Фантастический роман "Другая механика". Публикуется впервые. Новая глава - ежедневно.
Читайте Пролог, Часть 1 Главы 1, Часть 2 Главы 1, Часть 3 Главы 1, Часть 1 Главы 2 романа "Другая механика" в журнале Покет-Бук.
Автор: Олег Колеганов
Глава вторая.
Взаимные интриги и побег.
- 2 -
...Макингроу пустил коня по кругу, всё больше и больше ускоряя аллюр. В конце концов адское создание перешло на лёгкий галоп, высекая из брусчатки крепостного двора бледные искры. Кёнинг быстро приноровился и теперь восседал на спине механического чудовища с непринуждённостью опытного кавалериста. Дружинники довольно крякали и подкручивал усы, дворня восторженно ахала. И вдруг, в самый торжественный момент, случился конфуз. Конь внезапно, на всём скаку, встал как вкопанный и замер в абсолютной неподвижности. Только в его металлической утробе что-то с подвыванием скрежетало. Благородный кёнинг по инерции вылетел из седла, правой ногой запутавшись в стремени. Его сухощавое тело описало короткую дугу и крепко шваркнулось о гранитные булыжники.
В ту же секунду Грорелам поднял руки и дёрнул за какие-то колечки, приспособленные к верхним торцам заплечных тубусов. Громыхнуло так, что толпа шарахнулась назад в ужасе. Из странных цилиндров вырвались хвосты дымного пламени, и гоблин взлетел. С громом и рёвом, оставляя толстый клубящийся след едкого дыма, он по крутой дуге взмыл на высоту пятидесяти локтей, оказавшись далеко за пределами крепостной стены. И тут огонь резко закончился, словно его выключили. В наступившей тишине раздался негромкий хлопок, из ранца выметнулось что-то, моментально обретавшее цвет и объём. И через пару мгновений над гоблином распахнулся прямоугольный выгнутый купол из тонкой белой ткани, от которого к ранцу тянулись еле различимые на таком расстоянии шёлковые верёвочки. Странная конструкция с болтающимся под ней Грореламом плавно и величественно заскользила куда-то вниз и вдаль, гонимая лёгким весенним ветерком. Сотня с лишним людей таращились на это чудо, разинув от изумления рты.
Благородный кёнинг сначала зашевелился на брусчатке. Видимо, он приложился не так крепко, как могло показаться. Не иначе, помог богатый жизненный опыт. Потом он открыл глаза. А потом -свой рот, и разразился настолько жуткой бранью, что даже матёрых дружинников накрыло липкой волной леденящего ужаса. Так он матерился в последний раз восемь лет назад, когда его кровник, благородный кёнинг Бренгетор Альпуолин, ухитрился вывернуться из тщательно подготовленной засады и ушёл с десятком своих конных стрелков, положив полторы дюжины панцирных пехотинцев Макингроу. Продолжая сипло материться, Дайуотис уцепился за подпругу, подтянулся и, кое-как распутавшись, встал на ноги. Покрутил головой, увидел парящего над замком гоблина. И вот тогда дружина услыхала такое, что на голову превосходило когда-либо слышанное простыми бесхитростными солдатами.
Извержение мата продолжалось пару минут. Потом кёнинг перевёл дух, оглядел толпу холодным острым взглядом и проскрежетал:
-Ну, чего встали, обормоты? В погоню! Брать живым говноеда! Далеко он не улетит, а даже если и улетит -из-под земли выкопать и взять! И, вашу мать из-под ноги в гланды немытым хреном, приведите мне наконец нормального коня! Нормального, а не эту херову железяку, мать её через восемь гробов...
Кавалькада в полтора десятка всадников вылетела из ворот цитадели буквально через пару минут. Гоблин и впрямь далеко улететь не успел -купол быстроходностью не отличался. К тому же цитадель Осиная гора имела одну немаловажную особенность: она была выстроена на вершине высоченного останца, торчащего над равниной подобно колоссальному столбу. Единственная дорога вела вниз, обвиваясь вокруг отвесного склона спиралью, и уже через два витка всадники поравнялись с Грореламом, болтающимся на шёлковых стропах. Правда, между ним и погоней было два десятка локтей пустоты, а луков и мушкетов никто в спешке не захватил. Гоблин тянул за стропы, пытаясь заставить свой матерчатый купол отлететь подальше от скалы, и это ему каким-то чудом понемногу удавалось.
