Но солдат на фронте не всегда может выбрать себе дорогу сам. Не удалось Филиппу Григорьевичу вернуться в свой родной полк. 12 августа 1943 года его назначили командиром 3-й стрелковой роты 1-го стрелкового батальона 451-го полка 64-й дивизии.
Сложившаяся обстановка на фронтах требовала немедленных действий этой дивизии. Поэтому она простояла на формировании в районе города Серпейска всего лишь пять дней и была переброшена в район города Кирова Калужской области с целью наступления. После прибытия на передовую он пишет:
«Сегодня рядом с нами поганая немчура производит бомбежку, имеются немалые потери. Но потом прилетели наши соколики и дали им перцу. Вообще целыми днями наши самолеты эскадрильями летают бомбить гадин. Весело смотреть на наше лазурное небо, когда они летят... Только что узнал, что завтра пойдем в наступление. Не знаю, как удастся прорвать линию обороны противника».
Филипп Григорьевич не знал, что запланированное на 16 августа наступление — это лишь разведка боем. Все больше и больше в его душу закрадывается тревога. Он пишет стихи: «Ты прощай, сыночек», «До свидания, родная». Оба стихотворения проникнуты любовью к своим родным. Он звал их быть патриотами, а о себе говорил, что ему не страшен бой с врагами.
В ночь на 9 сентября 1943 года дивизия после неоднократных разведок боем перешла в решительное наступление и сбила противника с долговременной обороны на этом участке. Третья рота, которой командовал старший лейтенант Кедров, шла впереди. С этого наступления началось успешное преследование противника. Промежуточными рубежами его являлись река Снопоть, Дисна, Соть.
Преследуя отходящего противника на рубеж Колдовская — Испыталовка — Михалево, где противник сосредоточил основную массу огневых средств и организовал упорное сопротивление, после трехдневных ожесточенных боев противник был отбит и отброшен на реке Дисна. Филипп Григорьевич вспоминал, как он вел здесь бои в начале войны и как потом сражался в партизанских отрядах. Какие разительные перемены произошли в расстановке сил. Тогда немцы были хозяевами положения, вели себя нагло, самоуверенно. А теперь немец отступает и нередко во время рукопашных боев поднимает руки и лопочет: «Гитлер капут!»
После тщательной подготовки, отработки взаимодействия, наведения семи штурмовых мостиков, обозначения бродов, ранним утром 15 сентября дивизия начала форсировать реку Дисну. Преодолев водный рубеж, бойцы роты Кедрова навязали бой в траншеях противника, прокладывая себе путь кто гранатой, кто автоматом, а кто и саперной лопатой.
Кедров во главе бойцов ворвался в траншею врага, вел рукопашный бой. Сзади раздалась короткая очередь, что-то обожгло командира роты, но в горячке он боли не почувствовал. Когда рота выгнала противника с траншей и закрепилась в них, он прислонился спиной к земляной стенке окопа и, почувствовав слабость, начал медленно оседать. Затухающим сознанием понял, как встревожились бойцы. Последнее, что он услышал: «Братцы! Командир роты ранен».
12 октября 1943 года Кедров писал из госпиталя в городе Грязевец Вологодской области:
«Сейчас уже чувствую себя хорошо. Хожу на костылях. Скоро буду ходить без них. Надеюсь, через месяц все пройдет, и снова я тронусь на фронт...»
После госпиталя Филиппу Григорьевичу посчастливилось попасть в свой родной 1229-й стрелковый полк 371-й стрелковой дивизии. Дивизия в это время находилась во втором эшелоне, проводилась тактическая подготовка. Кедров находил время для встреч с местным населением, освобожденным из-под фашистского ига, урывками писал стихи и письма удмуртским писателям. Андрею Бутолину он писал:
«Уж очень хочется с вами встретиться. Не знаю, скоро ли придет этот счастливый день... что увидено, что пережито, только бы писать и писать, но никак пока не удается... Я считаю себя счастливым человеком — имею возможность до сих пор участвовать в боях с этими тевтонами. Так, очевидно, я с начала и до конца буду участником этой священной войны. Вот когда приеду домой и кое-что сумею рассказать, также и написать...»
Читать больше похожих публикаций
Понравилась статья? Подпишись на канал!