Редакционная статья
Регулировать религиозную жизнь своих граждан — дело неблагодарное. Потому что вера — личное дело каждого, отнять ее никто не может, а переформатировать так, как удобно властям, задача не из легких: изменения коснутся только внешних проявлений. Первыми радикалами можно назвать христианских мучеников — они были готовы терпеть во имя своих убеждений любые страдания и даже принять смерть, но не предать веру.
Как регламентировать веру современных мусульман, если для них пример — первые последователи ислама, которые скрывались от соплеменников-язычников в пещерах, чтобы молиться. Этот пафос мученичества плюс гарантируемое конституцией право на свободу совести делают сегодняшние отношения государства и граждан в делах духовных тонкими, не терпящими грубого вмешательства. Как замечает российский исламовед Алексей Малашенко, путь от умеренного верующего до фанатика-экстремиста может быть и коротким, и долгим.
Сейчас парламент обсуждает новый законопроект, нацеленный на большую регламентацию жизни верующих. Если поправки примут, им укажут, как правильно надо выглядеть, и, что хуже, как правильно думать. Здесь надо сделать ремарку: усложняется жизнь именно мусульман, во-первых, их в стране большинство; во-вторых, это та целевая группа, на которую ориентировались разработчики законопроекта.
О формировании в обществе нулевой терпимости к любым проявлениям радикализма и любого вида экстремизма сказано в действующей концепции госполитики в религиозной сфере. Законопроект воплощает этот принцип, а его разработчики, обосновывая ту или иную его норму, ссылаются на международный опыт. Мол, смотрите, в демократических странах — Франции, Бельгии, Швейцарии — запретили ношение религиозной одежды (речь идет о хиджабе, не закрывающем лицо). И если там ввели такой запрет, его не следует трактовать, как нарушение прав. Возможно. Однако стоит ли перенимать опыт европейских стран, главным образом, христианских, где мусульмане — меньшинство, а принцип нулевой терпимости на деле означает не интеграцию, а ассимиляцию.
Другой недостаток, и он присущ почти всем нашим законодательным инициативам: нет оценки регуляторного воздействия, то есть анализа того, как отразятся на состоянии общества вводимые законы. Примечательно, что на вопрос редакции, могут ли предлагаемые поправки дать обратный эффект, когда умеренные верующие, получив замечание по поводу длины бороды, начнут радикализироваться, профильное ведомство ответило в том духе, что, возможно, могут, а возможно, и нет.
Тут следует вспомнить четырех женщин, которые совершили намаз возле актюбинской школы. Они и еще 70 родителей пришли на встречу с депутатом мажилиса, чтобы выяснить, почему их дочерям запрещают носить платок в школе. Неизвестно состоялась ли между родителями и членом парламента дискуссия о том, что конституция гарантирует защиту от дискриминации по религиозному признаку и что каждый ребенок имеет право на школьное образование… Возможно, народный избранник просто зачитал приказ министра образования, запрещающий ношение платка в школе. И на этом все. Словом, детали встречи остались в стенах актюбинской школы, но четыре женщины, выйдя за территорию школы, тут же принялись читать намаз.
В случившемся казахстанцы, считающие себя прогрессивными, увидели признаки мракобесия. Если отбросить эмоции, то произошедшее у ограды школы можно интерпретировать по-разному в зависимости от того, какой смысл в это вкладывать. Во-первых, наступило время молитвы, поэтому родительницы читали намаз на улице. И их действия не следует расценивать как протест. Во-вторых, демонстративный намаз — политическая акция против запрета хиджаба в школе. Вывод второй версии — мусульмане страны готовы к протесту, если, как они считают, их права нарушаются. Но здесь вопрос: кто и как собирается защищать свои права и выражать протест? Отдельные правоверные могут устроить безобидный флешмоб, как в Актобе. И максимум от этого — фотографии молящихся мусульманок и ворчание недовольных пользователей соцсетей. Кто-то из верующих, может быть, пойдет отстаивать свои права в суде; число таких граждан растет, как отметил один из наших спикеров.
Часть мусульман пока не определилась между умеренным и радикальным течениями ислама. Сделают ли они выбор в пользу второго, если посчитают, что государство бесцеремонно вторгается в их жизнь? Законопроект может сократить дорогу к радикализации.
Читайте тему номера: Экстремизм в головах