-Ну ты, глиста учёная! -заскрипел на скаку Макингроу. -Какого пса ты подсунул мне эту неработающую дрянь? Да и я хорош: говорили же, что у гоблинов ни хрена толком не работает! Так ведь нет, повёлся, как мальчишка!
-Всё у меня работает! -возмущённо завопил Грорелам тонким голосом. -А не нужно было резать бюджет! Я говорил -с таким финансированием ничего путного не выйдет! Вот и не вышло!
-И поэтому решил слинять?! Я смотрю, ты хорошо подготовился! Давно собираться начал, сучья блевотина?
-Давно, давно! С тех пор, как ты, упырь, задумал меня законопатить в рабский ошейник! Что, надеялся -я ничего не узнаю? Ты кого нагнуть захотел, пенёк ты жопомозглый? Гоблина? Уссаться можно горячим скипидаром! Да над тобой, чучело тупорылое, половина Фаркрайна ржать будет! А вторая половина просто сдохнет со смеху!
-Заткни свою пасть, гнойный прыщ! -каркнул кёнинг, наливаясь дурной кровью.
-А то что будет? -ядовито поинтересовался гоблин. -В кандалы закуёшь? Пытать примешься?
-Поймаю -узнаешь! Костным мозгом у меня срать будешь! Я из тебя, дрищ недоношенный, все сухожилия арбалетным воротом вытяну! Будешь у меня собственные кишки без соли жрать!
-Ты поймай сначала, баран тухломордый! У тебя мозгов меньше, чем муравей нагадит, а ты меня ловить собрался! Меня, внука президента Ханчи! Да я в двадцать лет Центральный банк Кламардиса раком поставил, а ты меня ловить надумал! Вшей у себя на яйцах лови, урод жопорукий, да мух в кружке с пивом, а на большее и не замахивайся!
-Срал я на твоего президента со сторожевой башни! В гробу я его имел, в белых тапках, и всю твою родню до десятого колена! -Макингроу пришпорил коня, пуская его сумасшедшим галопом. Ветер упорно тащил Грорелама вдоль отвесной стены, и был шанс перехватить его на следующем витке.
Конь под кёнингом был добрый -Дайуотис взял его сосунком на Степной ярмарке в Армакорде, от лучших родителей. Сам выкармливал из бутылки, сам приучал к седлу, выезжал и тренировал для боя. Поэтому и мчался владыка Осиной Горы по наклонной спирали булыжной дороги с такой скоростью, о которой его дружинники и мечтать не могли. Шипастые подковы дробили и царапали гранит, не давая коню и всаднику вылететь на повороте -со стороны обрыва не было никакого ограждения, чтобы не облегчать жизнь тому, кто рискнёт пойти на штурм. Сзади истошно заорали на много голосов, душераздирающе завизжала лошадь: не все оказались такими же ловкими на спуске, как их вождь. Краем глаза кёнинг даже увидел мелькнувшую тёмную массу, кувырком летящую с обрыва. Но даже не подумал остановиться. Его гнали вперёд оскорблённое самолюбие и досада на самого себя. Чёртов гоблин был прав: Макингроу действительно собирался посадить изобретателя на цепь и заставить работать на себя совершенно бесплатно. Ведь зачем платить деньги, причём не маленькие, если можно взять желаемое силой и совершенно бесплатно? Кёнинг жил, руководствуясь этим нехитрым принципом, внушённым ему отцом и дедом и казавшимся естественным, как дыхание. Но вот каким образом этот лопоухий проныра разгадал его намерения?..
