Лесная фея
Вы бывали летом на большой зеленой поляне, что в самой глубине Дремучего леса? Если бывали, то помните, наверное, синенький цветок, который рос возле кочки с уродливой колючкой. Ну, конечно, как не запомнить такой красивый цветок! И рассказ наш будет именно о нем.
Чудесный цветок! Когда дул легкий ветер, он покачивал своей головкой с резными лепестками, и смотрел на мир темными, будто нарисованными, глазами. Вокруг него всегда жужжали-порхали шмели, бабочки и разная мелкая мошкара. А как же иначе? Ведь по утрам у него обязательно находилась капелька росы, сладкой и прохладной, а кому из крылатых гостей утром не хочется пить? Цветок делился — он был не жадный. Но самого его уже давно — с тех пор, когда он только раскрылся, — томила несбыточная мечта.
Он хотел летать!
И он завидовал! Прекрасным легкомысленным бабочкам и толстым озабоченным пчелам. Завидовал даже глупой мошкаре, которой и жизни, может быть, отмерено только несколько часов. Но все они могли летать... Кто-то из них плясал в струях воздуха, кто-то деловито жужжал, перелетая с цветка на цветок в поисках нектара. Главное, они были свободны! Их не привязывал крепкий стебелек, у них не было корня-якоря, намертво увязшего в землю, и каждый день они не видели одну и ту же картину: все те же цветы, ту же траву, тот же бугорок, и неизменную кривую колючку на этом бугорке... Ах, как нашему цветку это все надоело! Правда, нельзя было сказать, что он совсем уж чурался общества своих соседей — других цветов и травинок, — но какая скукотища ежедневно здороваться и разговаривать с надоевшими личностями, каждую из которых ты и так уже знаешь вдоль и поперек.
Его соседи, само-собой, летать и не стремились. Им очень нравилась земля, на которой они росли, погода и место жительства на поляне. Они совершенно не понимали его слов о воле и счастье полета, и только шумели, кто недоуменно, а кто возмущенно:
— Ах, какой ты сумасброд! Ну что может быть лучше нашего положения? Мы, по крайней мере, крепко держимся за землю, а не мотаемся туда-сюда в зависимости от того, куда ветер подует.
— Да! Мы питаемся от земли и еще сами кормим целую кучу дармоедов, всех тех несчастных мошек, которым ты так завидуешь. Ну и чем мы хуже их? Некоторые из нас красивее многих мотыльков, и к нам же они прилетают попрошайничать каждый Божий день!
Но переубедить цветок было невозможно. Он все на свете отдал бы за возможность хотя бы короткого полета. Только бы покупаться несколько минут в воздушных струях и слетать к краю поляны — одним глазком взглянуть — что там? Ну а потом — хоть трава не расти! Хоть корове на обед или детям в букет, — неважно, жизнь его была бы полной и счастливой.
Вот о чем печалился синенький цветок. По ночам, когда соседние травы и цветы спали, и не могли подсмотреть и посмеяться над ним, он даже пытался взлететь. Изо всех сил махал листочками и тряс головкой, но, конечно, ни к чему эти попытки не приводили. Только во сне — иногда — он летал. О! Это было восхитительно, что и говорить! Но тем тяжелее становилось ему при пробуждении — чудесный полет оказывался мечтой. Да еще как зло подшучивала над ним судьба: парил он во сне только тогда, когда наяву на их поляну налетал сильный ветер.
Ветер свистел и гнул траву, качал и мял цветы... И, просыпаясь, синенький цветок тут же понимал: нет, он не летает в поднебесье, а клонится к земле под порывами ветра.
Теперь вы и сами понимаете, как был недоволен судьбой наш цветок. Но все же работу свою он выполнял исправно! Ни одна букашка-таракашка не улетала от него без утешения и без глотка прохладного нектара. Слава о доброте и щедрости синенького цветка шла по всей поляне, и гостей у него было всегда много.
