Автор: Василий Мочалов
(Зарисовка про будущее)
Утром выходного дня Ваня решил совершить какой-нибудь гражданско-ответственный поступок. Прямо так - сам и решил. А не потому что этому учили на уроках по этике и нравственности.
Да и сам поступок придумывать не пришлось. Сегодня был день рождение у его прадеда или прапрадеда. Ваня не очень точно разбирался в хитросплетениях своего генеалогического древа. Все родственники звали его просто Дед. И у него сегодня был юбилей. Конечно, и по нынешним временам дата солидная, но особенного достижения тут не было. Ваня знал, что сейчас человек мог с успехом дожить до 130 лет, или больше, и ещё быть активным гражданином, то есть ходить на собрания, делать предложения, которые могли бы быть приняты к рассмотрению в партийном управлении.
По всем этическим правилам поздравлять с личным визитом раньше 12 часов не рекомендовалось: и человек мог быть занят другими делами, и негласно это правило означало, что стол ещё не накрыт, гости дорогие. Но Ваня не стремился сесть за стол. Ему хотелось - быть именно первым и поздравить пока в гости к Деду ещё никто не пришёл.
Через пятнадцать минут скорой Ваниной ходьбы, он был уже в подъезде дома, где жил Дед. Летняя солнечная погода добавила Ване мужества пересилить этические правила, и он бодро взбежал по лестнице и нажал на звонок.
Наружный идентификатор ответил дедовым голосом почти сразу:
- А! Ваня! Залетай, щегол.
Дверь щёлкнула. Ваня вошёл в прихожую. Как всегда ему показалось, что дверь закроется, будет темно и надо включить свет. Но в квартире у Деда всегда было светло. Десятилетний Ваня ещё мало разбирался в архитектуре, но эту особенность квартиры отмечал всегда. Светло в любом месте квартиры, и это было естественное освещение.
Дед шёл на встречу. В домашней одежде он выглядел совсем щуплым, тем более что Ваня был уже на голову выше Деда. Но улыбка, голубые глаза и седые, зачёсанные назад волосы делали благородство настолько сильным, что Ваня непроизвольно начинал сутулиться и смотреть в пол.
- Деда, а почему «щегол»?
- А у меня в детстве был щегол. Я его из клетки днём иногда выпускал погулять. Вечер наступает, спать пора ложиться, а он не залетает в клетку. Я ему говорю: «Залетай, щегол!». Ноль эмоций, перья чистит и гадит на пол. Весь вечер приходилось уговаривать. Второй щегол был. Вот точно такой же, как и первый. Никогда не слушался. И третий также. А вот тебе говорю «залетай, щегол» - и ты сразу послушался. И сердце радуется. Ты лучше их. С тобой договориться можно.
Они обнялись.
- Деда, я поздравляю тебя со столетним юбилеем. Рад, что ты дожил до этой круглой даты и желаю тебе здоровым и сильным встретить тебе стопятидесятилетний юбилей! Вот!
- Молодец, Ваня! Спасибо. Оттараторил, - усмехнулся Дед. Только я родился-то вечером, в десять. Так что до юбилея ещё больше двенадцати часов.
Дед хитрым прищуром смотрел как Ваня в смятении пытается вспомнить: что об этом говорили на уроках этики и во сколько тогда нужно было правильно приходить с поздравлением. Но Дед обнял его ещё раз и со смешком сказал:
- Пришёл, поздравил – хорошо. А будешь про всякие правила поведения вспоминать – выгоню. И через компьютер даже разговаривать не буду.
Ваня знал, что Дед знаменит среди всех родственников не только большим жизненным опытом, неисчислимым количеством историй и рассказов, но и особой житейской мудростью, которая иногда плевала на то, что говорили учителя в школе или руководители на собраниях. Дед мог долго слушать, но если начинал спорить, что делал это не минуту и не час. Днями и месяцами мог длиться спор, если Дед нутром своим не мог согласиться.