На следующем витке серпантина Макингроу нагнал беглеца. Грорелам плавно спускался на своём тряпичном пологе мимо разъярённого всадника, но уже в тридцати шагах от дороги. Дайуотис резко рванул поводья, конь с хрипом упёрся всеми четырьмя копытами в брусчатку и встал на самом краю обрыва, задыхаясь и нервно дрожа. Кёнинг снова затейливо выматерился -в спешке он не взял никакого оружия, только на поясе болтался тяжёлый кинжал, с которым он не расставался даже в сортире. Будь у него аркебуза с хорошим зарядом картечи или, на худой конец, пистолет, он бы с лёгкостью продырявил бесовский купол! Или прострелил механику ногу. Далеко бы тот не ускакал, а в пыточной перебитая нога не помеха. Теперь же оставалось только перебрёхиваться, как две торговки на рынке.
-Что, ловильщик криворукий, какие у нас планы? -поинтересовался гоблин, увидев на дороге своего врага. -Ах ты ж, вот ведь незадача! Оружие, никак, дома забыл? Ну что ж такое, как можно!
Макингроу в бешенстве начал оглядываться по сторонам, ища, чем бы достать ехидную тварь. Грорелам, войдя во вкус, продолжал упражняться в остроумии.
-Может, у твоих ребяток чего найдётся? Да ну нет, это вряд ли... Чтобы в их девственном сознании завелась полезная мысль, нужно как минимум божественное вмешательство. Они ж чисто дети, только большие и спиртное хлестать научились. Хотя нет, вру, никак не научились! Ты уж приглядывай за ними, твоя милость, а то ребятки совсем стакан держать не умеют. После второй кружки языки становятся что твоё помело, а наутро и не помнят ничего!
-Ублюдки неполномозглые! -зарычал кёнинг. -И кто же, интересно, разболтал? Капитан, палач, казначей?
-Все! -радостно оскалился Грорелам. -Все до единого, кто знал! Ещё и сопли распускали: жаль тебя, мастер, да только влип ты крепко... Хозяин приказал за ворота тебя только под надзором пускать, от него не убежишь... Ха-ха! Это я-то и не убегу?!.
-Не убежишь, -проскрежетал Макингроу. -Со дна морского достану! Я на тебя таких волкодавов спущу, что тебя не только дедуля, а и сам Железнорукий не прикроет!
-Это не тех ли индюков? -поинтересовался гоблин, тыча пальцем на растянувшуюся кавалькаду, вылетающую из-за поворота. -Они соплю из своего носа в кулак поймать не сумеют, а не то чтобы...
Потные, расхристанные дружинники на взмыленных конях поодиночке собирались возле вождя, сбиваясь в тесную кучу. Они всё прекрасно слышали и бесились не меньше своего господина. Особенно те из них, кто имел неосторожность выпивать с гоблином на дармовщину. Их воспалённое воображение рисовало картинки того, что учинит с ними благородный кёнинг по возвращении в цитадель. А надо заметить, что в искусстве телесных наказаний благородный кёнинг отличался редкой изобретательностью.
-Оружие кто с собой захватил? -проскрежетал Макингроу, с тоской и злобой глядя на быстро проплывающего вниз инженера.
-Да на кой оно нам сдалось, ваша милость? -отозвался басом дюжий сотник. -Спустимся вниз и так повяжем. Полтора десятка молодцов на одного зачуханного недомерка, мыслимое ли дело!
-А он пока будет глумиться над нами, -окрысился кёнинг. -Сейчас бы пальнули разок, враз бы пасть свою на замок защёлкнул.
-Ну так давайте его каменюкой шарахнем, ваша милость. Вона их сколько валяется. Опять не прибрали, идолы языческие.
Макингроу с нечленораздельным торжествующим криком буквально скатился с коня. На обочине дороги действительно валялись осыпавшиеся со склона камни, от мелкого гравия до обломков с человеческую голову. Время от времени кастелян отряжал дворовых чистить дорогу, но те без надзора работали спустя рукава. Воин в четвёртом поколении безошибочно выбрал ребристый камень чуть побольше кулака, покачал его в ладони, прикидывая вес и траекторию, и с размаху швырнул в гоблина. Дротиком он учился владеть с пятилетнего возраста, и за последние пятнадцать лет не промахнулся ни разу. Грорелам был уже в восьмидесяти локтях, что его и спасло. Камень на излёте ударил чуть ниже колена, разорвав штанину и оставив здоровенный синяк. Если бы кёнинг сообразил взяться за булыжники сразу, он бы уже переломал гоблину все кости. Второй камень со звоном ударился в ранец -увёртливый механик в последний момент успел крутануться, подставляя защищённую спину.
