Случилось это не так давно – холодной осенью этого года. В то ранее утро окутала город непроницаемая занавеса белого облака. Я не помню точно, как оказалась на улице, в холодном и сыром переулке серого и скучного района. Вроде бы я только шла на танцы, хотя это не играло никакой роли. В наушниках звучала грустная музыка, в голове бушевали ураганы печальных мыслей. Было холодно и туман окутывал одеялом пустоты. Ничего во круг не существовало: ни серых домов и черных кошек, ни лая бездомных собак, ни мусорных вечно-зеленных бочков, окруженных одеялом из полиэтилена, ничего кроме серого холодного тумана и белых шаров над дорогой, что вероятнее всего были просто фонари, но и они вскоре погасли и тогда мир покрылся пустотой, состоящей из тьмы и дымки, умножающей эту тьму в двое, а то и втрое раз. Я хотела достать телефон и включить фонарик, но батарея на телефоне тут же села и мне ничего не оставалось, как просто идти вперед, рассчитывая только на свою интуицию. Без музыки мир казался еще более пустым чем был до этого. Ни воя сирен, ни скрипа шин об мокрый асфальт, ничего не было слышно, кроме чавканья мокрой, почти гнилой листвы под ногами. Неба тоже не существовало и вскоре я поняла, что заблудилась во тьме. Я не знала куда идти, не знала, что мне делать и на что ориентироваться, туман заставлял мерзнуть еще сильнее прежнего, пар из моего рта смешивался с ним. На какое-то мгновение, мне показалось, что весь туман состоит только из этого пара. Не знаю точно, как долго это длилось, но за все это время, что я стояла на дороге в кромешной тьме, я вспомнила все свои неудачи в жизни, все до первой двойки в школе и несостоявшейся первой любви, даже тех друзей, которых больше не было рядом. Тогда сложилось чувство, будто никого кроме меня здесь нет и помочь некому, пока, откуда-то не издался звук, теплый и бархатный. Я подумала, что мне показалось, но нет, я слышала его, это была музыка, мастерский напетая кем-то, не похожая на ту, что играла в моих наушниках, но на столько знакомая и родная, что я встала и стала подпевать в ответ, когда мелодия затухала. Она казалось близкой, но неуловимой и с каждой секундой была все тише и тише, но была на столько прекрасной, что я бежала по мокрой дороги и лужам, чтобы понять, откуда эта мелодия, кто напевает ее в этой тьме. Чтобы тот, кто напел ее ответил мне, я сама продолжала напевать ее. Я все пела и пела, но результата от этого не было, лишь только надежда, что зародилась в моем сердце согревала меня, однако уже начинала гаснуть, как свечка на ветру и, когда ответа не поступило, до меня дошло, что это лишь мне показалось, лишь злобная игра моего воображения, но я продолжала стоять и ждать. Впереди появились красные отблески, едва заметные, но нарастающее. Они становились все ярче и ярче и вскоре я увидела солнце, пронзающее туман золотистыми иглами-лучами. Теперь город не казался таким пустым, а туман таким холодным. Сверкающая янтарным светом пыльца окутала его, а туман лишь ее приумножил и стали видны пока еще пустые дороги, потухшие фонари, серые дома, отражающие ярко-красные багровые лучики солнца. Я стояла на мосту и смотрела, как медленно просыпался город, а в голове оставался вопрос «Кто же напевал мелодию?». Я оглянулась и никого не обнаружила, хоть и была на остановке. Подъехал трамвай и, поднимаясь уже в салон, окутанный бархатным светом того же солнца, я поняла – это и была песня солнца. Да и в груди все еще сияла частица светлого лучика, случайно проникшая в самое сердце и согревающая куда сильнее, чем горячий кофе или чай и теплая постель.