- Как здоровье, Дед?
- Что за вопрос? Несовременный. Тревожная кнопка при мне. Спутник летает, меня контролирует. Значит, приедут, спасут. Что надо подлатают, заменят, закапают или, наоборот, выжмут. Процесс налажен. Сервис оплачен.
- Ну и хорошо.
- Чай сейчас заварю. Крепкие напитки не предлагаю – тебе же ещё нет двадцати пяти?
- А я бы и не стал. Это мы в школе изучали. Нарушение закона. Постановка на учёт, с возможным прекращением обучения по выбранным учеником спецкурсам. И мне без этих курсов дальше в профессии не продвинуться.
- Ладно, законник. Вырастешь, ещё успеешь напробуешься этой гадости. Пирожное в девять утра доставили свежее. Мой руки.
Ваня засмеялся этой устаревшей форме. В ванной поднес руки к кварцевому обдуву – и вся дезинфекция. Мыло для рук Ваня ни разу ни у кого не видел.
Дед был на кухне. Для столетнего юбиляра он был очень свеж и бодр. Ваня других дедушек и бабушек не видел, все они в сто лет выглядели хорошо и бодро. Только плановые медицинские осмотры были более часты. А заменить почти любой орган сегодня это было делом нескольких часов, реабилитация и вечером домой.
- Чай зеленый. Я с жасмином люблю. А пирожное в холодильнике сам выбирай, я его не ем.
- Давай зеленый. Ты ж юбиляр – тебе решать.
- Ого. Первая шутка за целых пять минут. Отстаём от графика, Иван.
- Думал фору дать юбиляру.
- Ай! Молодец. Вторая лучше. Сейчас, остряк, я за стол сяду, а то кипяток лью - тут шутить опасно.
- Да мы мазью, если что.
- Я не понял: это домашние заготовки или вас теперь в школе юмору тоже обучают?
Ваня скис. Говорить с Дедом про школу было опасно. Либо Ваня мог не оправдать надежд учителей, а могла сама школьная программа вместе со школьной администрацией и правительством страны не оправдать надежд Деда.
Чай был горячий. Ваня принялся искренне дуть, чтобы уйти от ответа. Но Дед и сам рванул в бой
- Первым пришёл. Сам решил?
- Сам! - чуть не вскипел Ваня.
- Хорошо. Поговорим. Пока нет никого. А может и не будет никого. Соцслужба поздравит, да с работы делегата пришлют – и вся суматоха.
Дед принимал активное участие в Совете пенсионеров, руководил каким-то там направлением, Ваня не особо вникал в сложности политического устройства страны.
- Что ты, Деда! Родственников то - какая куча!
- Ага! Страсть. Им лишь бы власть, - дуя на чай, отшутился Дед.
- После двенадцать прибегут. Обязательно.
- Может спрятаться где? - хитро прищурился Дед. В парке до вечера погулять в тишине.
- Шутишь? Дед, у тебя юбилей, ты должен с честью принять этот подарок судьбы.
- Ваня! Ты про подарки судьбы на уроках этики заливать будешь. Больше зальёшь – больше поставят. Расскажи лучше как дела, что нового? Пироженки то ешь. Кому заказывал спецдоставку?
- Да я ем, Дед. Фильм вчера новый смотрел. В «шлеме».
- Ну? Хороший.
- Погружение – полное. Аж футболка мокрая была. Про инопланетян, они там землян поработить хотели. Коснуться прибором и память отшибает у человека. Всех таких отшибленных в одно место свозят, но выйти оттуда нельзя: идёшь к выходу, а приходишь ко входу.
- Ну? Прям как в математике.
- Дед! Ну, какая математика?! Говорю же иллюзия. Голову сломаешь: где вход, а где выход.
- Вот как! Лабиринт значит?
- Да нет. Не лабиринт. Там для каждого пойманного своя дверь и своя дорога, которая обратно и приводила.
