Для кого-то Париж начинается с Эйфелевой башни, для кого-то — с Собора Парижской Богоматери или Лувра. Для меня же — со здания бывшего вокзала. С Музея д’Орсе. Во французской столице мы остановились всего на три дня, поэтому раздумья над культурной частью нашей программы привели нас к развилке — Лувр или д’Орсе? Выбор я сделала еще до поездки (кажется, я испокон веков знала, что это место станет для меня первой посещенной достопримечательностью в Париже). Следующим шагом было перетянуть одеяло на свою сторону — убедить остальных членов нашей «тургруппы». Это оказалось проще, чем я думала, поэтому в десять утра я уже спешила по парижским улицам на встречу с друзьями перед зданием музея и с обожаемыми мною импрессионистами. В одной руке — хрустящий пакет со свежим ароматным круассаном, в другой — сумка с карандашами и блокнотами для зарисовок, в животе — бабочки и кофе со сливками. Полная боевая готовность и голова в облаках.
Ах да, я совсем забыла рассказать о причине этой магнетической тяги в этот храм искусства. Храм когда-то был вокзалом, а в конце прошлого века стал тем, чем является сейчас — одним из самых масштабных собраний импрессоинистической живописи. В художественном мире для меня нет страсти сильнее импрессионизма (с трудом преодолела желание написать это слово с заглавной буквы!). Когда-то, несколько лет назад, это направление затянуло меня в свое художественное пространство и с тех пор так и не выпускало, побудило взяться за карандаш, а потом и за кисть, стало образом жизни, способом видеть мир. Это по-настоящему красиво. Это просто синоним искусства.
Думаю, я навсегда запомню виды Темзы и Руанского собора в разное время суток — серии картин Клода Моне.
Фотографии здесь довольно бессмысленны: картины такого склада на плоскости экрана теряют больше, чем все другие. С монитора они выглядят впечатляюще, в живую — останавливают дыхание. Свет на картине «Иней» Камиля Писсарро настолько натуралистичный, что вызывает желание надеть солнечные очки.
Про работы импрессионистов говорят, что они «дышат» — и это не пустой звук. Глядя, например, на «Качели» Огюста Ренуара, начинаешь ощущать пространство полотна всеми органами чувств: слышишь, вдыхаешь, осязаешь теплыми солнечными лучами по коже.
Замираю перед каждым стогом, каждой кубышкой и маковым полем великого Моне, перед балеринами Дега — воздушными бело-голубыми птицами, порхающими с холста на холст.
Уже потом, оправившись от эмоционального шока, я думаю над тем, что наш Коровин более чем достоин стоять в этом ряду. Интересно, знает ли о нем вот этот французский график с блокнотом в руке и воодушевлением во взгляде? Или вот эта пожилая пара, спорящая по-французски о композиционных решениях Эдуарда Мане? К слову о Мане (не путать с Моне!) — вот и его «Завтрак на траве», с которого начиналась скандальная репутация импрессионизма. Публика негодовала: как можно было изобразить обнаженную даму в компании одетых мужчин? Греческую богиню или древнеримскую прелестницу — сколько угодно, но свою современницу… ей богу, неслыханная дерзость! (Подробнее об этой истории можно узнать в художественном произведении Эмиля Золя «Творчество», где под именем главного героя Клода прячется образ Эдуарда Мане).
Гогочущая толпа еще не знала, что найдутся те, кто переплюнет импрессионистов по степени «нахальства» — постимпрессионисты. Винсент Ван Гог, Поль Гоген, Анри де Тулуз-Лотрек пошли еще дальше и тоже оказались в Музее д’Орсе. Здесь есть работы и в других направлениях: символизм, экспрессионизм, ар-деко. Живопись разбавляется фотографией, декоративным искусством (мебель и предметы интерьера в жанре модерн), скульптурой. В своем воодушевленно-безумном состоянии я где-то оставила свои блокноты и карандаши, поэтому пошла попрошайничать к начинающим художникам: в одном из залов гурьба детишек под предводительством учителя бились над портретом скульптуры чем-то очень недовольного мужчины.
Дети с готовностью поделились со мной материалами, и оставшиеся часы в д’Орсе я провела за набросками скульптур Огюста Родена.
Вдохновения и эмоций хватило надолго, а теперь хочется вернуться за новой порцией. Как бы Лувр и в следующий раз не остался без внимания…
Словом, о Париже я всегда рассказываю так: «Нет, на Эйфелевую башню не поднимались. В Лувре не были. Французского вина не пили. Обошли весь центр, гудящий китайцами и арабами — ровным счетом ничего особенного. Но я мечтаю туда вернуться. Исключительно ради музея д’Орсе!»
Еще больше статьей о живописи в моем блоге: https://paintingrussia.com
Не забывайте лайкать записи и подписываться на канал, чтобы я знала, что пишу не в стол ;)