Вот как-то привел к нему случай крошечную лесную фею, одну из тех, которых и сейчас еще немало в летнем лесу. Только их обычно принимают за обыкновенных стрекоз из-за прозрачных голубоватых крылышек. Фея летела издалека, очень устала и присела на бугорок по соседству с нашим цветком. Крылья ее беспомощно повисли, она в изнеможении закрыла огромные прекрасные глаза и прошептала:
— Пить!
— Это — не ко мне, — проскрежетала в ответ колючка, росшая на бугорке. — Это — к нему вот, — она кивнула уродливой головой в сторону синенького цветка. — Это он всех дармоедов принимает...
Маленькая фея приоткрыла глаза и жалобно взглянула в сторону цветка. Он подтвердил:
— Да-да, вам — сюда. Загляните ко мне в чашечку. Там, кажется, осталось еще немного нектара. Попейте, отдохните. Вы ведь устали? Далеко летите? Какая вы счастливая. Летаете...
Когда фея отдохнула и пришла в себя, она сказала гостеприимному цветку:
— Миленький цветок! Чем тебя отблагодарить? Я могу подарить тебе аромат и добавить красоты, хотя, по-моему, этого у тебя и так хватает. Проси у меня, что хочешь!
Нужно ли говорить, как обрадовался синенький цветок! И он тут же, конечно, попросил у феи крылья.
— Ах, так ты хочешь летать! — изумилась та. — Но подумай хорошенько: стоит ли тебе становиться мотыльком и отрываться от земли? Ведь ты сейчас не понимаешь, как трудно не иметь пищи и крова, и зависеть от других... И потом, — ты создан цветком, в этом твое предназначение. Рассуди сам — кто тебя заменит? Колючка на бугре? Ведь я могла бы погибнуть от жажды и усталости, не помоги ты мне в трудную минуту...
Но цветок не слушал фею. Он упрашивал, умолял исполнить его мечту.
Маленькая фея задумалась. Потом улыбнулась и вынула из рукава золотую волшебную палочку, размером, наверное, всего с иголку:
— Ну, хорошо. Ты станешь летать. Но запомни одну важную вещь. Если потом ты передумаешь, я дарю тебе возможность снова стать цветком, только уже окончательно, навсегда. Слушай волшебные слова. Чтобы превратиться в мотылька, ты должен сказать: “Не желаю быть цветком, а хочу стать мотыльком!”. Но погоди, — вскричала фея, останавливая цветок, который тут же было начал произносить заклинание. — Выслушай и другие слова! Как знать? Они тебе, может быть, очень пригодятся. Если решишь опять стать синеньким цветком, точно таким же, какой ты сейчас, скажи: “Вместо лапок — стебелек, вместо крыльев — лепесток. Больше я не мотылек, навсегда теперь — цветок!” Запомнил? Прощай!
Но цветок ее почти не слушал, он трепетал от радости и нетерпения. Фея расправила свои стрекозиные крылья и улетела.
Превращение
И тут на поляне произошло нечто удивительное и доселе невиданное.
А, надо сказать, что все соседи с интересом прислушивались к разговору лесной феи с синеньким цветком. Пожалуй, никто из них не верил в то, что глупенький цветок сможет летать. А колючка даже злорадно ухмылялась:
— Фея-то смеется над ним. А он, дурак, поверил! Кормит-поит всяких проходимцев, а они еще и издеваются.
А когда синенький цветок, дрожа листочками и запрокинув к солнцу головку, торжественно и нараспев начал произносить волшебные слова, кривая колючка, не выдержав, прокричала: “Ага! Так и полетел, болван!”
— Глядите, — хихикнула смешливая кашка, — он уж и листиками машет, будто крыльями! Такой дурачок! Самый глупый цветок на свете... Но тут она осеклась и по поляне пронеслось изумленное: “А-а-ах!” Синенького цветка вдруг не стало, а на его месте бесшумно и неожиданно образовался хорошенький мотылек с мохнатыми усами и большущими синими крыльями, на которых были нарисованы красивые темные глаза. В первую минуту никто даже ничего не понял, все просто удивились исчезновению цветка. И потом только обратили внимание на странного мотылька, который сидел, то складывая, то расправляя крылья.
