Рокоссовский Константин Константинович — Советский и польский военачальник, дважды Герой Советского Союза. Единственный в истории СССР маршал двух стран: Маршал Советского Союза и маршал Польши. Командовал Парадом Победы 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве. Один из крупнейших полководцев Второй мировой войны.
Интересные истории из жизни полководца, рассказанные правнучкой Константина Рокоссовского.
Немцы ненавидели его фамилию
У Рокоссовского были две сестры: старшая Мария и Хелена, младше его на два года. С последней они не виделись 30 лет. Он даже не знал, что она жива. В войну Хелена работала экономкой у известного священника, который скрывал еврейских детей. Он как-то позвал ее, и кто-то из немцев, услышав фамилию Рокоссовского, стал ее бить рукояткой пистолета по голове. Как Хелена потом рассказывала, она поняла, что эта фамилия вызывает ненависть у немцев. И когда в 1944 году советские войска вошли в Варшаву (ее освобождал маршал Жуков, хотя Рокоссовский мечтал освобождать свой родной город), Хелена Рокоссовская подошла к одному из офицеров и на ломаном русском языке говорит: «Я знаю, что в советской армии служит мой брат, и хотела бы его найти». На что ей ответили, что в советской армии служит много поляков. «Но мне кажется, что мой брат кто-то известный, так как немцы ненавидят его фамилию», — не унималась женщина. Когда офицер услышал о Рокоссовском, то чуть не потерял сознание. Прадед был счастлив, что отыскал сестру.
«Мой Багратион»
В 1944 году в жизни Константина Рокоссовского произошло знаковое событие: только они освободили подступы Варшавы, как его перевели на 2-й Белорусский фронт. За это он постоянно обижался на Жукова, так как считал, что все произошло не без участия Георгия Константиновича. Его переводили с главного направления, которое вело на Берлин, на вторичное, как ему тогда казалось. Известно, что с фронта на фронт он шел рядом со своими друзьями. Однако это не разрешалось. Сталин, зная такую его слабость, сказал, что Рокоссовский может взять с собой свой штаб. Но прадед этого не сделал, хотя и трудно далось ему это решение. Рокоссовский прекрасно понимал, что его друзьям, как и ему, хочется брать Берлин.
Операция «Багратион» — любимое детище моего прадеда. Он всегда говорил, что это была самая важная операция в его жизни, которую он считал своим главным достоинством. Конечно, особенность операции заключалась в том, что она состояла из двух ударов. Было предостережение, что если будет один удар, противник сможет напасть с другой стороны. Ставка раскритиковала этот план, сказав, что двух главных ударов быть не может.Сталин трижды отправлял Рокоссовского подумать. Как вспоминал Антипенко, третий раз, когда ожидали от него ответа, в ставке царила мертвая тишина: в мыслях все с Константином Константиновичем уже прощались. Однако будущий маршал настаивал на двух ударах. «Уверенность командующего — залог успеха операции», — вынес вердикт Сталин. Главнокомандующий поверил ему. Когда операция была утверждена Сталиным, это был момент триумфа прадеда. Именно за нее он получил высокое звание Маршала Советского Союза, а Сталин стал его называть «мой Багратион».
«Если за мной еще раз придут, живым я не дамся»
Константин Рокоссовский постоянно рвался на запад — в родных местах он чувствовал себя лучше. Его мечта осуществилась в начале 1930-х годов. Это был прекрасный для них период. У нас сохранились его письма к прабабушке, где из города Славута, куда уехал раньше, чтобы наладить быт, он писал: «Люлю, наконец, все будет так, как мы мечтали...»
Однако счастье было не долгим. В 1937 году Рокоссовского арестовали по подозрению в шпионаже в пользу Польши и Японии. Его пытали, но прадед все выдержал, был человеком крепкого телосложения, физически подготовленным. Кстати, он до последних дней каждое утро обливался холодной водой, делал зарядку, увлекался различными видами спорта. Константина Константиновича сломать невозможно. Он приходил в камеру после допросов и всем говорил: «Ничего не подписывать, ни в чем не признаваться. Если нам придется умереть, то с чистой совестью». Там были доктора наук, врачи, актеры, в частности Георгий Жженов. И прадед вспоминал: чтобы не сойти с ума, они читали друг другу лекции. Поэтому вышли оттуда высокообразованными чуть ли не во всех сферах.
В 1940 году его отправили в Сочи восстанавливать здоровье. Вставлять зубы — как минимум. После войны ему пришло письмо от одного из сотрудников НКВД, который вел его дело. Этот человек просил прощения у Рокоссовского, оправдывался. Прадед, который читал все письма, которые к нему приходили, на этом написал: «Оставить без внимания». Видимо, он решил для себя, что вычеркнул этот ужасный период из своей жизни. И в семье та тема никогда не поднималась. Хотя уже в конце жизни бабушка его спросила, почему он всегда с собой носит маленький пистолет. На что прадед ответил: «Если за мной еще раз придут, живым я не дамся».
