1920-е годы были интереснейшим временем поразительных откровений и порывов духа, когда полное преображение мира и человека показалось совсем близким. Этим ожиданием была проникнута вся жизнь.
Э.Циолковский, В.Вернадский П.Флоренский, В.Хлебников, В.Маяковский, А.Крученых, К.Малевич, В.Татлин, М.Матюшин стремились дать человеку новое видение мира. Кандинский хочет строить сооружение «Великая Утопия»;
Татлин работает над своей «Башней»;
Персонажи романа А.Толстого «Аэлита» штурмуют Марс;
Профессор Преображенский делает из собаки человека (фамилия профессора характерная). Самые разные писатели вдруг находят удивительные сюжеты, в которых несказанного гораздо больше, чем сказанного.
Один из таких писателей Ефим Зозуля, который мечтал прожить как можно дольше и увидеть Москву двухтысячного года, но погиб в 1941 году.
Он успел поработать в знаменитом «Новом Сатириконе» и вообще писал много - до войны начало выходить собрание его сочинений, но не было закончено.
Он стоял у истоков журнала «Огонек», был художником. Ему были интересны люди.
«И я смотрю на других людей с изумительным интересом, точно вижу их впервые. Они идут куда-то -- разные, странные, непохожие...»
Он дал путевку в жизнь М.Алигер, Я.Смелякову, С.Михалкову.
Как и многие писатели того времени, у Зозули есть несколько рассказов, которые больше чем рассказы. Скорее, это мысли по поводу, которые можно подхватить и мыслить следом за ним.
В рассказе «Живая мебель» люди становятся предметами - человек-кресло, человек-стол, человек-этажерка, человек-спица в колесе экипажа – очень похоже на наше время, но пока что далеко до финала, а у Зозули все заканчивается бунтом «живой мебели».
Или вот медник «с косой сердитой бородкой», ненавидящий весь мир за свою неудачливость и оттого построивший большую трубу, которая должна была изрыгнуть громкое и грязное ругательство на весь город (прекрасная идея. Это не в интернете анонимно пакости на форумах писать).
Медник завёл пружину своей трубы, а сам убежал из города. Но… «в заведенный час труба прорычала ругательство. Был уже рассвет. Пели петухи. Звенел трамвай. Грохотали телеги. Оглушительно свистели поезда. И рёв медниковой трубы потерялся в звуках жизни». Сегодня многие мечтали бы о такой трубе.
Однако самое уникальное его произведение это «Граммофон веков».
Изобретатель Кукс годами работает над созданием аппарата, который может воспроизводить любые звуки прошлого на любом месте, куда только будет поставлен. В комнате, на улице, на лужайке. Началось все пикантно – Кукс и его приятель Тилибом решили прослушать граммофон в столовой дома Кукса, услышали голос умершей жены изобретателя, а потом голос молодого Тилибома, который признается в любви жене Кукса, а затем и самого Кукса, который клянет Тилибома.
Друзья все-таки мирятся и идут на залитую светом улицу, по которой идут счастливые люди, где кипит мирная жизнь. Но граммофон воспроизводит им совсем другое - кого-то бьют, нищие клянчат милостыню, слышны вопли погрома. Кукс в ужасе бежит в Академию, чтобы передать граммофон ученым. Вновь начинаются испытания, но чуда не происходит.
На прекрасной лужайке под романтическим дубом, где был установлен граммофон, из его трубы слышатся крики и мольба «Стреляйте, только не в лицо!», а на полянке в прекрасном саду граммофон воспроизводит вопли истязуемого помещиком мужика. Изобретатель, находящийся на грани помешательства, не выдерживает и топчет граммофон ногами. Изобретение гибнет.
В рассказе точно передано ощущение, что Genius loci может быть и злым гением, что может быть и хорошо, что места, здания и вещи не обладают способностью делиться с нами воспоминаниями о прошедших событиях.
Бог знает, что мы пережили бы, поставив такой граммофон на мирную дачную грядку и услышав…
Каждый может додумать самостоятельно.
Ефим Зозуля на несколько десятилетий был забыт да и сегодня его помнят лишь немногие. Его стоит читать. У него хороший язык и он умеет точно передать ощущение тех необычных лет.
А «Граммофон веков» можно прочесть здесь