Александр Латкин о том, что нужно оставить Москву в покое.
Благообразно потертый экскурсовод ведет группу пенсионерок в шляпках мимо клумбы с памятником советскому военачальнику в невидимую с улицы щель за углом классицистической усадьбы в центре Москвы. Боковая стена здания оказывается выкрашенной в неожиданный красный цвет, разделяемый белыми колоннами. «Желтый фасад — это XIX век, красная стена — XVIII век. — нараспев вещает экскурсовод. — А там — XVII век». Группа разворачивается и видит гастарбайтеров, отдыхающих на фоне трехэтажного кирпичного остова. «Это палаты одного из предводителей знаменитого восстания стрельцов. После подавления восстания и жуткой стрелецкой казни Пётр I окончательно возненавидел Москву — есть версия, что хотел ее всю снести, но не смог. Москву уничтожить невозможно!» Пенсионерки с веселым испугом переглядываются. «Правда, от XVII века здесь остались лишь кирпичные наличники. — экскурсовод строго смотрит на пенсионерок словно от них зависит политика сохранения архитектурных памятников. — У нас не так много XVII века чтобы им разбрасываться!» Сидящий в позе врубелевского демона гастарбайтер с уважением смотрит на кирпичи, недавно им уложенные. «Так везде в Москве — одна культура наслаивается на другую, порождая новую культуру». — раскрывает экскурсовод главный многовековой секрет столичной жизни.
Некоторые политологи утверждают, что в нашей стране нет политики — сплошная симуляция. Но в обществе не может не быть политики, всегда что-то становится политикой. Сейчас главная политика в Москве — это архитектура и модная, неведомая ранее урбанистика. А Россия так устроена, что московская политика — это политика всей страны. Скоро урбанистика — или, как её называют считающие себя коренными москвичи, «урбанина», — двинется в регионы. Уже обсуждается общероссийская программа искоренения хрущёвок, разрабатываются региональные проекты, подобные столичной «Моей улице» — например, для Владивостока. В Краснодаре недавно открыт парк, по стилистике напоминающий московскую «урбанину». В том, что эта тема стала важной, обнаруживаются обнадеживающие знаки — у властей есть деньги на такие проекты, а общество, обсуждая их, вырабатывает себе архитектурный вкус.
Но при наблюдении подобной столичной деятельности удивляет, удручает или радует то, что в результате структура Москвы принципиально не меняется. Победить ее не получилось даже у Сталина, лично руководившего переделыванием столицы — московская «культурная каша» если и не поглотила, то изменила смысл сталинских глобальных проектов. Например, московское радиально-кольцевое устройство изменить не удалось — новые дороги и линии метро все равно либо стремились к Кремлю, либо расходились по городу кругами.
Столичные транспортники несколько раз разрабатывали проекты хордовых линий метро, не проходящих через центр города и не пересекающих Кольцевую линию, однако они оказывались очень дорогими в обслуживании. Неудивительно, что скоро в столице появится часть Третьего пересадочного контура, который в будущем станет второй кольцевой линией метро. Год назад начавшее работу Московское центральное кольцо в очередной раз продемонстрировало вечность столичной радиально-кольцевой структуры. Правда, недавно было решено отказаться от строительства автомобильного Четвертого транспортного кольца — оно оказалось очень дорогим и слишком напоминало о предыдущем мэре Москвы. Сейчас московские власти прокладывают Северо-западную хорду, Северо-восточную хорду и Южную рокаду — посмотрим, как Москва отнесется к этим проектам. Кто знает, может быть со временем все эти хорды неожиданно — или вполне ожидаемо — сольются в очередное кольцо.
