Сашка жил в пригороде, а на работу каждый день ездил в город. Час на электричке – и он уже в центре, а там всего минут пятнадцать пешком – и к 9 он точно в офисе. Работал он бухгалтером в большой фирме, за что его уже года три с гордым и возвышенным лицом ставила в пример всем своим студентам преподавательница местного колледжа.
В это апрельское утро он как всегда спешил на электричку в 7.32: в руках кожаный портфельчик, опрятные синие брюки, начищенные коричневые ботинки и тёплая чёрная куртка поверх свежевыглаженной рубашки – вот и весь наряд. Шапку Сашка надевал только в сильный мороз, потому что ему всегда казалось, будто она сплюскивает ему лицо и делает какими-то совсем детскими и без того некрупные и юные черты: небольшой нос, гладко выбритые к работе щёки, узкий рот, окаймлённый тонкими бледно-розовыми губами. Мужественным делали его лицо только довольно широкие скулы, а весёлым – тёмно-карие, с хитринкой, глаза. Роста он был небольшого, да и сложения не самого атлетического, хотя тощим его никто не называл, - кроме бабушки.
Глянув по обыкновению в намытую витрину торгового центра на вокзальной площади, он – не без удовольствия – отметил свой внешний вид. И только взгляд его соскользнул с блестящей на солнце витрины, как пришлось ему упасть на объект менее привлекательный: в углублении между зданием стекляшки и старым сталинским домом, стоявшим тут с первых послевоенных лет, сидел бездомный. Встретившись с Сашкой глазами, и, вероятно, найдя в нём надежду на отклик, он раскрыл свой полубеззубый рот и прохрипел: «Помоги, сынок!» - и красноречиво протянул замызганный бумажный стаканчик из соседней забегаловки.
Сашка слегка вздрогнул от неожиданности, но пристально и строго обежал взглядом лицо встречного. Милостыню он давать не любил, поскольку знал сколько «паразитов» (вовсе не нуждающихся!) кормится на людской доверчивости, много раз слышал в электричке затверженные деланно отчаянные речи об инвалидности, больных детях, мамах. Однажды даже видел, как хромой, выйдя на платформу из вечернего поезда, зашагал ровным шагом в темноту своего посёлка.
Кто же был перед Сашкой теперь? Обвисшие щёки, мешки под глазами, да и вдобавок нездорово красный цвет лица. «Пьёт», - решил Сашка и хотел уже пройти мимо, но задержали его умоляющие, без фальши скорбные и усталые бледно-серые, словно выцветшие, глаза бродяги. «Как он на улице оказался, бог его знает», - промелькнуло в голове у Сашки. Он быстро встряхнул запястьем, посмотрел на часы и сказал: «Минуту», - после чего быстро зашагал к соседнему ларьку с пирожками, стоявшему у самого вокзала. Через минуту или две он и правда вернулся, неся в руке прозрачный запотевший пакет с двумя подогретыми пирожками с картошкой.
Увидев его, бродяга просиял, подскочил и заковылял на встречу. «Ой, спасибо тебе, сынок! Как зовут? За кого мне молиться Богу?» Сашка слегка смутился, но видя искренность собеседника, ответил:
- Саша. А Вас?
- Сергей, - ответил бродяга и протянул свою грязную, широкую и плоскую, как лопата, ладонь. Сашка, подавив брезгливость, пожал ему руку и, распрощавшись, почти побежал на электричку. С тех пор он долго не видел этого бездомного, а жизнь закрутилась совсем другим колесом.
Однажды, спустя месяцы, в августе, почти ночью, Сашку задержали на работе, и он, уставший и голодный, прикатил на предпоследней электричке на вокзал в свой городишко. Позёвывая, он вышел из вагона, привычной дорогой, почти на автомате двинулся в подземный переход под путями, стал спускаться по ступеням и, конечно, едва ли заметил маячившего под козырьком у перехода дюжего и очень подозрительного типа. Сашка прошёл оба пролёта вниз и, только отойдя несколько шагов от лестницы, услышал, что кто-то идёт следом. Значения этому он, конечно, не придал – мало ли кого ещё на работе в городе задержали – и насторожился только тогда, когда уловил, что шаги быстро приближаются.
Здесь нужно упомянуть, что Сашка был уже четыре месяца и два дня знаком с девушкой, которая ему ну о-о-очень нравилась. Сегодня, когда его наконец отпустили с работы, он дошёл до банкомата и снял все отложенные за три месяца с зарплаты деньги, чтобы назавтра, в выходной, пойти в ювелирный и купить присмотренное колечко - ей на предстоящий день рождения.