-Далековато, ваша милость, -пробасил сотник. -Может, ему на тряпку евойную булдыганов накидать? Он, глядишь, и чебурахнется.
-Валяйте, -кивнул Дайуотис, подавая пример. Обломок ударился о туго натянутый купол и пружинисто отлетел в сторону. Десяток булыжников полетели следом, но попал только один, и с тем же успехом.
-Потяжелее потребно, -буркнул сотник, толчком запуская в полёт увесистую глыбку размером с гномью кружку для двойной порции пива. Камень попал в край купола, сминая его глубокими складками. Купол накренился, его закрутило, и гоблин стремительно полетел вниз, кувыркаясь, как осенний лист. Локтей через сто камень таки свалился, Грорелам чудом выровнял полёт и, ухитрившись поймать горизонтальный поток, стремительно заскользил к далёкой опушке леса.
-По коням! -каркнул Макингроу. -А ты малый, мухой дуй в цитадель, поднимай ребяток! И пусть возьмут всё, что надо: и мушкеты, и собак, и провианту на всех! Чую, охота будет азартная! Да прихватите бурдюк того красного из Конхарна, позапрошлогоднего урожая, а то у меня от злости аж в глотке пересохло!
Кавалькада с топотом, грохотом и ржаньем как конским, так и человеческим, понеслась вниз по дороге. Дружинники горячили лошадей и перекрикивались хриплым голосами. Денёк обещал быть не скучным. Кёнинг морщился: при падении с механического монстра он потянул связки голеностопа и здорово приложился о брусчатку двора виском и правым плечом. Но всё это было терпимо, случалось и хуже. Шесть лет назад, во время очередного набега Лиги, он добрых полчаса рубился с дыркой от штыка промеж рёбер и двумя мушкетными пулями в ноге, пока ракши не двинули резервы. Сейчас его поддерживала злость и жажда мести.
Грореламу тоже было худо. По сути, сегодня состоялись первые полевые испытания его порохового ранца, и старт получился очень жёстким. Поясной ремень так ударил по нижним рёбрам, что он задохнулся и смог сделать первый вдох, только повиснув на спасательном куполе. Не исключено, что парочка рёбер всё-таки треснула. По крайней мере, ощущения были очень похожими. От удара камнем на голени надулась шишка величиной с кулак, но там хотя бы перелома точно не было. У него в аптечке хранились припасённые на такой случай целительские эликсиры, но до них ещё надо было добраться. Хорошо, что ему удалось поймать достаточно ровный воздушный поток, уверенно несущий его к той самой опушке.
Воздухоплаванием гоблин занялся семь лет назад, когда иссякли средства на покупку гаэнора. Тогда цех фрегийских ткачей решил выставить на Степные гонки свой экипаж и рассчитался с механиком за доработанный квадроцикл партией шёлка. Грорелам уже собирался его продать, но подвернулся хороший контракт от гильдии мукомолов на капитальный ремонт большой паровой мельницы. Эти всегда платили наличными, и платили щедро. На какое -то время средства у изобретателя появились, он через третьи руки сделал заказ на восемь золотников гаэнора, а пока в ожидании решил реализовать свои идеи о подъёмной силе горячего воздуха. Летать на громадном шёлковом мешке оказалось страшно, и пришлось подумать о спасательном средстве. Как всегда, выручила его природная наблюдательность: идея лежала на поверхности, точнее, каждую осень падала с деревьев на жухлую траву. Вообще очень многие находки были давно известны в природе, надо было только уметь их видеть. Грорелам умел.
На сухую прошлогоднюю траву он приземлился не очень ловко: подломилась ушибленная нога, и надутый ветром купол протащил гоблина волоком пару десятков локтей. Кое-как поднявшись, механик собрал спасательное средство, которому пока не придумал подходящего названия, упихал его в ранец и обернулся. Где-то на середине серпантина, почти не различимого с такой дали, острыми крошечными искрами солнце вспыхивало на полированной стали. Кёнинг отнюдь не был дураком, вопреки оскорблениям гоблина, и явно вызвал подмогу. С оружием дальнего боя, гончими псами и громадными ловчими совами. Охотником он был просто выдающимся. Грорелам с кряхтением закинул на спину свой ранец и, приволакивая ногу, быстро заковылял к поросшей кустами опушке. Болело так, что слёзы сами собой текли из его глаз.
Несмотря на расплывающийся грандиозный фингал, Дайуотис Макингроу выглядел бодро и пребывал в приподнятом расположении духа. Капитан цитадели быстро смекнул, что к чему, и скорой рукой собрал всё, что могло пригодиться для погони. Благородный кёнинг успел как следует причаститься из вместительной кожаной бутыли и заметно приободрился. Конь его успел отдохнуть у подножия горы и сейчас пританцовывал на ходу, чувствуя настроение всадника. Поперёк седла Макингроу с небрежностью опытного стрелка держал короткий двуствольный мушкет, удобный для конного боя. Уникальное оружие вышло из гномьей мастерской Волкана, города магов и алхимиков, делалось по особому заказу под руку и глаз кёнинга и обошлось ему в небольшое состояние. Воронёные стволы густо покрывала причудливая вязь несовместимых, казалось бы, символов -квадратные гномьи буквы чередовались с пляшущими письменами синих демонов и анимистическими иероглифами ликантров. Заклятый мушкет бил с потрясающей точностью на две тысячи локтей, и Дайуотис никогда из него не мазал. Справа от него рвались с поводков два десятка крупных поджарых гончих, коричнево-рыжих с белым подбрюшьем. Слева три фогельмайстера везли на вертикальных шестах с перекладинами большие кучи пёстрого пуха -огромные, пять локтей в размахе крыльев, обученные совы дремали, нахохлившись и прикрыв жёлтые глазищи. Разбудить их мог только хриплый рёв охотничьего рожка и вид удирающей добычи. Всё остальное время они спали -и днём, и ночью. Сзади на добрую сотню шагов беспорядочно растянулась кавалькада -парни повеселели, предвкушая добрую забаву, кто-то басом ржал над похабной шуткой. Макингроу чувствовал, как у него кровь начинает быстрее бежать по жилам, а мышцы наливаются знакомой бодростью. Кёнинг любил опасность, пляска со смертью в кровавом угаре боя заставляла чувствовать жизнь с особенной остротой. Почти так же, как хорошую драку, он любил охоту, особенно на крупную и хитрую дичь, способную помотать охотника и даже бросить ему вызов. Но ничто не могло сравниться с наслаждением от охоты на человека. Тут были и азарт, и опасность, и состязание в хитрости и силе. Вырезав очередную разбойничью шайку, Дайуотис всегда баловал себя таким изысканным развлечением. Играл он честно: отпускал двоих, причём выбирал всегда самых крепких и свежих, зачастую хорошенько подкормив и дав отдохнуть. Снабжал оружием и припасами, а в погоню пускался не раньше, чем через два часа. Бывало, что некоторые уходили... Запомнилась охота, продолжавшаяся четыре дня и стоившая кёнингу троих дружинников и рваного шрама на боку. Погоня за хитрым, изворотливым гоблином обещала быть не менее азартной.
Опушка леса приближалась. Парни подобрались, подтянулись к голове кавалькады. След беглеца на сырой весенней земле, едва прикрытой молодой травкой, явственно читался прямо из седла. Пора пускать собак. Макингроу поднял было руку, чтобы дать отмашку псарям, но тут в кустах на опушке взревело что-то настолько грандиозное, что матёрые гончие заскулили от ужаса. А потом затрещало, и из леса с гулом и рёвом, ломая кустарник и молодые деревца, выбралось ЭТО...
Больше всего сооружение напоминало хищную металлическую черепаху размером с дровяной сарай. Гранёный выпуклый панцирь выкрашен в серый и зелёный цвета, вместо головы -узкий выступ каплевидной формы с прорезями то ли бойниц, то ли смотровых щелей. У монстра были четыре лапы с плоскими когтями, точь-в-точь как у черепахи, и ими он методично отталкивался от земли. Именно отталкивался, под брюхом у него явно прятались колёса. Мерно рычал мощный дизель, над задницей механического чудовища поднимался сизый дымок выхлопных газов. Когти размером с мужскую голень выворачивали рыхлую землю целыми пластами, оставляя ямы, словно после корчёвки пней.
Всадники остановились, как вкопанные. Макингроу невнятно, но очевидно грязно выругался себе под нос. Против этого инфернального механизма надо идти не с мушкетами и луками, тут нужна артиллерия. И не три устаревшие бомбарды малого калибра, пристрелянные к серпантину Осиной горы, а хорошая гномова батарея стволов так на десять. Кёнинг вспомнил, что при заключении контракта четыре года назад инженер попросил декаду отсрочки на обустройство неких дел и прибыл в цитадель самостоятельно. Теперь становилось понятно, как он потратил это время. Самоходная тварь явно была спрятана в укромном подземном капонире, который не смогли найти ни крестьяне, ни патрули кёнинга.
Чудище остановилось. На головном выступе открылся лючок, и оттуда выехало странное сооружение: железная воронка с круглым волдырём посередине. Голос Грорелама, десятикратно усиленный этой бесовской механикой, загрохотал на всю округу:
-Помнишь, твоя милость, как ты всё допытывался, за что меня прозвали Раскладные Ноги? За скорость, пенёк ты выдающийся, за скорость передвижения! Обо мне говорят, что у меня раскладные ноги и я умею одним шагом покрывать целую лигу. Только никто не знал, как мне это удаётся. Теперь ты можешь это видеть собственными глазами. Уводи своих людей, дурень комический, и лучше не стой у меня на пути: моя "Черепуга" не пробиваема даже из пушки и прилично вооружена. Видит Железнорукий, я не хочу крови!..
Макингроу в ярости вскинул мушкет и шарахнул картечью из верхнего ствола прямо в середину громкоговорящей воронки. Там что-то взвизгнуло, и гоблин умолк. Его милость захрипел страшным голосом:
-Вперёд, олухи! Бейте ему в щели и дырки, пока не поломаете эту траханую железяку! Ну, чего встали?!. Или ждёте, чтобы вам в каждую жопу по скипидарной клизме воткнули для скорости?!.
За четыре года общения кёнинг ни разу не заподозрил своего инженера в присутствии боевого духа. Убить человека очень непросто, даже в горячке боя, и Дайуотис твёрдо рассчитывал на то, что у гоблина просто не поднимется рука нажать на спуск. Он жестоко ошибся.
Одна из граней на спине "Черепуги" плавно отъехала вниз, и из чёрного провала люка быстро и мягко выдвинулась двухрядная митральеза стволов на дюжину, никак не меньше. Чуть крутнулась на сложной станине и харкнула полотнищем дымного пламени. Четыре фунта крупной свинцовой картечи полоснули почти в упор, выкашивая справа от кёнинга настоящую просеку в плотных рядах кавалерии. Истошно, раздирая людям нервы, завизжали умирающие лошади, заплакали собаки. Матёрые дружинники, прошедшие десятки боёв, мгновенно сообразили, что к чему, и безо всякой команды бросили коней в галоп, уходя в "мёртвую зону". Макингроу в бешенстве воткнул кривые звёздчатые шпоры в шелковистые конские бока, оскорблённый скакун взвился свечкой. Только это кёнинга и спасло.
Правая передняя нога механического страшилища внезапно и совершенно непостижимо вытянулась, превращаясь из толстой кривой лапы в непомерно длинное, узкое серповидное лезвие. Монстр как-то небрежно махнул им справа налево, с лёгкостью рассекая человеческую и конскую плоть, будто коса сочную луговую траву. И потом ещё раз -слева направо, добивая тех, кто не успел влететь в зону поражения первого удара. Три десятка человек и столько же лошадей умерло практически мгновенно.
