В жизни 25-летней Евгении Наварич есть место и селфи, и шопингу, и любовным переживаниям. Но все-таки большую часть своего времени девушка думает совсем о другом. Женя — главный лесничий Лоевского лесхоза. Женя спасает лес.
Это как раз тот случай, когда даже не знаешь, чему больше удивляться — стремительной карьере в столь молодом возрасте или тому, с какой легкостью она разрушила бережно хранимые столетиями гендерные стереотипы. Ведь если начальник — то непременно опытный, а если лесничий — то мужчина. Но Евгения попробовала все сделать наоборот.
Три года назад девушка окончила биологический факультет Гомельского государственного университета, затем магистратуру. Сначала, будучи молодым специалистом, работала помощником лесничего в Мозырском лесхозе, еще через год стала начальником питомника. А потом инициативную, энергичную и толковую Женю заметило лесное руководство области — и сделало предложение, от которого невозможно отказаться. Так девушка стала главным лесничим Лоевского лесхоза.
С тех пор ее заботы — это коллектив из 190 человек (в основном мужчин) и 45 тысяч га лесов.
«Какое страшно? Я же лесник!»
Лесхозовская «Нива» болтает нас по снежному бездорожью. Женя хвалит водителя Толю. Вчера 45-летний суровый Толя снова обновил плейлист. И теперь по салону разливается романтичный бит Jah Khalib.
С Анатолием, несмотря на 20-летнюю разницу в возрасте, начальница Евгения Сергеевна на одной волне. Секрет прост — им нравится одна и та же музыка.
Но уже через пять минут меломанам придется расстаться. На «Ниве» вглубь леса, когда снега, как сегодня, не пробраться. Пересаживаемся в «Газель» к мастеру леса Сергею Дашуку.Начинает трясти еще сильнее. Но Женя не обращает на это никакого внимания: из-за бумажной работы, планерок в исполкоме и прочих дел ей несколько дней не удавалось вырваться в лес. И вот, наконец-то!
Едем в 22-й квартал Приднепровского лесничества. Где, выражаясь языком лесников, идет разработка (а выражаясь нашим — вырубка). Евгении необходимо проконтролировать работу лично: убедиться, на месте ли у мастера технологическая карта, лесорубочный билет, соблюдены ли границы вырубки, да и вообще — надо побыть на земле.
— Сама приедешь — и народ взбодришь, и многие вопросы порешаешь на месте. По телефону все не то. Нужно обязательно ездить и смотреть, руководить из кабинета — плохая практика, — считает Евгения.
— Не страшно в лесу? Можно заблудиться или, например, волки…
— Какое страшно? Я же лесник! — смеется девушка. — И потом, как можно заблудиться в лесу? Тут же квартальные просеки, квартальные столбы — это как улицы в городе. Лес исхожен вдоль и поперек. А звери — больше они нас боятся, чем мы их.
Куда страшнее для Жени катаклизмы, которые преследуют лесное хозяйство последние годы. В 2015 году отбушевали лесные пожары, в 2016-м по лесам прошлись буреломы. А в 2017-м новая напасть — короед.
Наконец, лес расступается. Мы приехали в тот самый 22-й квартал, который теперь уже делянка. Где-то здесь должны быть широкоплечие бородатые лесорубы. Но нет — вместо них сегодня «Харвестер». Огромной лапой машина срезает многолетние сосны, вертит их, словно спички, тут же обтесывает, рубит и укладывает штабелями…
в лесхозе питомник. Потом еще что-нибудь придумает: очень же хочется, чтобы всем ее 190 подчиненным было спокойно за тонкой спиной самого молодого в лесной отрасли руководителя. И Женя снова идет в лес — под романтичный бит Jah Khalib.