Из непобедимой структуры Москвы растет непреодолимый стиль столичной архитектуры. Например, чем ближе к центру возникает высотное здание, тем больше вероятность, что оно станет похожим на сталинские высотки, в свою очередь копирующие башни Кремля. Например, долгострой в Оружейном переулке превратился в реплику сталинского небоскреба — по слухам, непредусмотренный проектом шпиль был установлен после намека одного из московских чиновников. Согласно известному историческому анекдоту шпиль на здании МИД появился после недоуменного вопроса проезжавшего мимо Сталина (по другой неподтверждаемой версии, приказ отдал Берия). Эта двойная байка вполне может оказаться правдой — на многие высотные здания шпиль так и просится. Например, ступенчатое высотное здание недалеко от пересечения Садового кольца и проспекта Сахарова выглядит незавершенным — легкая трубчатая конструкция на крыше не в счет. Конечно, эти шпили не смогут улучшить архитектурную вторичность подобных зданий, но приделывание к ним подобных наверший делает их более уместными в московской городской среде, а, следовательно, и более незаметными.
Все эти и многие другие факты приводят к простому выводу: в жизни Москвы есть непреодолимые обстоятельства, с которыми нужно просто смириться. Она будет расти бесконечно, расходясь по России кругами и выращивая островерхие высотки — например, находящийся весьма далеко от центра города «Триумф Палас» можно рассматривать как попытку импорта здания со шпилем из столицы в Россию. Теоретически рост Москвы может сдержать лишь перенос из нее столицы, но высшие руководители страны неоднократно говорили, что не собираются этого делать — причина, возможно, в том что Россией давно руководят немосквичи. При этом, провинциал, переехавший в столицу, не может ее покинуть — вот и наша провинциальная власть не может жить вне Москвы. По себе знаю, что это невозможно — я, провинциал, самонадеянно думавший, что однажды покорил столицу и пытавшийся покинуть ее ради Петербурга, не смог противостоять центростремительным российским силам, оказавшимся настолько непреодолимыми, что сейчас я обречен видеть шпили Московского Кремля каждый день. Пока столица находится в Москве, пока все дороги страны вливаются в Ленинградский, Мира, Рязанский, Волгоградский, Ленинский, Кутузовский проспекты, хрестоматийный чеховский крик «в Москву, в Москву, в Москву!» невозможно заглушить в русском сознании.
Переместить столицу не так уж трудно. Стоимость ее переноса равна цене авиационного керосина самолета Ил-96-300ПУ, принадлежащего ФГБУ «Специальный лётный отряд «Россия» — столичная функция двинется следом. Но пока этого не случилось, приходится в качестве главного политического вопроса обсуждать московскую урбанистику (не выборы же обсуждать!). Формально я, как провинциал, не имею на это права. Но Москву почти всегда перестраивали провинциалы — возможно, так выражается месть страны за первоначальные неудачи практически любого провинциала в Москве. Правда, при многолетнем мэре столицы москвиче Юрии Лужкове, который славился повышенной независимостью от руководящих страной провинциалов, столичная архитектура подверглась особо сильному воздействию, обильно критикуемому архитектурными критиками.
Видимо, не в происхождении дело — тем более, трудно говорить о настоящей «москвичности» нынешних так называемых «коренных москвичей», часто выступающих против глобальных столичных проектов. Как правило, именно их предки крестьянского происхождения в первой половине XX века привезли в город деревенское сознание и вдохновенно ломали дореволюционную Москву. Таких москвичей, конечно, можно понять — город их детства исчезает. Но, увы, это не их город, поскольку Москва сейчас — это и есть Россия. Только по официальным данным в Московской агломерации живет более 10% населения страны — в реальности раза в два больше. Скоро треть населения страны будет жить в Москве — то, что происходит в таком городе, касается всех граждан России. Поэтому я на правах провинциала предлагаю крайне простую программу развития столицы — прекратить бороться с ее структурой, тотально сохранять исторические здания, на любых условиях приглашать международных архитектурных звезд и сажать деревья где только возможно.
