Если человек инфицирован вирусом иммунодефицита, это не значит, что он откровенно вам об этом скажет. Люди вообще все время врут, в особенности ради того, чтобы добиться любви. Первая девушка, с которой у меня был сексуальный контакт, и не подозревала. что я — носитель вируса. Она была опытнее меня, поэтому когда она сказала: “Я на таблетках, так что тебе вовсе не обязательно пользоваться презервативом”, я просто согласился. В ту первую ночь она спросила меня о моей болезни — я с детства болен гемофилией, поэтому мне необходимы постоянные переливания крови, но я сказал ей, что беспокоиться не о чем. Да, я испытывал чувство вины, но тогда мне было шестнадцать лет, я учился в школе, и мне хотелось быть таким же, как все — играть в бейсбол, ходить на вечеринки, спать с девчонками. Шел 1986 год, и мир еще не так боялся СПИДа. Поэтому я делал то, что казалось мне наиболее логичным: я отрицал болезнь, я отказывался признаваться в ней окружающим и самому себе. И большинство других молодых ребят с положительной реакцией тоже стараются держать это в секрете. Но даже если ты встречаешь Человека, Который Способен Понять (ЧКСП, назовем его для краткости), он, этот человек, чтобы доказать свое понимание, говорит: “Ну и что с того? В конце концов, я тоже могу, например, попасть под автобус”. Между прочим, еще никто из моих знакомых или знакомых знакомых под автобус, слава Богу, не попадал. Но это замечание говорит об одной важной вещи: люди смотрят на инфицированных как на непременных смертников. И потому и у тебя как бы тоже только два выхода. Первый: лечь на диван и ждать смерти. Второй: снять все сбережения и пуститься во все тяжкие. Чтобы через полгода обнаружить: денег больше нет, куча неоплаченных счетов, а ты так же далек от конца, как и полгода назад.
Поступив в колледж, я начал учиться осознанию того, что болен. Но, допустив в сознание эту мысль, я превратился в одержимого собственной смертью. Я выбирал музыку, которую будут играть на моих похоронах, планировал вечеринку, которую закачу перед самым концом и т.п. Многие подростки кокетничают со смертью, но когда ты пять раз в день лезешь в рюкзак, чтобы достать таблетки, замаскированные под невинное средство от аллергии, тебе не до игр. Весной девяностого, на первом курсе, я стал заниматься в семинаре по вопросам эпидемии СПИДа. Только тогда я узнал подробности о поселившемся во мне вирусе и, что куда важнее, узнал о людях, которые в открытую говорят о своей болезни и даже стараются относиться к своему положению с юмором. И в конце года я написал статью в нашу студенческую газету, где рассказал о себе. Я “вышел из подполья”.
Как ни странно, окружающие отнеслись к этому лучше, чем я ожидал. Практически все оказались ЧКСП — или старались ими казаться.И еще вот что я заметил: если ты сам относишься к своей ситуации спокойно, то и люди относятся спокойно. Но если ты боишься, они тоже чувствуют запах страха.
Это не значит, что, знакомясь с человеком, я тут же заявляю: “Привет, у меня положительная реакция на вирус иммунодефицита”. Но если человек мне интересен и я хочу продолжить с ним знакомство, я стараюсь как можно раньше сообщить ему о своем положении. Потому что чем дольше ждешь “удобного случая”, тем меньше шансов, что он представится. Я сразу даю людям понять, что со мной,— тогда мне самому с самого начала становится понятно, кто способен относиться ко мне по-человечески, а кто — нет.
Но, как бы вы ни старались, кое-кто все-таки будет относиться к вам плохо. Причиной этому — людское невежество. Я знаю одного парня, родители которого, когда он приезжает домой, выделяют ему отдельную посуду — а это просто смешно. Вирус через посуду не передается: на воздухе он погибает мгновенно. Но, увы, никакой логикой людских страхов не победить.
Нет у меня и проблем с девушками. Главное — говорить правду. Я знаю многих людей с положительной реакцией, которые все же способны получать радость от секса. Мы знаем об опасности, мы знаем, как сделать секс безопасным, мы знаем все средства и умеем ими пользоваться. Честно говоря, мой совет людям, у которых нет вируса — найти партнера, у которого он точно есть. С ним вы будете в большей безопасности, чем с тем, кто полагает, что он на все сто процентов здоров.
Когда я решился в открытую говорить о своей болезни, самое трудное для меня было сообщить о ней тем двум девушкам, с которыми я встречался раньше. По правде говоря, я выжидал четыре года, прежде чем им признаться. На мое удивление, обе они были более обеспокоены моим здоровьем, чем своим — оказалось, что к этому времени они обе уже проходили проверку и у обеих результат был отрицательным.
Мне повезло, но я до сих пор не могу простить себе, что когда-то подвергал их риску.
Свою нынешнюю девушку я встретил в туристическом походе. К концу первого дня я немного прихрамывал — я объяснил ей, что у меня, как у всех больных гемофилией, часто болят суставы. А на второй день я рассказал ей о вирусе... Мы вместе два с половиной года. Я, безусловно, волнуюсь за нее — а вдруг презерватив когда-нибудь порвется? Но мы честны друг с другом, и покуда мы соблюдаем все меры предосторожности, риск сводится на нет. Она боится, что я когда-нибудь все-таки заболею СПИДом. Честно говоря, боюсь этого и я. И вы даже не представляете, каково это жить с мыслью, что ты не имеешь права заводить детей, что их у тебя никогда не будет. Вирус иммунодефицита — это что-то вроде мины с часовым механизмом, встроенной в твое тело: ведь будущее твое так неопределенно. Ты не знаешь, проживешь ли ты еще десять, пять лет...
Но это же ощущение дарует свободу.
Меня не беспокоит рак кожи, из-за которого сейчас сходят с ума все цивилизованные люди — до такой степени, что боятся без защитного крема уже и на улицу выйти. Меня не волнуют проблемы здоровой пищи, и я каждый день ем мороженое. Мне не надо копить деньги. У меня есть майка с надписью “Я — носитель вируса, но никто об этом не знает”. Мне нравится ходить в ней в супермаркет и наблюдать за реакцией публики: кто-то отводит глаза, кто-то злобно шипит, а кто-то просто смеется. Только эта реакция — правильная.
Людям, зараженным вирусом, не нужна ваша жалость, но это не значит, что носители вируса или больные СПИДом имеют право быть сволочами. Все мы имеем право па уважение: больные — на уважение со стороны здоровых, здоровые — на уважение со стороны больных. Все мы обязаны беречь друг друга.
Ну, а если вы считаете, что каждый, кто заражен — “невинным” ли способом, как я, или “греховным”, через секс, — должен сдохнуть как можно скорее, тогда я скажу вам следующее: надеюсь, именно вы и попадете под автобус..