Он знал, что будет война
Когда прадед вышел из тюрьмы, они поселились в городе Новоград-Волынский, что в Украине. И, наконец, им казалось, пришло счастье... Но этот город был на границе с фашистской Германией. Причем непонятные вещи, как вспоминал прадед, начали происходить еще в конце 1940 года. Постоянно появлялись перебежчики, которые говорили, что немцы готовятся к войне. Неоднократно ловили шпионов, сообщали в центр, на что им отвечали: «Попросить прощения. Отпустить». Более того, прадед рассказывал о таком вопиющем случае, что за месяц до нападения фашистской Германии они сбили самолет, на котором немецкий летчик делал аэрофотосъемку советских аэродромов. Опять-таки они должны были «извиниться, отпустить, отдать аэрофотосъемки».
21 июня 1941 года Константин Рокоссовский с командующими другими военными корпусами округа собрались идти на рыбалку. Пришел перебежчик и сообщил, что завтра нападут. Рыбалку отменили. 22 июня собирались спешно — и через несколько часов адъютант прадеда посадил жену и дочь Рокоссовского на поезд, который помчал их на Москву. В то время, как поезд, пропуская военные эшелоны, подошел к столице, Москву объявили закрытым городом. Был конец августа. Приехали в Казахстан, а потом к себе в Новосибирск их забрал брат прабабушки. Прадед об этом не знал: ему казалось, что потерял свою семью навсегда.
Отношения со Сталиным и стычки с Жуковым
Рокоссовский был одним из двух полководцев, кого Сталин называл по имени и отчеству. Вторым был Борис Михайлович Шапошников. В общем, Верховный Главнокомандующий был очень тонким психологом. В частности он чувствовал психологию Рокоссовского. Он понимал, что человек сидел и его не запугаешь. С Рокоссовским он разговаривал с особым уважением, так как осознавал: этот человек сделан из другого теста.
Во время Московской битвы у Рокоссовского были стычки с командующим фронтом Жуковым. Георгий Константинович командовал Западным фронтом, Константин Константинович — 16-й армией в составе этого фронта. Под Вязьмой в плен были взяты три армии, два командующих: Болдин и Лукин. А как сложилась судьба Рокоссовского? Именно тогда, когда замыкался круг окружения котла, он получил по телефону приказ тогдашнего командующего фронтом Конева: срочно покинуть войска и вместе со штабом прибыть в расположение штаба фронта для принятия командования над другой армией. Прадед вспоминал, что когда услышал это, то не мог в это поверить: как в такой момент оставить войска? Позвонив в штаб фронта, он сказал, что не может подчиниться такому приказу и требует прислать распоряжение на бумаге. И только тогда, когда приказ был у прадеда в руках, он был вынужден подчиниться. Малинин предупредил, чтобы приказ прадед взял с собой. И эта скрупулезность как раз и спасла Рокоссовского. Когда они прибыли в штаб фронта, там царил полный хаос, командующим был уже Жуков. Георгий Константинович набросился на Рокоссовского: мол, как ты мог бросить войска в такую минуту, да тебя только расстрелять. И тут прадед понял, как хорошо, что он взял с собой этот приказ... Итак, Конев спас Рокоссовского от гибели в плену, а Малинин — от расстрела за фактический побег с поля боя.
Прадед считал, что лучше отступить, набраться сил, чем идти напролом, теряя большое количество людей. И был один такой момент под Москвой, когда он попросил у начальника генерального штаба Шапошникова возможность отступить и закрепиться на определенном рубеже, чтобы не терять людей. Шапошников позволил. И тут от Жукова приходит приказ: «Войсками фронта командую я. Ни шагу назад! Любое отступление расценивается как предательство». А затем по телефону повторил все в очень грубой форме. Рокоссовский сказал Жукову, что в таком тоне разговаривать не будет, и повесил трубку. Конечно, это было непозволительно — субординация. Вскоре прадеду сообщили, что к телефону его вызывает Сталин. Как и везде, в штабе были уши. Прадед уже представлял, что с ним сделает Сталин. И Рокоссовский вспоминал, что, когда взял трубку, очень спокойным голосом, вежливо и сдержанно Верховный Главнокомандующий сказал: «Константин Константинович, вам трудно, мы понимаем. Чем вам помочь?» И через несколько дней на фронт прибыло подкрепление.
Несмотря на то, что Рокоссовский сидел, у них со Сталиным были особые отношения. Когда тот умер, Рокоссовский был единственным полководцем, который плакал у его гроба. И даже один из поэтов написал такие строки: «И плачет у гроба твой никогда не плакавший солдат».
Источник: www.liveinternet.ru
______________
Подписывайтесь на канал в Дзене