У меня двоюродный брат в деревне живет. В конце 90-х его сын, т.е. мой племянник, заставил родителей поволноваться. К выпускному парень выглядел уже как взрослый: высокий, плечистый и очень симпатичный на лицо. Характер у него был спокойный, ни в каких драках не был замечен, учился тоже неплохо, — в общем, родители были почти спокойны за сына.
Но однажды субботним вечером жена моего брата решила выстирать куртку сына; и, как это обычно делается, вытряхнула карманы, чтобы в машинку стиральную ничего лишнего не попало.
И что же она нашла в карманах? Нет, ни сигареты, ни бутылку вина. В карманах были аккуратно свернутые листочки бумаги. Развернув один из листков, женщина чуть в обморок не упала, прочитав записку. На обычном листке в клеточку из школьной тетради некая Света писала:
«Расписка: обязуюсь, что если забеременею, то никаких претензий к (тут имя и фамилия моего племянника) иметь не буду».
Внизу подпись этой Светы.
Мать набралась смелости и решилась открыть следующую записку, а точнее расписку; в ней тоже самое, но уже не Света писала, а Наташа. В остальных записках тот же текст от других девушек.
Мать кинулась за помощью к мужу; трясет перед ним записками, плачет. Отец, прочитав «обязательства» девчонок, пришел в ярость и кинулся в комнату к сыну. Тот сначала отпирался, называя записки шуткой, игрой и так далее. Но отец припер его к стенке и сын признался, что девчонки обращаются к нему с предложениями о дружбе, а он берет с них вот такие записки, поскольку дело до постели доходит.
Сын не мог понять гнев родителей, он ведь подстраховывается: расписки сохраняет. Ну, тут отец уже не выдержал и прочитал им нравоучение, растянув беседу на весь вечер. А потом для убедительности ремнем печать поставил на том месте, что ниже спины.
В тот же вечер, видимо, свидание у мальчика было назначено, а не пришел. Так его очередная подружка сама пришла к воротам. Вышел отец нашего «казановы».
— А Сема выйдет? – спросила, опустив глазки, девушка.
— Сема не выйдет, — строго ответил отец.
— А попозже? – не унималась подружка.
— И попозже не выйдет; он сегодня вообще не выйдет. И завтра тоже не выйдет, и послезавтра, и через месяц. Пока восемнадцать не исполнится, Сема не выйдет. И ты тоже иди домой, — посоветовал отец девушке, — сиди дома и взрослей.
В общем, племянник спалился с этими записками с потрохами, и родители еще долго его караулили, что бы чего не набедокурил. А потом еще несколько месяцев от страха тряслись, чтобы какая-нибудь из девиц «живот» не предъявила или малыша родившегося.