Еду как-то из Читы поездом. В купе, кроме меня — старушка на нижней полке, а на верхних расположились студентка и дембель.
Всё как обычно, немного познакомились с попутчиками, путь нам долгий предстоит, больше пяти суток.
На остановках выходим, покупаем разные вкусняшки себе и бабульке.
Она такая разговорчивая, и ей всё интересно, потому что едет первый раз в поезде. Выясняется, что за последние сорок лет она вообще никуда из своей деревни (где-то под Читой) не выезжала.
На каждой остановке она нас спрашивает: какая станция?
Мы ей называем, снова и снова, и так проходит полдня. Ближе к вечеру мы как-то подустали от этого, и тогда я догадалась спросить: бабушка, а вам через сколько выходить? Она говорит, ещё двое суток ехать…
Ничего себе! Мы с девушкой понимающе переглянулись, а дембель улыбается так хитро.
Вот настала ночь, мы делаем вид, что спим, а бабуля не унимается, у неё старческая бессонница, и она продолжает спрашивать.
Мы, не сговариваясь, молчим.
На очередной остановке она стучит своим посохом снизу по полке дембеля и вопрошает: сынок, посмотри, какая станция?
Дембель потихоньку отодвигает шторку окна, вглядывается в темень и выдаёт: колхоз какой-то.
Бабушка дребезжащим голоском: а как называется колхоз, что там написано?
Дембель снова отодвигает шторку и говорит голосом этой старушки: » Сорок лет без урожая»…
Бабуля в шоке: ах ты же зараза, кто ж яго так назвал-то??
Мы не выдерживаем, взрываемся хохотом, из соседних купе нам уже стучат. Прибегает проводница и ругается, что половине вагона спать не даём.
А бабуля: вы, заразы, чаго смеётесь, разве ж так можно называть колхоз?!!
Мы валялись и стонали в подушки, это была чума!
На другой день мы проснулись поздно, после обеда уже.
Бабушка то ли привыкла, то ли обиделась, не знаю. Но больше не спрашивала, а только смотрела в окно.
И если видела какое-то большое кирпичное здание, то сама себе бормотала: элеватор, наверное.
Эти «элеваторы» встречались на всём пути очень часто.
Мы по-прежнему выходили на больших остановках и покупали всякую всячину, угощали бабушку.
Потом её встретили родственники, мы помогли ей выйти из вагона и вынести её бесчисленные сумки и пакеты.
В купе стало тихо и скучно.