- И как же они вырвались из западни? – Дед откровенно ехидничал, но Ваня в пылу рассказа не замечал этого.
- Они догадались пойти всей толпой к двери, иллюзия каждого не смогла превратиться в иллюзию всех, и они смогли дорогу найти. А самое смешное – это то, что инопланетяне боялись детей. Вообще их трогать боялись. Оказывается: пока детям все прививки не поставят и не научат регулярную дезинфекцию организма проводить, то дети являются переносчиками разных вирусов.
Дед вдруг прослезился, силы сдерживать смех были на исходе:
- Чай горячий. И чем всё кончилось?
Ваня вдохновлённо рубил с плеча:
- Там один самый умный. И смелый.
- И сильный?
- Да. Дед, ты будешь слушать? Этот умный догадался что сделать: заставил ребенка высморкаться и прямо на инопланетян с этим платком пошёл. А те, оказываются, от земных вирусов не защищены и умирают.
Дед смеялся, уже не стесняясь:
- Так всех и победили?
- Ну да. У инопланетян на голове слабое место было, чтобы человеческий облик копировать и человеческую мимику – они носили специальные маски. Вот люди так и вычисляли: если на щёку сильно нажать и синяя жидкость потечёт, то значит это и есть инопланетянин – они его вирусами.
- Соплями. Ты говорил.
- Деда! Я знал, что тебе неинтересно будет!
- Почему? Комедия, хоть и противная: все в соплях и с расцарапанными щеками.
- Это военно-фантастический хоррор.
- Кто в главной роли?
- Ком Труз.
- В смысле?! Правда Приди? Или Пришедшая Истина? Я чего-то английский забывать стал.
- Да никак не переводится. Просто имя такое.
- Понятно. В моей юности был похожий тип. Звали только по-другому. Ваня поверь – книга лучше. Хотя теперь, после такого сценария, я бы ту книгу прочесть бы уже не смог. Иссох Голливуд на идеи.
Как обычно после дебатов наступила передышка. Ваня начал было подумывать о достойном отходе домой. Дед молча ел пирожные, которые он, вроде как, не любит, и заказал только для Вани. Вдруг Дед неожиданно спросил:
- Ты веришь в Бога!
- Не знаю. Наверное. Там что-то есть.
- Там?
Ваня пальцем показал на потолок. Он не очень любил занятия по религиоведению, и считал все религии сказками, выдуманными древними глупыми людьми, когда те, сидя в пещерах, боялись грома. Чего бы это вдруг Дед повёл разговор на эту тему? Вот, это видимо и есть старость.
- А там? – палец Деда целился в грудь Ивана.
- Там органы, сердце, желудок… Врачи же вскрывают, - Ваня вжался в стул, он не понимал где правильный ответ, а незаметно задать вопрос на свой новенький персональный триплазменный девайс «K/P.ex» под пристальным взглядом Деда не получилось бы, да и модуль «очки» Ваня оставил дома.
- Если ты думаешь, что там только органы, то там только органы, - спокойно сказал Дед.
Ваня выдохнул пустоту. Это всё? А где подвох? Экзамен так не сдают. Ваня привык, что на всякий вопрос учителя дают логически стройный ответ. С примерами и комментариями. Раз Дед не задаёт вопрос, то Ваня сам решился попытать его. Тем более, что по общим правилам нравственности – это не считалось плохими манерами, навязчивостью к старшим.
- То есть всё зависит от того, что я буду думать? Значит, если кто-то думает, Бог внутри, то у него внутри Бог? А для других нет?
- Окно не исчезает, если в него не смотреть, - Дед допил чай. Пойдём на диван, на мягком посидим. Ещё чуть-чуть поговорим. И побежишь.
Ваня перелез на диван и продолжил смотреть в окно. Такая простая вещь. Как тут возразишь. Но не может же быть всё так просто?
- Деда, а причём тут окно?
- Ну, хорошо. Не окно. Небо. Видишь в небе ракету?