— Неужели...это — он? — перешептывались цветы.
— Нет! Нет! — вопила колючка, — быть такого не может, чтобы эта дурацкая бабочка и была нашим глупым цветком... Обман! Не верю!
Но мотылек, между тем, уже освоился. Он вдруг взмахнул крыльями и — полетел!
— Я лечу! Я — лечу! — радостно оповестил он всех вокруг. — Прощайте!
Как громом пораженные, застыли травы и цветы. А колючка от злости скривилась еще больше.
А он летел, летел все выше и быстрее. Его крылышки работали без устали, а сердечко трепетало в груди от счастья и благодарности. Наш мотылек не оставлял за собой ничего, о чем бы стоило пожалеть, он был полон новых чувств и ему казалось, что он заново родился. Теперь уже по-настоящему.
Неожиданные неприятности
Он летал повсюду. Долетел и до конца поляны, которая оказалась совсем не так велика, как ему казалось. Если подняться повыше, то ее можно было оглядеть всю. А за поляной, вокруг — стеной — стоял лес. Синенький мотылек слетал и туда. Ух, как это было здорово и необычно! Он садился отдышаться и осмотреться на ветки деревьев, он и не знал, что травы бывают такими высокими... Но именно тут и подстерегала его первая в его новом обличье опасность. На соседнюю веточку вдруг уселась странная бабочка — большая, без усиков, но с вытянутым твердым ртом. Тело ее было покрыто не то мелкими волосками, не то чешуйками. Синий мотылек загляделся на непонятное насекомое, которое тоже искоса поглядывало на него, как вдруг кто-то тронул его крыло и тревожно проговорил: “Тебе что — жизнь не мила?! Скорей летим отсюда!” Не успел он сообразить — что к чему, как какая-то пестрая бабочка столкнула его с ветки и увлекла за собой. Последнее, что он успел заметить, это — стремительное преображение огромного насекомого. От его добродушия не осталось и следа, оно взлетело и, угрожающе раскрыв рот, кинулось за ними в погоню.
Бедные мотылек с бабочкой метались туда-сюда, а потом вдруг юркнули вниз и забились под старую корягу. Чудовище спустилось, поискало кругом, но под корягу заглянуть не догадалось. А бывший синенький цветок тяжело дышал и весь дрожал от пережитого испуга.
— Чего это она? — шепотом спросил он у своей спасительницы.
— Съесть тебя хотела! — сердито ответила бабочка.
— Кто? Эта самая серая муха? А ей, что — пыльцы и нектара мало? Могла бы хоть травку пожевать...
— Травку пожевать! — фыркнула бабочка, — Сам ты после этого муха! Это же птица. Пти-ца! Ты что, только что из кокона вылупился, раз птиц не знаешь?
— В общем то да, — смутился мотылек, — Я, можно сказать появился на свет недавно. Я думал, что это — просто большая странная муха. А птиц... Когда я был цветком, то есть — коконом, — быстро поправился он, — я припоминаю какие-то тени, которые носились надо мной высоко в небе. Тогда они мне казались гигантскими бабочками. А теперь я понимаю, что это были они, птицы.
— Странный ты какой-то, — заметила бабочка. — Помнишь то, что видел коконом... Да как же ты тогда мог видеть — ведь у кокона глаз нету! А, ты опять все перепутал! Ты, наверное, гусеницей это видел! Но все равно — смешной.
А мотылек попросил:
— Расскажи мне, пожалуйста, про птиц. Почему они нас едят?
Они проговорили всю ночь, так и оставшись сидеть под кочкой. И перед мотыльком открылась не такая уж безоблачная картина. Получалось, что у бабочек полно врагов, что птиц им надо бояться как огня и стараться не попадаться на глаза людям, которые ловят их сачками и убивают. Узнав все эти вещи, мотылек опечалился. Не то, чтобы он пожалел о превращении, нет, нет! Беспокоился он вовсе не о себе, ему было жаль мечту.
