Прости меня.
Я сожалею.
Мне жаль, что я сделал это с тобой.
Мне жаль, что я причинил тебе боль.
Как часто мы слышим эти слова, наполненные подлинной печалью, грустью и искренним сожалением?
Как часто мы видим перед собой человека, который при этом смотрит нам в глаза, остаётся рядом, когда мы плачем – плачем из-за его действий?
Как часто мы видим действительно сожалеющего о своих поступках человека? Человека, который не убегает от нас, когда его поведение становится причиной нашей боли, разочарования, печали?
Это большая редкость. Никто не хочет чувствовать себя виноватым. Виноватым в чужой боли, виноватым в чужих слезах.
Чтобы оставаться рядом с тем, кого ты обидел, кто теперь плачет, нужно большое мужество. Это поступок.
И на этот поступок способны далеко не все. Мне кажется – меньшинство.
Наблюдать боль, которую ты причинил – это труднее, в разы труднее, чем причинить боль себе.
Чаще мы видим ухмылку на правый бок и быстрые ироничные, часто раздраженные слова «Ну я же извинился уже!».
Они переводятся как «Претворись, что тебе не больно. Я не могу видеть твою боль. Я не могу чувствовать себя виноватым!».
Простить другого не может быть целью. К этому не нужно стремиться. Хотя я так делала много лет. Я знала, простить=избавиться от боли. Меня этой неправде обучали много лет. Прости и полегчает, перестанет болеть.
На самом деле всё наоборот: прожить свою боль=простить.
Прости маму, прости папу, прости того человека, что тебя изнасиловал – притворись, что тебе уже не больно.
И всё естество кричало «Я никогда тебя не прощу!», потому что боль должна быть увидена и признана.
И я, и многие клиенты в терапии произносили эту фразу «Я никогда этого не прощу», они – мы – так говорим «Мне всё ещё больно, и я хочу, чтобы это признали».
Боль бывает разной. Концентрированной, слабой, долгой, молниеносной, изматывающей, выносимой. И на каждую боль нужен свой срок проживания.
Нельзя простить ради того, чтобы простить.
Все эти люди, которые призывают «Нельзя злиться на мать, нельзя так о ней говорить, прости, тебе станет легче!», они призывают к отказу от части себя, которая болит, которая хочет, требует, чтобы её увидели. А ты сделай вид, что нет у тебя такой части, убей в себе то, что болит: прости.
Этим людям трудно переносить обвинения. Реальные или вымышленные обвинения, которые они придумывают за других в адрес себя или похожих.
Матери, которым трудно быть причиной боли своих детей требуют от других простить их матерей. Ссылаются на какие-то человеческие законы, мол, родителей не судят. Потому что не дай бог осудят, но не оправдают. А если ребёнок так и будет всю жизнь меня обвинять, что я буду делать? Как я это переживу? Никак не переживу, я не смогу жить с ощущением, что я плохая мать.
Это не про их детей, не про тех, кто злится на своих родителей, это про них, про тех, кто чувствует себя (чувствует себя – главное тут) виноватыми.
Не обвиняй меня! Прости меня! Иначе я не выживу, не вынесу!
Правило выживания гласит: надень кислородную маску сначала на себя.
Не о них думай - о себе.
Смотри на свою боль. Увидь её. Услышь. И пусть все вокруг кричат, что так нельзя.
Так можно.
Так можно. Потому что так есть.
Здесь и здесь очень больно. И это сделал со мной другой человек.
Да, я могу уметь обращаться как-то со своей болью, но сначала её нужно признать.
И вот когда я забываю обо всех правилах тех, кто не имеет смелости быть виноватыми в чужой боли, когда я вижу, где и как у меня болит, когда я долго об этом говорю – себе или другому, когда я сожалею о том, что так было, когда я жалею себя столько, сколько мне нужно, чтобы рана затянулась и перестала нарывать и саднить, тогда и приходит внезапное и очень тихое прощение.
Даже если о нём меня никто не просит.
Даже если мою боль её автор так и не признал.
Не сказал «Прости меня. Я сожалею».
Не смотрел мне в глаза. Не оставался рядом, когда я кричала и плакала.
Даже если этого всего не случилось, достаточно того, что я признала и увидела свою боль, разделила её с тем, кто был готов или с листом бумаги. Я делила и делила её столько раз, сколько нужно было, чтобы она стала достаточно мала, чтобы пришло тихое нежное прощение на смену громкой отчаянной боли.
Нельзя по щелчку пальцев фразы «Ну я же уже извинилась!» перестать чувствовать боль. Нельзя её отменить и усилием воли простить. Так не будет. Как бы ни хотелось.
Да, отдавившего ногу в метро человека я прощу быстрее, чем маму, которая изо дня в день рассказывала мне, какое я ничтожество.
Каждая боль требует своего срока.
И когда ты сам останешься с собой плачущим, кричащим и ненавидящим так долго, сколько тебе нужно, чтобы боль распалась на молекулы, прощение не заставит себя ждать, оно придёт на освободившееся место.
Но прощение – не избавление, не исцеление.
Исцеляет только проживание обиды, боли и гнева.
А прощение – просто результат этого проживания.