Лезвие прошло в пальце под седлом кёнинга, рассекая его коня точно пополам. Ещё какую-то секунду жеребец ещё стоял, в ярости молотя по воздуху копытами, а потом мягко развалился на две части. Макингроу вместе с верхней половиной рухнул на траву, не успевая выдернуть ноги из стремян. Содрогающаяся туша всё глубже вдавливала его ногу в мягкую сырую землю, горячая липкая кровь хлынула настоящим водопадом. Рывкам пытаясь освободиться и рыча от боли и бессильной злобы, кёнинг вертел по сторонам головой. Вокруг него дёргались и кувыркались обрубки тех, с кем он ещё вчера вечером пил вино за общим столом в трапезном зале, а каких-то десять минут назад ехал бодрой рысью, предвкушая острую забаву. Из тридцати двух здоровых, крепких, полных сил мужчин выжил он один. Над побоищем выписывали круги чудом уцелевшие совы, время от времени разражаясь испуганным клёкотом.
Стальное чудовище стояло на месте, совершенно не шевелясь. Убийственная конечность непостижимо трансформировалась из лезвия в кривую черепашью ногу, причём получалось у неё это совершенно естественно. Естественно -и тем не менее непостижимо. Была коса в добрые двадцать локтей длины -и стала ногой. После этого превращения "Черепуга" застыла, из неё не доносилось ни единого звука. Замер и кёнинг, притворившись убитым: с этого проклятого недомерка, внезапно показавшего хищный оскал прирождённого убийцы, станется добить любого, кто ухитрился выжить. Сам Дайуотис на его месте поступил бы именно так. Поэтому и лежал, не шевелясь. Жуткие звуки агонии вокруг него постепенно затихали, только справа кто-то тяжело, с бульканьем, дышал. Внезапно кёнингу стало страшно: до него дошло, что он лежит прямо на пути механизма. Если гоблин поедет вперёд, его просто раздавит, словно яичную скорлупу. Потомственный воин стиснул зубы, привычно загоняя рождающийся ужас в глубину своей души, и стал ждать. Время, как это обычно бывает в таких случаях, тянулось как вязкая смола.
Грорелам наконец унял сотрясавшую его крупную дрожь. Вытер слёзы, слепо пошарил вокруг в поисках ветоши. Через пару минут нашёл в инструментальном ящике и принялся вытирать блевотину. Ей было залито всё вокруг: пол, приборная доска, его собственный живот и ноги. До сих пор ему никогда не доводилось убивать себе подобных. В детстве он как-то подстрелил воробья из одолженной рогатки -умирающая птица с раззявленным клювом и дёргающимися в пыли крыльями потом долго его преследовала в ночных кошмарах. А тут -такое... Но он знал, что иначе было нельзя. Ему в работе помогали два пленных гнома из недобитков Лиги, и их жизнь у благородного кёнинга никак нельзя было назвать даже сносной. И это при том, что сам Грорелам изо всех сил старался облегчить их существование. Попади он сам в лапы Макингроу, пощады бы точно ждать не пришлось.
Наконец гоблин с трудом, как ветхий старик, вылез из водительского кресла и заковылял к корме. Старательно зарядил митральезу -половину стволов картечью, половину -пулями. Загнал кассету с пиропатронам в гнездо, запустил заглохший движок. Привычная работа, требовавшая внимания и точности, помогла справиться с шоком. По крайней мере, на какое-то время. Что будет сниться ночью, Грорелам предпочитал не думать. Вернулся в кресло и взялся потными ладонями за тёплые рычаги.
Макингроу с облегчением смотрел, как огромный механизм разворачивается на месте ползёт вправо, огибая окровавленные трупы по широкой дуге. Всё-таки инженеру не хватило крепости нервов и воинского опыта. Любому новобранцу десятники вколачивали прописную истину: прежде, чем поворачиваться спиной к убитому врагу, сначала убедись в том, что он действительно убит. И если это не так -добей. Сейчас, глядя в корму уползающей машине, Дайуотис Макингроу оскалил зубы в волчьей усмешке и прохрипел:
-Я достану тебя, недомерок!.. Ни золота, ни сил своих не пожалею! Нам двоим не жить на этой земле, это я обещаю твёрдо...
Продолжение следует...
Нравится роман? Это результат кропотливого литературного труда. Помогите автору освободить время и улучшить условия работы. Поддержите творчество Олега Колеганова денежным переводом с пометкой "Для Олега Колеганова".
Читайте также рассказ Олега Колеганова "Место для агрессора" - один из самых популярных у читателей нашего журнала.