В Москве переполох в преддверии смены федерального правительства. Вороны скоро взлетят и всем будет нужно искать новые насесты.
В 2018 году аналитики, изучающие нюансы кремлевской политики, заговорили, что мода во власти на технократов проходит (на самостоятельных политиков она прошла уже давно), и их логически заменяют люди с несколько иными качествами и компетенциями. Их называют иногда интеграторами. Но мне кажется, что большинство аналитиков вообще не понимают, что реально происходит в Кремле.
Между там власть в Москве действительно берут интеграторы. Антон Вайно, Андрей Турчак, например, могут считаться представителями нового типа технократов, совсем уже лишенных советских иллюзий и обладающих новыми компетенциями, и замещающих высокие должности в системе власти, созданной Путиным. Эти люди пока, скорее, посредники, чем игроки, они действуют по определенным номенклатурным правилам. Но появилась особая порода путинских менеджеров, с особым эксклюзивным функционалом, все же не просто так.
Появление этой породы государственных деятелей является следствием эволюции самой системы российской власти. Естественная эволюция государственной власти в России привела в значительной мере к девальвации значимости официальных постов, снижение их политической цены, но при этом - к росту ответственности. Сегодня чиновнику легко угодить за решетку и все трудней легально монетизировать обладание должностью. Однако конкуренция различных олигархических групп нарастает. Теперь их прослеживается уже три разновидности.
Еще действуют старожилы, создавшие миллиардные состояния в результате победы Бориса Ельцина на сфальсифицированных выборах 1996 года. Их численно превосходят другая группа - олигархи новой путинской волны, сделавшие состояния на госзаказах. Это в основном личные друзья Владимира Путина. Сейчас формируется третья волна – дети госчиновников и олигархов, новое поколение, которое скоро станет владеть всем.
Сейчас газеты пишут, что состояние старшего сына российского предпринимателя Аркадия Ротенберга выросло до $1 млрд. После введения западных санкций Ротенберги, из которых Игорь - уже третий миллиардер, разделили активы. Младший из Ротенбергов, в частности, получил 50% акций оператора системы «Платон», с помощью которой собирают налоги за проезд по российским государственным дорогам. Игорь Ротенберг работал в Минимуществе и РЖД, а потом пришел в семейный бизнес. И это только один пример. Путинское поколение стареет, его уход неизбежен. «Дети» начинают задумываться: а что будет дальше?
На фоне этого возникла необходимость в посредниках между различными центрами влияния и поиском технологий управления государством после Путина. Похожее уже было в системе государственной власти СССР. Надо признать, что умение подбирать кадры, умение советоваться со знающими людьми было отличительной чертой многих руководителей старой советской школы. Они умели разбираться в людях - умели держать паузу, зная, что политика не терпит суеты, и в ней не бывает ни окончательных побед, ни окончательных поражений. Они умели вырабатывать компромиссные решения. В позднем СССР была особая порода людей на всех уровнях власти, которая «умела пить, но не пьянела». В банях и застольях формировалось общество, реализовывались самые различные проекты, шло согласование назначений, выстраивались номенклатурные иерархии. Правда это не спасло СССР от краха. Но возможно, тут не их вина, а их трагедия.
Сегодня все это повторяется. Появляется другая, более гибкая и менее формализованная модель внутриэлитных отношений через околовластные структуры, которых может быть великое множество: Ночная хоккейная лига, Русское географическое общество, «Цифровизация», «Индустрия 4.0 – умное производство», «Иннопрактика», центр «Сириус» и прочие проекты. Вовлеченные в ее функционирование люди часто не имеют государственнических амбиций, а сосредоточены на решении конкретных вопросов делового характера через неформальные механизмы. Это поляна «интеграторов». Пока интеграторами становятся фактически назначенцы, которые сочетают в себе одновременно и технократичность, и персональную связь с Путиным, - но так будет не всегда. По мере ослабления Путина, что неизбежно из-за возраста, в среде интеграторов усиливается конкуренция, и однажды Акела промахнется. Но мы вряд ли увидим нового вождя - нового солдатского императора. Путин, пожалуй, последний классический вождь вымирающего послевоенного поколения, воспитанного на книгах о Чингачгуке — герое произведений Фенимора Купера. Эра героев закончилась, началась эра нейросетей и Биг Дата.
Важно также понимать, что выбор в пользу интегратора на политически или государственно значимый пост – это вовсе не сознательная новая тактика Путина. Это неосознанное стремление опереться на сильного в условиях все усложняющейся реальности. Пока экономика была простая, а политика - одновекторная, президент Путин мог быть арбитром во всех ситуациях. Например, я наблюдал конфликт между рыбинской и пермской школой авиадвигателестроения, где Путин вынужден был вмешиваться. Но это возможно в условиях примитивной мобилизационной экономики, ориентированной на войну. В мирной жизни все слишком сложно. Нужны новые центры арбитража, балансировки интересов, нужны новые технологии принятия решений. К этому добавляется и поставленная особая политическая задача по сохранению стабильности и устойчивости власти, требующая маневрирования и гибкости. Вопрос в том, как скоро эти фигуры сами по себе смогут превратиться в самостоятельные центры политического влияния, причем гораздо более динамичные и амбициозные, чем многие, часто демонизированные, путинские друзья и соратники.
В 2012 году в журнале «Вопросы экономики» вышла статья «Капитализация будущего» авторства Антона Вайно. В труде описывается идея управления государством будущего с помощью некой технологии «нооскопа», так как экономика и общество из-за собственного усложнения уже не позволяют бороться с вызовами старыми методами управления. Анализируя разные источники, можно сделать вывод, что в Кремле действительно серьезно занимаются проектированием «умного будущего», базирующего на «сенсорной сети» - с банковскими картами нового поколения класса «умная пыль», анализирующими транзакции между людьми, вещами и деньгами. Молодые интеграторы, планируя стать новыми хозяевами Кремля, проектируют новую открытость, новую реальность, когда им все будет известно обо всех. И это действительно всеобъемлющая власть…
Вопрос только в том, что они не одни, кто этим занимается на планете. «Мозговые центры», «фабрика мысли», «мозговой тресты» — это обычная практика решения гуманитарных проблем государственного управления. Ничего подобного в России пока нет, хотя некоторыми частными исследователями и разрабатываются новые технологии проектных хабов… В любом случае мы на пороге поколенческой революции и новой глобальной перестройки государства.
Геннадий Климов