В середине XIX века, параллельно с интенсивным совершенствованием оптики, не прекращались поиски новых фотохимических процессов. На смену дагерротипии, ещё в 1851г, пришел мокрый коллоидный процесс, изобретенный английским скульптором Ф. С. Арчером (рис 1). Непосредственно перед съемкой на стеклянную пластинку наносился раствор т.н. коллодиона, содержащий йодид калия.
После экспозиции такую пластинку надо было обработать в мокром состоянии, что было существенным недостатком процесса. Из-за своей «неповоротливости» и малой чувствительности экспонируемого материала, коллоидный метод не прижился и ему на смену вскоре пришёл способ использования сухих броможелатиновых пластинок, с высокой чувствительностью к свету. Автором этого открытия был английский врач Р. Л. Мэддокс. Использование сухих пластинок позволило разделить фотографию на 2 этапа: изготовление материалов и собственно фотографию (т. е. экспонирование, негативный и позитивный процессы). Это сильно упростило и ускорило процесс съёмки.
Мощный толчок развитию фотографии дало изобретение в 1873г немецким ученым Г. В. Фогелем оптической сенсибилизации. Суть этого открытия сводилась к добавлению в чувствительные слои фотоматериалов соответствующих красителей, что приводило к стабилизации и улучшению поглощения света светочувствительными материалами.
С другой стороны, создание в середине 80-х позапрошлого века в Йене Фридрихом Отто Шоттом новых видов оптического стекла, свободного от многих недостатков, присущих старым технологиям, позволило строить объективы, с гораздо более высокими оптическими параметрами, свободными от многих аберраций. Новые объективы стали несравнимо светосильными и миниатюрными.
Первый действительный успех использования новейших сортов стекла достигнут немецким оптиком П. Рудольфом в 1890г, рассчитавшим для оптического завода Карла Цейсса серию объективов, названных сначала «анастигматами», а впоследствии - «протарами». В этих объективах астигматизм и кривизна поля устранены достаточно хорошо, и они дают плоское изображение почти одинаковой резкости для некоторого конечного угла поля зрения. «Протар» П. Рудольфа принято считать в истории фотографии первым анастигматом. Вопреки ожиданиям оптиков эти объективы, в отличие от апланатов имели несимметричную схему. В компании Фохтлендера в 1894г схему своего анастигмата «Коллинеар»* разработали два доктора математики др. Кемпфер и др. Шеффлер.
* Подробнее оптику Фохтлендера мы рассмотрим в следующих главах.
Все эти фотодостижения вызвали к жизни конструкции фотоаппаратов приемлемых «полевых» габаритов. Для решения задач создания новой, созвучной с современностью техники, Фридрих Вильгельм Фохтлендер решает окружить себя свежим высококвалифицированным персоналом. Он назначает двух своих старых приятелей-учёных др. Кемпфера и др. Miethe техническими директорами компании. С последним отношения не сложились, и уже через год Ф. В. Фохтлендер назначает на его место оптика Ганса Хартинга, также своего старого сотрудника. Ганс Хартинг (1868-1951г) проработал у Фохтлендера в должности технического директора до 1909г. Это его светлая голова родила в конце позапрошлого века мысль о знаменитом «Heliar(е)»** (рис 2), «потомок» которого по сей день украшает великолепные метражные и дальномерные аппараты BESSA японской Косины (рис. 3).
** Heliar - историческая конструкция компании «Voigtländer & Sohn», созданная в 1900г. по проекту др. Ганса Хартинга, задолго до Тессара (1902). Анастигмат Гелиар был сделан, как альтернатива цейссовскому Планару (1897).
Получив соответствующую оптику, производители фотоаппаратов начали их активное изготовление и не менее активную продажу, как правило, под именами собственными, патентуя свои названия. Фохтлендер выбрал для первых раскладушек такие имена: «Alpin» (рис. 4), «Bergheil», «Avus» и т. п. Мне кажется переводить их с немецкого – дело бессмысленное. О самих аппаратах речь пойдёт позже.
В 1904г Фридрих Вильгельм Фохтлендер (рис. 5) был назначен членом торговой палаты, которая поручила ему курировать государственные музеи и коллекции, куда он, кстати, сделал немало собственных пожертвований.
Начало первой Мировой войны вызвало очень быстрое процветание компании. На Фохтлендера посыпались многочисленные заказы от военного ведомства (рис. 6). Объёмы производства стали быстро расти. В 1915 году Фохтлендер приобретает в Брауншвейге ещё 82800 квадратных метров площади для размещения нового и дополнительного оборудования. Число сотрудников за период первой Мировой выросло с 300 до 1000. Однако после войны, в связи с уменьшением заказов и инфляцией, оно вновь снизилось до 600 рабочих и 100 инженеров и управленцев.
Межвоенный период
В послевоенный период компании всё труднее и труднее было оставаться на плаву. Управленцами предлагались различные версии реанимации. В 1922г один из вариантов был найден. Компания «Voigtländer & Sohn» принимает в своё лоно другую немецкую компанию Schering AG, которая занималась в Берлине фармацевтикой, а также изготовлением фотографических материалов и имела в этой области десятилетний опыт (с 1903г) (рис. 7).
В декабре 1924г умер Фридрих Вильгельм Фохтлендер. Брауншвейг откровенно скорбел, поскольку в немалой степени был обязан Ф. В. Фохтлендеру своим процветанием. Именно он сделал город центром немецкого точного машиностроения. Горевали и сотрудники. Фохтлендер был руководитель неординарного толка, с которым было легко и надёжно работать. В конце концов, именно ему удалось спасти компанию от банкротства в послевоенные годы.
После ухода Фридриха Вильгельма Фохтлендера, в 1925г структура компании была реорганизована. Её предприятия полностью переключаются на производство фотоаппаратов и оптики. Изготовление иной продукции: микроскопов, биноклей и приборов иного оптического назначения было остановлено.
Продолжение следует.
Присоединяйтесь к нам в социальных сетях! Здесь мы не только делимся важными новостями, обзорами и информацией о новинках, но и также отвечаем на любые вопросы, ведём диалоги и обсуждаем интересующие Вас темы.
И да прибудет с Вами СветоСила!