Рассказ нашего постоянного подписчика. Оригинал и обсуждение вот здесь.
Автор Kristen Aidan
Вот и настала осень в долине Аргердона. Горные козлы ушли в спячку, фавны и кентавры больше не ходят с голым торсом. Третий год бушевала война между Альриком светлым и лордом Аргердона Сарином плесневелым. Для местных жителей война казалась чем-то далеким, но в последний год боевые дроны Альрика всё чаще мелькали на горизонте горной долины.
Лалалариэль и её семья постоянно слушали новости о боевых потерях, но жизнь шла своим чередом. Семнадцатилетняя рыжеволосая Лалалариэль собиралась в Академию магии на третий курс факультета водной магии. Мама наконец выгнала метлой дракона Джахаэриса из-под дивана, папа закрепил на его спине седло, и теперь они прощались с дочерью.
Они обнялись на закате. Мама дала дочери волшебный медальон прадедушки и на прощание сказала:
- Ты уже такая взрослая Лалала, - закатила глаза, - риэль скоро и тебе вступать в ряды нашей доблестной армии, но Джахаэрис диванный дракон не готов к таким испытаниям. Остаётся пожелать тебе только удачи.
- Но... - начала Лалалариэль, как всегда многозначительно, - всё получится, я вернусь...
Она заправила дракона горным перцем и села в седло. Дракон, как он любил, с озвучкой своих крыльев, взлетел со звуками вжух-вжух-вжух и оба путника превратились в маленькие фигурки на оранжевом закате.
До Академии магии на западе Штормированного града было восемь дней пути, поэтому Лалалариэль считала дни по пальцам и вдавалась в воспоминания о втором курсе, на котором поцеловалась с Патриком Акросским. Патрик был единственным парнем, который произносил её имя не ленясь и выговаривал все "ла", не закатывая при этом глаза. Этим он Лалалариэль и покорил, если не считать чёлки, падающей на глаза, которую Патрик постоянно поправлял руками.
Мечты Лалариэль были близки, но как бы она ни возмущалась, Джахаэрис по три раза на дню останавливался в городах, где пил эль в тавернах и, шутя, поджигал постояльцам задницы, а вечером лежал пьяный под диваном и отправлял хозяйку за пивом. Не помогало даже заклинание "ушат воды в рожу", которому Лала научилась на втором курсе, когда затушила сигарету профессора Крейга.
Так или иначе на восьмой день путники ещё не добрались до Академии, а внизу всё чаще мелькали сгоревшие деревни и потоки лавы, вместо живописных лесов Штормированного града.
- Мне кажется мы заблудились... - забеспокоилась Лалалариэль.
Пьяный дракон некоторое время молчал и летел со звуками вжух-вжух-вжух, а ответил только через час, потому что был мудрым и голова болела.
Он сказал:
- Когда заканчиваются горы и ветер дует с востока, начинаются солнечные грёзы и сладкоголосые эльфы поют песни древних дубов.
- Но... Что это значит, Джахаэрис...
- Значит всё норм, недогадливая Лала, - произнёс дракон и смачно рыгнул.
Но было всё далеко не норм. Среди потоков лавы и действующих вулканов расположился последний аванпост Сарина плесневелого в этом районе. Он представлял собой замок, окружённый живописными лесами и с протекающей рядом речкой, к тому же здорово напоминал Академию магии.
Джахаэрис давно не видел замков и устал лететь, и Лалалариэль, наконец, перестанет ныть.
- Вон и твоя Академия, - ткнул Джахаэрис лапой, - я же говорил, что эльфы поют мне песни дубов.
- Неужели мы прилетели... - обрадовалась Лалалариэль.
- Полёт нормальный. Высота двести метров. Цель задница дракона. Пшшш, приём, - услышал Джахаэрис позади себя, а когда обернулся, увидел серый дрон и летящую, словно эльфийская сосиска, ракету.
Ракета двигалась так быстро, что вся поддиванная жизнь Джахаэриса пролетела перед глазами, и он начал падать вниз, отчаянно вжухая и дымя подбитым крылом. Всё перед глазами вертелось, бедная Лала сжимала медальон прадедушки и молилась, и тут случилось чудо, медальон засветился, и лава куда-то исчезла вместе с замком, зато появились леса, поля и маленькая деревня.
***
Жила-была на окраине деревни красна девица Настёна, прозвали её ведьмою и не возлюбили. Все местные бабы её боялись, да всё равно за советом ходили, кому рожать, а кому в поле с мужиками пахать, да воду таскать. Ежели было у Настёны настроение, дак она ворожила и хорошее пророчила, ежели не было, держись, баба, сама пришла, да предсказание попросила, а предсказания, что ни день сбывались.