Когда Сашка оглянулся, тип был шагах в пяти от него и сиплым басом скомандовал: «Деньги давай!» Сашка замер, кровь ударила в лицо, в ушах застучало. Видя, что деньги давать Сашка не торопится, тип мотнул рукой, что-то щёлкнуло. Короткое лезвие ножа блеснуло в полумраке пустого перехода. Однако, действие это не произвело на Сашку желаемого эффекта. Наоборот, щелчок будто вывел его из гипноза, и он бросился бежать – в планы его такая благотворительность не входила, да и до второй лестницы, обещавшей жизнь, безопасность и, может, даже любовь, было совсем недалеко.
Только вот то ли усталость, то ли разница в росте, но силы Сашка явно не рассчитал. Грабитель настигал его быстрее, чем приближалась лестница. Сашка с остервенелым ужасом в глазах развернулся. «Выбью ногой!» - подумал он, на мгновение смутно вспомнив сцену из какого-то полицейского сериала. Но и тут не повезло: разворачиваясь, Сашка наступил на шаткую плитку и упал… Он пополз назад, но сразу же уткнулся в стену. Подняв глаза, он увидел под моргающей лампой то, что вселило в него отчаяние. Скрежещущие коронки, злобные жестокие глаза, расплывшийся в ухмылке рот. «Теперь он меня убьёт», - чуть не плача подумал Сашка. Грабитель сделал два шага, наклонился к нему и занёс руку для удара – Сашка весь сжался…
Но вдруг злодей как-то нелепо содрогнулся и с закатывающимися глазами повалился на стену рядом с Сашкой. Над ним стоял как будто знакомый, немолодой, щетинистый мужик. В вытянутой руке он держал треснувшую грязную деревянную трость.
«Вставай, Саша», - негромко сказал он. Сашка, совершенно ошарашенный, встал на ватные непослушные ноги, и, медленно приходя в себя, потянулся за телефоном…
С тех пор прошло ещё несколько месяцев. За это время многое круто переменилось. Грабитель отправился на нары, с которых он было на пару недель слез. Сашка стал почти каждый день видеться с Сергеем, подкармливать его и пристраивать на ночлег: сначала в вытрезвитель к знакомому врачу, потом к себе или брату. Он вскоре узнал до банального простую и грустную историю с ушлыми родственниками, махинациями, борьбой, потерянными документами и опустившимися в какой-то момент руками. Но Сашкины тонкие руки не опускались с той самой ночи в переходе. Он стал тратить все выходные и большинство вечеров, хлопоча о Сергее. Через пару месяцев, всеми правдами и неправдами Сашка достал ему новый паспорт. Навсегда он запомнил, как по омолодившемуся, но всё ещё красному лицу его друга катились крупные слёзы, как он, всхлипывая, обнял его, прошептал: «Я снова человек».
На этом Сашка не остановился и ещё через месяц устроил Сергея токарем на местный завод – руки у того были золотые и умелые, такие, что даже три года пьянства не выбили из них прежней сноровки. Ему дали комнатку в общежитии и даже неплохую зарплату.
На этом нить нашей истории теряется. Мы не знаем, сумел ли Сашка отучить Сергея пить, удержался ли последний на работе или снова вылетел; не знаем и как дальше складывались их судьбы. Знаем только, что с девушкой Сашка довольно скоро расстался. Она не понимала, «почему он всё время возится с каким-то бомжом», хотя всю правду Сашка ей честно рассказал. Когда она высказала ему это, Сашка пожал плечами, повернулся, скрипнув своими коричневыми ботинками и ушёл прочь. Он больше никогда ей не звонил.
Автор: Георгий Петренко, Санкт-Петербург
Участник Международного творческого конкурса «Реальная помощь»
Об авторе от первого лица:
Литературой серьёзно увлекаюсь с 15 лет. Призёр конкурса молодых поэтов «ПОЭТому 2007», бывший участник поэтической студии Г. С. Гампер при Союзе писателей Санкт-Петербурга, Литературно-творческого объединения СПбГЭТУ «ЛЭТИ»; публиковался в сборнике «Четверг. Вечер», альманахах «Золотая нить», «Метроном Аптекарского острова», «Молодой Петербург». Планируется печать авторского сборника стихов.
Вы тоже можете принять участие в конкурсе, ждем ваши произведения на электронную почту: ruhelp@list.ru
Подробнее о конкурсе можно прочитать по этой ссылке: