Командир Рязань.
Мы отправляемся в зону боевых действий. До места будем добираться сами, на свой страх и риск. В Торезе нас примет разведывательно-диверсионная группа "Рязань".
Вызываем такси. Водила, крупный лысый мужик в шрамах с лицом бандита из девяностых, испуганно таращится на нас и причитает, что ехать по обстреливаемым дорогам - верная гибель. Но мы предлагаем деньги, а их сейчас заработать в Донецке непросто, и таксист нехотя соглашается. По пути надеваем броники, отчего водила совсем впадает в уныние и жалобно корит нас за то, что мы себя защитили, а он непременно поймает первую же пулю. Мы жалеем беднягу, снимаем броню и вешаем ее на дверцы машины, чтобы хоть как-то прикрыться от пуль сбоку. Вал великодушно вешает свой броник на дверцу водителя и едет с незащищенной стороны, невозмутимо дымя сигаретой.
Асфальт на дороге разбит, следы воронок, сгоревшая военная и гражданская техника по обочинам, кругом степь, иногда прерывающаяся маленькими островками деревьев и кустарника. Горячий ветер бьет в лицо, угольная пыль витает в воздухе, набивается в нос и слезящиеся глаза. Вдали возвышаются массивные разноцветные терриконы, похожие на причудливые сооружения, это выгодная позиция для корректировщиков и снайперов.
Проезжаем блокпосты. Несколько бетонных плит поперек дороги, насыпь из мешков с песком, пара пулеметных гнезд, иногда можно увидеть примостившийся рядом с крупнокалиберным пулеметом ПТУР. Четкой линии фронта здесь нет. Война идет в основном вдоль дорог, которые словно артерии пронизывают весь этот степной край. Тот, кто контролирует главные дорожные развязки, тот и владеет ситуацией.
В нашем бензобаке остается мало бензина, водила не успел заправиться в Донецке. За Макеевкой до самой границы нет ни одной работающей заправки. Постапокалипсис, как в голливудских фильмах. Высадились у большой стелы с надписью "Торез". Заметный ориентир. Здесь, на въезде в город, нас должен ждать БТР, но его нет. Мы отпускаем таксиста, бензина ему едва хватит, чтобы дотянуть обратно. Садимся на землю в зеленке у дороги, ждем.
Местный парень, проходя мимо, опасливо озирается:
-Здорово, ребят, намечается чего?
Мы спешим заверить его, что причин бояться нет.
Пятнадцать минут ожидания, и рядом резко тормозит внедорожник. Из машины выскакивает и спешит к нам взлохмаченный мужик, смуглый и коренастый, в военной куртке на голое тело и шлепанцах на босу ногу. Он энергично жмет нам руки и коротко представляется - Рязань. Его подразделение получило название по позывному командира. Мы заваливаемся на заднее сиденье. На переднем сидит человек, Рязань говорит, что это пленный украинский офицер. Мы все едем "на базу".
Полсотни бойцов располагаются на ужин в роще на заднем дворе большого здания советской постройки. Шашлыки из свинины, пиво, музыка из динамика. В подразделении есть добровольцы из России, но большинство - местные, в основе - байкеры из макеевского клуба. Простые, добрые русские лица. Задумчиво сидим полукругом вокруг ночного костра, на небе луна. Как вольные стрелки из Шервудского леса, только вместо луков - старенькие "калаши". Здесь я вне закона, я - повстанец, мятежник. Что будет со мной завтра?..
Пленный офицер подбрасывает дрова в огонь, следит за костром. Ест и пьет вместе со всеми. Рязань видит нашу камеру, и хочет, чтобы мы засняли интервью с пленным. Тот рассказывает, что был захвачен, когда колонна украинских военных попала в засаду, говорит, что в плену к нему отнеслись по-доброму, по-человечески.
На следующий день рота отправляется на новую базу. В старенький "Урал" грузится боекомплект, личный состав занимает места на броне и в легковушках. Снова проезжаем мимо колонн сгоревшей техники, снова горячий ветер бьет в лицо. Ополченцы на блокпостах приветственно машут при нашем приближении...
Прибыв на место, располагаемся в огромном здании ОВД. Оплот некогда всесильной государственной системы встречает нас пустыми кабинетами, валяющимися на полу документами и разбросанной повсюду милицейской формой. В одном из кабинетов наваливаем кучу курток, сегодня будем спать прямо на них. Среди разбросанных МВДшных нашивок мое внимание привлекает вымпел с надписью "Kosovo" и эмблемой украинских кинологов, миротворцев ООН.
Я иду по безлюдным коридорам ОВД в черной футболке четника с портретом генерала Дражи, когда-то сражавшегося за короля и народ против нацистов и коммунистов. Эту футболку я привез из самой Сербии, с Равна-Горы. Дядя Дража с моей груди взирает на развешанные по стенам гербы с трезубцами и мечами. В пустом зале я располагаюсь в кресле какого-то большого начальника, бежавшего отсюда вместе с другими вершителями судеб, важными мужчинами в погонах. Теперь здесь другой порядок. Воистину, sic transit gloria mundi.