А утром, чуть солнышко осветило землю, и старая кочка прогрелась, обе бабочки вылезли на свет Божий.
Его новая знакомая умылась лапками, расправила крылышки и сказала:
- А теперь не мешало бы подкрепиться. Слетаем на полянку? Там есть цветы с чудесным нектаром! Особенно вкусный бывает у одного синего цветка, что растет возле колючки...
Синий мотылек чуть было не рассмеялся ей в ответ, ведь он сам и был тем цветком! Да вовремя вспомнил, что со вчерашнего дня он уже не цветок. И почувствовал, что тоже голоден. “Вот тебе раз! — с досадой шептал мотылек, изо всех сил махая крыльями, чтобы не отстать от бабочки, — Действительно, какое неудобство — хотеть есть, искать нектар, воду... Раньше я об этом как-то не думал”.
Старая родня и новые друзья
Мотылек вслед за бабочкой сновал по поляне в поисках нектара, как вдруг незаметно оказались на очень знакомом месте. Это был тот самый бугорок, вокруг росли те самые растения... Его место! Вот оно, пустое, рядом с колючкой. Легкомысленная бабочка куда-то упорхнула, а мотылек сел на такое родное место и вдруг почувствовал, что не совсем оторвался от земли... И тут вдруг все травы и цветы заговорили разом:
— Посмотрите на эту крылатую козявку! Это же он, наш синий цветок!
— О ком вы говорите? О том предателе, который вчера взял да и улетел отсюда? Он, видите ли, не хотел быть цветком и презирал нас, а потому превратился в крылатого уродца и — тю-тю! Хотя и раньше красотой никогда не отличался.
Мотылек захотел было взлететь, но силы куда-то делись. Ему ничего не оставалось, кроме того, чтобы сидеть и слушать, как родня и соседи ругают его...
Но не все так считали. Кое-кто из цветов от души жалел его:
— Как ты теперь, бедненький, будешь жить? От земли оторвался, корней у тебя больше нет. Ах, ты погибнешь, обязательно погибнешь! Ведь мы — растения, и питаемся от земли. Без живительных соков, без корней ты пропадешь!
Мотылек растерялся вначале, но потом пришел в себя и горячо заспорил:
— Что вы, что вы! И совсем я не погибну! Разве вы не видите, что я жив? Поверьте, мне хорошо живется так, с крыльями. Я могу летать и очень счастлив. И вас, братцы, я вовсе не презираю, а — люблю...
— Тогда — превращайся! Превращайся скорее обратно в цветок и перестань позориться! — загалдели все вокруг.
— Вы меня не понимаете, — дрогнувшим голосом произнес мотылек.
Но в ответ неслось только одно:
— Немедленно превращайся, а не то погибнешь!
— И пускай! — вдруг сурово проскрежетала колючка, словно ставя точку. — Одним пижоном станет меньше.
Бывший синенький цветок с горечью выслушал эти слова, и решительно полетел прочь, а вдогонку ему все неслось:
— Ишь, какой, считает, что он всех умней! Другие, мол, не понимают, как жить надо, а он понимает! Да такого быть не может, ведь большинство-то всегда умнее одного...
— Ни за что к ним не вернусь! — думал мотылек, уносясь подальше от поляны. — И почему они не хотят оставить меня в покое?
Теперь с прежней жизнью было покончено. Так решил для себя мотылек и стал привыкать к жизни новой. На старую поляну он больше не летал, — в лесу росло полно цветов, и росы с нектаром там можно было найти предостаточно. Он обзавелся новыми друзьями — это все были веселые и шаловливые мотыльки и бабочки, стрекозки и мушки. Синий мотылек вместе с ними играл, болтал и разыскивал вкусный нектар. Особенно он подружился с одной милой желтой бабочкой, — в общем, жилось ему не так уж плохо. Даже от ужасных птичьих клювов удавалось спасаться и уворачиваться. Мотылек все реже и реже вспоминал о том, что он когда-то был цветком... А потом это и вообще стало казаться ему сном.