Всё нипочём Настёне, да вспоминается иногда покойница бабка, что колдуньей была и всему Настену научила.
Не хотела бабка умирать, да рассказала ученице о зелье особом, что спасенье от смерти даёт, как сейчас помнила его рецепт Настёна.
Ты, внучка, поди в лес в полную луну, притащи грибов волчьего табака, травы-сонницы и мать-и-мачехи, да растолки всё в ступке. Апчхи, азмъ есьм, будь она неладна, болезнь проклята. Как растолкнёшь, возьми клык дракона, да волосы девственницы и добавь в сие варево.
- С волосами девственницы уж проблем не будет, - подмигнула бабка и ночью Настёну из избы выгнала.
Долго Настёна по лесу бродила, всё добыла, да уж тогда с Ратибором на сеновале кувыркалась, а драконов и не видывала сроду. Так и нашла бабку мёртвой, как солнышко взошло, да деревню осветило. В день пресвятого пересвета то произошло.
Теперь сидела Настёна в избе, да чай с корицей, мятой и чабрецом попивала, а кофе у них и в помине не было, привозил как-то дядя Петро из земли Гхалицкой, так Настёна его давно выхлебала.
Тут слышит стук в дверь, опять пришла какая баба окаянная приворот просить.
- Иду-иду, - сказала Настёна, да тут же обомлела.
Стоят на пороге девственница и дракон все промокшие, хоть выжимай. Дракона, надо полагать, Настёна испугалася, да гостеприимства никто не отменял, всякого путника иль юродивого принять обязана. Гости, к тому же, ясен летний день, не здешние. Та, что девчушка с волосами рыжими, в балахоне цвета василькового из ткани не домотканой - из земель далёких, да оно и не мудрено, бабка говаривала драконы летать умеют.
- Проходите, - говорит Настёна, - гостями дорогими будете.
- Но... - произнесла Лалалариэль, как всегда многозначительно, - мы ищем академию магии...
- А эль есть, - спросил дракон, по-свойски присаживаясь на лавку.
- Что за эль не знаю, а медовуха есть.
Сидит дракон, да медовуху, что корова воду в рот заливает, а девчушка, юродивая, решила Настёна, про академию магии всё толкует.
- Никаких академий за версту нет, - уверяет Настёна, а сама зелье варит: сбылось бабушкино пророчество, быть ей бессмертной.
Только спешить надобно: юродивая всё дракона подгоняет пошли Джахаэрис, да пошли. Джахаэрису идти неохота, больно медовуха понравилась.
Налила Настёна гостям зелье, они и уснули.
Волосы девственницы быстро обрезала, а с клыком дракона пришлось помучиться. Привязала верёвку к клыку и к двери, да как дёрнет, а клык даже и не шелохнётся. Позвала женишка своего Ратибора, тот привык уже, что баба у него особенная, всякую чушь вечно порет, но тут даже он удивился. Рыжеволосую он сразу приметил, а про дракона сказал: "Чудесаааа!"
Тянут-потянут Ратибор, да Настёна за клык дракона, да вытянуть не могут. Тянут-потянут, да клык шелохнулся, а дракон бредить начал.
- В зелёных полях кентавры, о голые фавны, эльфийские богини, - говорит, - диванная пыль, диванная пыль, всю снюхаю пыль.
Настёна пальцем у виска покрутила, да как рванёт, тут клык и вылетел, дракон только "ай" сказать успел, а наутро проснулся, в зеркало посмотрел и побледнел весь. Рожа опухшая, клыка нет, с горя опять медовухи нажрался.
Настёна навроде как бессмертная стала, да проверять не стала. А Лалалариэль, дурёха, совсем из ума выжила, пойду, говорит, академию магии искать. Искала-искала, да через неделю вернулась. Настёна приняла её с одним условием, что останется Лалалариэль навсегда девственницей, больно уж часто в зельях всяких что-нибудь от девственниц используется.
Так жили они долго, про академию магии уж позабыли, да и дракону здесь нравилось. Он полы подогревал, печку разжигал, да продукты у кого надобно отбирал.
Только Ратибор, не прошло и года, Лалалариэль испортил, Настёна это сразу поняла, когда варила зелье и чуть избу не взорвала.
С тех пор Лалалариэль живет с Ратибором, да в деревне колодцы наполняет, а когда тот пьяный, заклинание "ушат воды в рожу" использует.
А что там в долине Аргедрона, хрен его знает.