Прекрасный фильм о прекрасном писателе, но в некоторых моментах кажется, что фильм слишком медленный и меланхоличный.
Мрачноватая эстетика советского Ленинграда, выдержанного в спокойных, холодных тонах. В ней живут, творят и в основном мучаются представители круга Довлатова - герои его лиричных и неизменно остроумных, но одновременно горьких зарисовок и повестей. Тут и ироничный Бродский, и безвестные художники, которые в своих мастерских в основном пьют от безысходности и невозможности выразить себя.
Естественно, над всем этим возвышается - причем вполне буквально - сам Довлатов, который то ли герой, то ли просто отстраненный наблюдатель собственной истории. Такой фокус позволяет связать персонажа в исполнении талантливого серба Марича с прозой Довлатова.
Ирония Довлатова, кроме прочего, была иронией намеков и фантазий. Здесь почти не цитируются тексты писателя, как это бывает почти во всех байопиках, и это уравнивает зрителя с современниками героя. В фильме почти нет музыки, но саундтрек успешно подменяют голоса на заднем плане, сливающиеся в то осуждающий, то сострадающий шепот эпохи. Фильм проносится быстро, несмотря на серьезный хронометраж, но в нем есть несколько нарочито зыбучих сцен, снятых одним длинным планом, и благодаря им кажется, что зритель проводит с героями не одну рваную неделю в ноябре 1971-го года, а целую жизнь. В едва ли не самом сильном эпизоде Довлатов в плаще бродит среди разбросанных и растоптанных бумаг — неопубликованных рукописей своих современников, которые издатели, даже не читая, отдали школьникам на макулатуру.
Фильм оставляет после себя неоднозначные чувства. Почему то в голове появляется мысль сопереживания, скорее всего, из-за того на сколько мрачно изображен город, и на сколько печально выглядят герои.