Сейчас постепенно стираются границы между общественными пространствами, коммерческими территориями и музеями (хотя слово музей стало каком-то малоиспользуемым и устаревшим). Все это представляет собрание позитивных нагромождений — в одном здании сейчас можно найти арт-галереи, офисы и выставки порой настолько откровенные, что они сами по себе становятся все более привлекательными. Дизайн-заводы в Москве и Петербурге активно продвигают свою многофункциональность, а торговые центры в России создают уютные уголки для времяпровождения (я видел планы МЕГИ по обустройству прилегающих территорий — если все, что они планируют будет реализовано — это даст хороший толчок для развития и других общественных пространств в России под разными брендами).
В Европе же тысячелетиями создавались уютные места, представляющие собой симбиоз приятного сада и коллекции замечательных произведений искусства. Сегодня — небольшое путешествие по одному из таких мест.
Пегги Гуггенхайм была меценатом и содержала отряд кошек (или собак?), а затем решила вложится в нестареющие остовы в одном водном городе (отчасти деньги папы позволяли).
Вот как выглядит коллекция Пегги Гуггенхайм на небольшой видеоэкскурсии:
Создатели объединили в одном месте откровенную арт-галерею, ивент-пространство, уютный садик...
...И ресторан с потрясающими видами на Гранд канал.
Старушка Европа никогда не отказывалась от подобных явлений и с радостью приняла в дар и замечательные работы арт-мастеров (тут и Поллок, и Миро, и Дали, и Шагал, и Малевич, и Эрнст, и Мирко и другие менее известные).
Не Эрмитаж, конечно, но дело не в этом, а в том, что на западе очень много небольших, но дорогих и богатых общественных пространств, которые воспитывают вкус.
Этим и отличается европейцы от нас: они чтут старину и сохраняют, сохраняют, сохраняют. И создают с этой синергией новое искусство. Удивительно, что коллекция Пегги весьма серьезно балансирует на сексуальных стереотипах и использует подобное искусство в качестве привлечения посетителей.
Искусство, которое создают мужчины, как правило, одним боком зиждется на доминантах типа психологии и абстрактного видения, а другим боком опирается на грудь. Или на обе сразу. Такова наша природа: вроде просто грудь, но до чего ж красиво:
В Метамарфозах Овидия запечатлены превращения Дафны, убегающей от Апполона:
«Нежную грудь покрывает кора, поднимаясь все выше.
Волосы в листья у ней превращаются, руки же — в ветви,
Ноги — ленивые корни уходят в черную землю.
Вот и исчезло в вершине лицо, но краса остается.
Любит по-прежнему Феб и, ствола рукою касаясь,
Чувствует, как под корой ее грудь трепещет живая»
Но как это так: просто изобразить сиськи не хочется как Дарио Робледо Ортис, а хочется как-то иначе получить метаморфозы. Искусство же.
С молоком матери мужчина впитывает любовь к сексу, чем девушки умело пользуются, когда им это важно (хотя признаем, что в последнее время женщины начинают править мужчинами и им уже наплевать на свою грудь — и это только начало: лет через 50 девушек-политиков-генеральных менеджеров будет больше чем мужчин).
А гостям Пегги остается грезить о пока несбывшихся желаниях или раскрывать никому не известные секреты.
Что мы впитываем с детства: умение видеть наготу во всем, да еще открытость, да еще непринятие себя как единое целое. Вот и идем по жизни, как эта невеста Эрнста: вместо головы — фантазии, вместо одежды нагота, а вместо окружения — страхи прошлого и будущего вместе взятые. Птицелюди и беременные гаргульи в помощь. Именно так Макс Эрнст отблагодарил Пегги за покровительство. Искусством, а вы подумали чем-то иным? Ну уж это было, наверное, приятным дополнением.
Из всего многообразия откровенных произведений как-то необычно выбиваются тихие и мирные лютики. Не шедевр, звезд с неба не хватают. Растут так сами по себе и никакие груди им не нужны, а если и нужны, то не дотянуться.
Создатели коллекции Пегги Гуггенхайм бесконечно экспериментируют с форматом своего общественного пространства, выставляя порой совершенно удивительные произведения (хотя 0+ и толерантность места весьма радуют). Если всмотреться — обнаруживаются пикантные детали...
Ей было дано лишь одно сильное и серьезное желание и Пегги его полностью направила на любовь (до конца своих дней её окружали многочисленные любовники и не только). Она как Fever Ray всегда искала максимальные проявления своей экспрессивной натуры, постоянно создавая искусство, устремленное в будущее.
Пегги Гуггенхайм часто говорила, что вдохновение и рост не приходят сами, нужно постоянно изменять время в лучшую сторону: тянуться-тянуться-тянуться или хотя бы создавать вокруг себя уютные пространства и арт-галереи. И не обязательно с сиськами.