- Нет, конечно. Дед, ты чего? Мы ж с тобой в городе. А до ближайшего космодрома далеко.
- Но она же там летит.
Ваня пристально вгляделся в окно. В голубых небесах не было видно даже самолётных следов. Он с удивлением посмотрел на Деда. Тот кивнул головой.
- Летит, Ваня. И не одна. Только ты не бойся. Это я образно выражаюсь. То есть представляю то, что есть, но то, что мы не видим.
- Дед! А они на нас летят? – Ваня был близок к испугу, хотя твердо знал о запрете пролётов ракет над городами. Но может Дед знает больше? Может случилось какое-то происшествие?
Дед засмеялся.
- Ваня! Образно! Говорю тебе - успокойся. Никто на нас не летит. Но ты только представь: вот ты выучился, стал наконец, как мечтаешь космическим географом, биологом или как правильно?
- Космический исследователь широкого профиля, - серьёзно отчеканил Ваня.
- Такая прям профессия?
- Ну да. Только это высшая категория. Ее не все могут достигнуть. Экзаменов столько нужно сдать, что нам пока даже примерное количество в школе и не говорят. Бояться мотивацию сбить. Но я очень хочу, Деда. Это ж так интересно. Лететь… Увидеть новое… Лишь бы все экзамены пройти. Тут, конечно, жутко страшно, что могу, например, дальше космического геолога не пройти. А знаешь тогда где я могу на всю жизнь зависнуть?
Дед задумчиво мотнул головой. Ваня в сердцах воскликнул:
- На Луне! Понимаешь, Деда! Всего лишь на Луне. Её и так каждый вечер рассмотреть без приборов можно.
Ванино возмущение кипело. Дед ласково сказал:
- Ваня! Твоя дорога - у тебя внутри. Ты ещё очень молод. Суетишься. Беспокоишься о мелких неприятностях. Зачем? Твоя жизнь не пройдёт мимо тебя. Выше голову, больше достоинства и взгляд поуверенней.
- Деда! Юбилей-то у тебя. Это тебе надо здравицы выслушивать.
- Вань. Я твои конспекты по этике сожгу. Хорошо? Хочешь по школьной программе? Давай.
Ваня этого и боялся, но отступать было поздно. Но вопрос был неожиданный:
- Вань, расскажи мне о чём «сказка о рыбаке и золотой рыбке»?
- Дед, какая же это школьная программа? Я думал мы про эволюцию, историю поговорим, про космос. Про географию дальних рубежей нашей Галактики или про полезные ископаемые да хоть той же Луны…
- Хочешь – поговорим? Ты на вопрос-то ответь?
- Хитришь, Деда? Тут же всё понятно, ещё в садике объяснили: старуха гордость свою умерить не смогла, вот и поплатилась.
- А что дед старухин?
- А при чём здесь он? Он-то добрый был, рыбу отпустил, все желания выполнял старухины.
- То есть не виноват?
Ваня вскипел:
- Да в чем виноват-то?!
Дед улыбался. Ваня понял, что ни в садике, ни семье никто и никогда не обвинял Рыбака. Ване стало интересно.
- Рыбак – виноват?
- Конечно, про него же сказка. Жизнь вокруг рыбака менялась, а он нет, оставался прежним. И судьба решила, что будет лучше - вернуть все как было, чтобы рыбак себя комфортно чувствовал. Смысл притчи - смотри вокруг, замечай изменения, и меняйся сам. У нас государство, конечно, социалистическое, но ты, Ваня, должен понять: не греби против волны, а греби на волну. Волна сама тебя наверх поднимет. Просто будь в лодке и жди. Готовь лодку, она точно понадобится, ибо жизнь длинная.
Ваня заворожённо смотрел на Деда. Действительно получался урок как в школе, только с Дедом и исключительно для него одного.
- Деда, а как мне подготовить лодку?
- Будь умным, чутким и гибким. Улавливай движения. Читай, смотри, слушай, сомневайся. Не верь, особенно кино.
