1097 год от Рождества Христова. Сирийская пустыня. Оазис Аль - Джабир.
Дэв приближался, протягивая руки.
Белесое лицо напоминало старику оставленного в пустыне юношу, оно пылало яростью.
- О, чем я прогневил тебя, всемогущий. – Взмолился старик.
Но дэв яростно молчал и надвигался.
Старика трясло, он свалился на песок, выронив кальян и оцепенев от ужаса.
Дэв навис, глаза проникали под кожу, выворачивая внутренности, костлявые пальцы ухватили за кадык.
Время замерло, загустело, что бараний жир в остывшей шурпе.
Потом старика отпустило.
Он лежал на песке, кальян улетел далеко в сторону, верблюд мирно жевал колючки с куста саксаула.
Костер почти погас.
А за ворот старика тряс пленник из пустыни и что- то яростно кричал.
Хотя крик больше походил на хрипы старого осла на живодерне.
- Уйди, уйди, шайтан. – старик легко смахнул с себя пленника.
Тот отлетел на несколько метров и затих.
Чуть погодя, придя в себя, старик почесал голову:
- Надо будет поговорить с Хазбуллой, что он там подмешивает в чарасу.
Потом взял бурдюк с водой и жадно осушил половину.