К историческим зданиям нужно принудительно отнести всё дореволюционное, конструктивистское и сталинское — дореволюционного и так уже мало осталось, конструктивизм заслуженно считается одним из вкладов русской культуры в мировую, а сталинский ампир давно стал главным московским стилем, логично разговаривающим с Кремлем и зданиями великих москвичей Василия Баженова и Матвея Казакова. С хрущевско-брежневским модернизмом сложнее — он к нам ближе и потому ненависть к нему сильнее. Но и в нем есть сильные работы, безусловно ставшие московскими — например Новый Арбат, недавно очеловеченный «урбаниной». Архитектурным суперзвездам пока в Москве не везло. Проектов было много, но фактически единственным полноценным примером «звездной архитектуры» стал бизнес-центр в не очень центральном районе Москвы, построенный по несколько измененному проекту знаменитой Захи Хадид. Экстремальное озеленение Москвы — самый очевидный пункт моей провинциальной программы помощи московской «культурной каше» в очеловечивании столичных пространств.
Так «Дом Наркомфина», ставший кошмаром для дореволюционного москвича, сейчас признан безусловным мировым шедевром и обжит креативными модниками. Так после «урбанины» очеловечилась Тверская — меня, провинциала в обеих столицах, всегда удивляло отличие круглосуточно живого Невского проспекта и отданной автомобилям главной улицы Москвы. Сейчас при минимально благоприятных погодных условиях толпы гуляющих на Тверской создают неожиданное ощущение курорта, всегда ощутимого на Невском. Перефразируя реплику провинциала Кулигина из «Грозы», страдавшего от нежелания жителей вымышленного Островским города Калинова оживлять собой бульвар, можно воскликнуть: «Бульвар построили и гуляют!»
Есть конечно здания, которые нужно просто сломать — например, видимую с Красной площади между Спасской башней Кремля и Василием Блаженным трубу, издевательски названную гостиница «Красные Холмы». В крайнем случае, ее можно преобразовать в что-то подобное сталинской высотке и тогда она впишется в пейзаж. Но лучше, конечно, вспомнить опыт уничтожения торчащего в начале Тверской улицы бездарного безшпильного параллелепипеда гостиницы «Интурист». Сейчас на этом месте стоит небесспорное здание гостиницы «Ритц-Карлтон», вписавшееся своей варварской роскошью в самую дорогую улицу страны — к тому же, его немного прикрывают недавно высаженные на Тверской деревья. Станет Россия богаче и свободнее — а это неизбежно, — сломает совсем уродские столичные здания. А остальное московская «культурная каша» поглотит, переварит и произведет новую неожиданную культуру, которую современники будут, скорее всего, ругать, но для будущих поколений она станет родной.
Но столицу я, как немосквич, испытывающий к Москве смесь любви и жалости, все-таки бы перенес. Не в Сибирь, как того требуют те, кто глядя на карту России, пытаются вычислить ее географический центр. Провинциалам, которые по российской традиции будут править в новой столице, нужно облегчить жизнь, наполненную столичными стрессами — поэтому столицу нужно переносить на юг к теплому морю. Например, в Новороссийск — даже название не нужно менять. И герб этого пока небольшого города практически неотличим от герба России.
Москва, конечно, никуда не денется и останется крупнейшим и важнейшим городом страны, но руководить им будут москвичи, которые перестанут бороться с московской сутью — она будет для них своей. А в Новороссийском Художественном Театре герои пьесы провинциального автора будут в провинциальной тоске кричать: «В Новороссийск, в Новороссийск, в Новороссийск!»
Первый русский поэт, знающий что такое EBITDA, напоминает: если вам понравилось или вы принципиально со мной не согласны — не забудьте подписаться на мой канал.
Читайте другие тексты Александра Латкина:
На Первый Второй Третий Мир рассчитайсь!
Мы как нация не хотим себя знать
Китайцев нужно срочно спасать от Достоевского
Через 50 лет о нас некому будет рассказать