хотел идти докладывать ротному о самовольном побеге. Но в это время наш радист сообщил, что на связь с «Пиратом», это был позывной нашей роты, вышел командир взвода другой роты, которая расположилась на другой стороне леса. Он сообщил, что три наших бойца, были захвачены в плен его разведчиками. В качестве выкупа за них он потребовал двадцать пакетиков чая. Свой чай у них кончился, и у них не было другого выхода.
В армии если ты сам себя не развлечешь, то никто об этом даже не подумает. Поэтому все приходится делать своими силами.
Командир оценил ситуацию, и принял решение о штурме расположения условного противника с целью освобождения наших пленных. Надев белые маскхалаты, обвязав оружие бинтами для лучшей маскировки на снегу, мы отправились на задание. Незаметно вышли к расположению условного противника, дождались удобного момента и провели атаку. Дело дошло до рукопашного боя. Но все закончилось хорошо, пленных освободили, а потом все вместе пошли пить чай. В целом, провели время относительно неплохо.
После обеда мы вновь приступили к занятиям, но лично я, из-за плохого самочувствия, больше сидел у костра и пил кипяток, в надежде хоть как-то согреться. Мне становилось все хуже и хуже. Теперь во время кашля у меня изо рта начали выходить кровяные сгустки. Промокшие сапоги замерзли на морозе. Было ощущение, что мои ноги находились в морозильной камере холодильника. Дело принимало плохой оборот, температура была такой высокой, что голова по ощущениям просто раскалывалась. И когда я думал, что в таком состоянии на полигоне мне предстоит провести еще тринадцать дней, то в голову начали лезть разные мысли о неминуемой гибели.
Когда начало темнеть, нам приказали собирать оборудование и выдвигаться в расположение части на ужин. Укладывая комплект учебных противотанковых мин, внезапно выяснилось, что одной мины не хватает. Их устанавливали в снег при отработке нормативов и последнюю из них так и не смогли найти. О ситуации тут же узнал начальник штаба батальона майор Осипов. Он приказал найти утраченное войсковое имущество, пообещав тому, кто найдет мину поощрение в виде прибавки пяти суток к отпуску.
- Что, умник, сможешь найти мину? – проходя мимо меня, ехидно произнес майор.
- Так точно, товарищ майор! – ответил я.
Сложность была в том, что все миноискатели уже собрали и увезли в часть. Взяв разборный щуп из комплекта разминирования, я пошел на полигон. В радиусе километра вокруг снежный покров был полностью перерыт, поэтому искать мину оказалось непросто. Но мне повезло, спустя полчаса мне удалось наткнуться на потерянную мину. Вернувшись в часть, я все сдал и ушел на ужин.
Вскоре был объявлен отбой. Я нашел себе неплохое место возле батареи, а бойцы, видя мое состояние, поделились со мной огромным мешком с маскировочной сетью, который я использовал в качестве матраса. И вскоре я погрузился в сон.
Проснулся я под утро, минут за двадцать до подъема. И вначале ничего особенного не заметил. Но потом я вдруг обнаружил, что я больше не был болен! Не было никакой температуры, ни кашля, нос дышал хорошо и свободно. Это было невероятно! Еще ни разу в жизни я не болел настолько тяжело, и вдруг все прошло всего за одну ночь!? Было такое ощущение, что будто кто-то внутри меня просто взял и выключил болезнь. Я был в полном недоумении.
Все последующие дни учений я чувствовал себя замечательно. Принимал участие в операции по поиску и ликвидации группы условных диверсантов, получил первый опыт командования отделением в условиях ночного боя, и даже умудрился показать отличные результаты по всем военным дисциплинам. За что потом, после окончания учений, мне присвоили звание сержанта, а за найденную мину я, как и было обещано, получил дополнительный отпуск домой на пять суток, и ни на какую «губу» меня не посадили.
Что со мной случилось тогда, я не могу понять до сих пор. Одно бесспорно – в каждом человеке есть особые внутренние резервы, которыми он пока не умеет распоряжаться. Они включаются сами, но только в самые критические моменты его жизни. Полагаю, что в организме человека уже изначально заложены лекарства от всех болезней. Вот только изучить их, чтобы найти метод их своевременной активации, на текущем этапе развития науки невозможно.
Ставьте «мне нравится», если публикация оказалась вам интересна. Спасибо!