Ваня вдруг осознал, что совсем мало знает о своём Деде. Он был всегда рядом, но кроме разных отдельных историй целостной картины дедовой жизни у Вани не было. Ему дико захотелось узнать всю столетнюю историю Деда, чтобы он пересказал ему каждый свой день. Но вместо этого почему-то Ваня спросил:
- Дед, а ты что умеешь предвидеть?
- Кто предвидят - долго не живут.
- Дед, а расскажи про свою жизнь?
Дед ухмыльнулся и озорно посмотрел на Ваню:
- Сто лет – как один день, и тот весь в целом не вспомнишь.
Легко Деду иметь в собеседниках десятилетнего пацана. Ваня схватился за последнее:
- А кто долго живет?
- Долго живут те, кто любят.
Дед замолчал, дав возможность осознать, переварить информацию. Ваня вдруг осознал какую-то грусть или усталость. Дед кивнул в сторону кухни:
- Чай ещё будешь?
- Спасибо. Я больше не хочу. Пойду, наверное.
- И то верно. Довольствоваться надо уметь малым.
Ваня не понял: про чай говорит Дед или про что-то другое. Одевая ботинки в прихожей Ваня задал совсем взрослый вопрос:
- Дед, чем же ты занят когда гостей нет?
- Жду.
- Ждёшь? Но так проходит время.
- Ты знаешь, время - оно вообще проходит. Подумай над этим.
Ваня стоял одетый, но не решался уйти. Еще спросить, поговорить. Будет чем на этике учителя озадачить:
- Дед! А куда уходит время?
- В пески Сахары.
- Шутишь?
- Да. Иногда.
Ваня хотел обидеться. Но Дед обнял его и ласково, но строго сказал:
- Ваня, следи за собой, увидеть время ты не можешь. Но можешь увидеть себя во времени. Чтобы ты не делал - время проходит.
Дед обнял ещё раз и, открыв дверь, сказал Ване в спину:
- Спасибо что зашёл. Пока, мой маленький дружок.
И Ваня вышел от Деда.
Выходной – это день, который заканчивается, не успев начаться. Кем бы ты ни был: ребёнком, взрослым – выходной пролетает для всех на сумасшедшей скорости в неизвестном направлении. Феномен ускорения времени в выходной день остаётся непонятым, но говорят: работы в этом направлении ведутся. Однажды даже звучало предложение в качестве эксперимента увеличить воскресный день на один час, а, например, день-понедельник сократить на тот же час. Но смелое предложение пока не нашло поддержки в правительстве.
Ваня весь день был чем-то занят. Чем-то, вроде бы, важным. Но детально и вспомнить нечего. Вечер застал Ваню дома. Он был в своей комнате. Тихо подошла мама и тихо сказала:
- Дед сегодня умер. Сердечный приступ. Наверное, переволновался с гостями.
- Как? Когда? Во сколько?
- Около двенадцати часов дня. К нему делегаты с работы пришли и ещё гости, и родственники. А он ещё тёплый был.
- А кнопка тревожная?! Ведь, спутник же… Процесс налажен и сервис…
- Говорят, что там какая-то деталь копеечная то ли перегорела, то ли отвалилась вовсе. Так его и поздравить-то никто не успел. А он ждал. Чай поставил, пирожное утром заказывал. И ушёл человек. В самый день рождения.
- Почти, мама.
- Ваня, что почти?
- Ему сто лет в десять вечера должно было исполниться.
- Теперь напишут девяносто девять. Формально обязаны. Как это ужасно! В наше время умереть из-за какой-то ерунды. Ещё не старый совсем, - печально ответила мама, глядя в окно.
- Время его ушло, мама.
- Да? Куда-то ушло.
- В пески Сахары.
Нравится рассказ? Это результат кропотливого литературного труда. Помогите автору освободить время и создать условия для работы. Поддержите творчество Василия Мочалова денежным переводом с пометкой "Для Василия Мочалова".