Спаситель
Может быть, так и прошло бы все лето, а с ним и новая жизнь мотылька, если бы не случилось великое несчастье.
В лес пришла засуха. За целый месяц не выпало ни единой капельки дождя. Как сумасшедшее, жгло землю солнце, пожелтели и свернулись в трубочки листья на деревьях, пожухла трава. Даже ночь не давала прохлады и свежести. Высохли и погибли все цветы на поляне. Напрасно насекомыши по утрам искали хоть капельку росы или глоток нектара — нигде ничего не было...
...Синий мотылек, еле живой от голода и жажды, опустился на пожухлый лист и увидел знакомую желтую бабочку. Она умирала! Крылышки ее поникли, и она сама была похожа на засохший лепесток.
— Дай мне глоток воды! — простонала бабочка, увидев мотылька. — Помоги, погибаю!
— Но в лесу не осталось ни одного цветка! — в отчаянии воскликнул синий мотылек, — я все вокруг облетел! Везде — сушь и смерть!
Но бабочка, точно в забытьи, повторяла:
— Должен же остаться хоть один цветок! Один-единственный! В нем обязательно нашелся бы нектар...
Один цветок... Нигде в целом свете не осталось цветов, и наш мотылек это прекрасно знал. Но он знал также и то, что без спасительной росы желтая бабочка погибнет, как погибали тысячи бабочек и мотыльков вокруг. Тут некогда было раздумывать. Надо было спасать бабочку. И мотылек решился. Он наклонился над поникшей желтой бабочкой и сказал ей решительно:
— Летим! Я нашел для тебя цветок! Очнись, милая, и летим скорее, он растет тут, неподалеку.
Бедная бабочка кое-как сползла с листочка и медленно слетела к земле. Там ничего не было! Одна земля, сухая и горячая, и никакого цветка.
— Зачем ты обманул меня — жалобно шепнула бабочка...
...А синий мотылек в это время торопливо и, запинаясь, произносил волшебные слова, которые уже почти совсем позабыл:
— Вместо лапок — стебелек, вместо крыльев — лепесток... Больше я не мотылек — навсегда теперь цветок!
О себе он сейчас вообще не думал...
И вдруг несчастную бабочку словно кто-то позвал... Она раскрыла глаза, может быть, уже в последний раз, и — на том самом месте, где несколько мгновений назад ничего не было, увидела прекрасный синий цветок! Он махал ей листочками и склонял к ней свою головку. Это вселило силы в бабочку, и она вспорхнула к цветку. Какой он был прохладный и ароматный, и какая вкусная, живительная в нем оказалась роса! Бабочка напилась, отдохнула и пришла в себя. Она выглянула из цветочной чашечки и удивилась:
— А где же мотылек? Сам позвал меня сюда и сам куда-то делся... Ау-у-у! Синий молыле-е-ок! Лети сюда! Тут еды и на тебя хватит!
Но мотылька нигде не было, сколько бабочка его не искала. Только синий цветок все кивал ей головкой... Зато налетело полно всякой полуживой мошкары, и каждый просил хотя бы глоточек...
А ночью над лесом прогремела гроза. Сверкали молнии, бушевали страшные порывы ветра. Желтая бабочка от страха спряталась в тот самый один-единственный цветок на поляне. К утру полил ливень. Он лил, лил весь день и всю следующую ночь... Сильный град сломал, прибил к земле и синий цветок, но бабочка осталась жива — ее хорошо укрыли цветочные лепестки.
Когда, наконец, выглянуло солнце и бабочка выбралась на волю, она вначале пожалела синий цветок, безжизненный и побитый. Но потом увидела вокруг целое море новеньких цветов, которые тянулись из земли и, вот-вот были готовы раскрыть свои чашечки, и радостная, полетела вместе с другими жуками и бабочками славить жизнь и новый удивительный день!