Мой лучший друг Генка с трудом дождался, когда я на летние каникулы в деревню приеду. Он такое обнаружил, что от нетерпения весь извелся: так хотелось со мной поделиться.
В тот же день Генка прибежал ко мне. Наши дома разделяет ручей с мостиком. Но для Генки нет ничего увлекательнее, чем полазить по кустам и тайным дорогам. И он пробирался ко мне через заросли камыша, переходя по старому бревну, перекинутому через речку. На солнце его волосы выгорели и казались шапкой одуванчиков. А веснушки на лице были ярко-рыжими и большими, словом не лицо, а апельсин какой-то. Вот примчался он такой апельсиновый одуванчик и затараторил, даже поздороваться забыл:
- Я уж думал, никогда тебя не увижу. Поехали скорей на речку, мы там засаду устроим.
- Какую засаду? – не понял я.
- Секрет! – говорит Генка. – Я только тебе покажу, как другу.
- Что покажешь?
- Секрет с хвостом! Сейчас сам все узнаешь, - а потом добавил, - угли в печке есть?
- Зачем? – еще больше удивился я.
- Для маскировки! – таинственно произнес Генка.
Мы очень быстро доехали до речки. Она протекает совсем рядом с моим домом. Только это мы ее так называем – речка. А на самом деле это небольшой ручей. У ручья душно и тепло. Вокруг летают ярко-синие стрекозы, а в траве стрекочут кузнечики, пахнет чем-то сладким и приятным. Рядом с мостиком в воде уже расцвели кувшинки, и мне очень хочется до них дотянуться и сорвать одну. Но Генка меня одергивает и говорит, что мы сюда по делу приехали, а не цветочки собирать.
-Давай сюда уголь, - говорит Генка, - сейчас маскировку будем делать.
Я снова хотел спросить зачем, но передумал. Так даже интереснее.
Генка взял уголек и измазал им лицо. Теперь он походил на белобрысого аборигена. Я чуть не лопнул от смеха.
- Чего хохочешь? Давай тоже маскируйся.
И я с удовольствием измазал щеки, нос и лоб.
- Теперь нужно веток нарвать. Вон у той ивы, - скомандовал Генка.
Мы принялись срывать ветки. Потом засунули их себе под футболку так, чтобы они торчали наружу и прикрывали наше лицо.
- Готово, - почему-то опять зашептал Генка. – Теперь тихо идем вперед. Предупреждаю, если заметишь что-то большое и страшное – не кричи, а то вспугнешь.
Мне почему-то сразу стало страшно и даже захотелось закричать. Но я сдержался. Не хотелось, чтобы Генка подумал, будто я трус. Он направился вперед, а я нерешительно пошел за ним. Вдруг я услышал плеск воды, а потом что-то огромное, здоровое и черное. Вот, где я чуть не закричал. Хорошо, что Генка меня заранее предупредил.
- Это бобер! – прошептал он.
Про бобров я уже немного знал. Даже в энциклопедии читал, что они травоядные, а значит – не кусаются. Едят себе листики, веточки, кору. Еще бобры очень осторожные и сами много чего боятся. Но вживую я их никогда не видел. Они оказались такими большими и немного страшными. Их хвост был похож на лопату, которой убирают снег. Ну, может это я слегка преувеличил. Но уж на весло-то точно. Да еще и все в чешуйках. То есть я хотел сказать, что хвост весь покрыт чешуйками. Шерсть у них длинная и, кажется, что она колется. А ушки у них совсем крохотные. Как такими ушами вообще можно что-нибудь услышать? Но у бобров очень хороший слух. И еще у них смешные зубы, как у кроликов, только длиннее. Словом, бобры не из тех зверушек, которых хочется прижать к себе и потискать. И вот этими огромными зубами они грызли деревья. А концы стволов от этого становились такими острыми, словно заточенные карандаши. Бобры сваливали бревна в воду, а между ними просовывали ветки.
Мы с Генкой с замиранием сердца следили за ними и боялись пошевелиться. И все-таки решили подойти поближе. Но тут, в самый неподходящий момент Генку цапнул слепень прямо за ногу, и он взвизгнул. Да так громко, я чуть не подпрыгнул от неожиданности. От этого звука один бобер резко нырнул. Но перед этим шлепнул хвостом по воде. Да так громко, словно из ружья выстрелил. И вмиг все бобры спрятались под воду.
- Эх ты, - с досадой сказал я, - «не кричи, не кричи» предупреждал он меня. А сам взял и все испортил.
- Так больно же! – оправдывался Генка.
- Да что я, не знаю, как слепни кусаются? Мог бы и потерпеть.
- Ну, может бобры скоро появятся?
- Не появятся, - я стал вытаскивать ветки из-под футболки. – Это они опасность почувствовали. Теперь долго отсиживаться будут.
Но мы все равно еще немного постояли и подождали, на всякий случай.
- Давай завтра придем, только будем еще осторожнее, - предложил Генка.
И мы отправились домой. Я весь вечер думал о бобрах. И, кажется, даже ночью, пока не заснул. А утром я с нетерпением ждал Генку, чтобы снова пойти смотреть на бобров.
- Ты никому про наш секрет не рассказывал? – сразу же спросил меня Генка, когда приехал к моему дому на велике.
- Нет, - сказал я, - только бабушка отругала за измазанное лицо углем. Пришлось сказать, что мы делали маскировку.
- И про бобров сказал?
- Про бобров не говорил.
- Ну, смотри, ты мне честное слово дал!
У речки мы снова измазались углем и нарвали веток. У бобров дело продвигалось вперед. Плотина росла: бобры умело таскали ветки, заточенные колья деревьев и даже камни. Они работали усердно и почти не отдыхали. Но больше всего мне нравилось смотреть, как они срывают ивовые ветки. Бобры брали эти ветки в зубы, придерживая лапками, и пятились спиной к ручью. Они зачем-то засовывали эти ветки в воду и уминали их в дно. Это я потом узнал, когда достал энциклопедию про животных, что бобры так запасают себе еду на зиму: сначала объедают листья и стебли, а зимой смогут питаться корой от этих веток. У берега бобры становились очень медлительными и неуклюжими. У меня все время возникало желание им помочь. Я к ним уже привык и совсем не боялся. Мы хотели дать им имена. Но бобров было так много и все одинаковые. Пришлось нам отказаться от этой идеи. И они остались просто бобрами. Правда, среди них был один особенный бобер. Он казался больше, и вокруг левого глаза у него красовалось светло-серое пятно. И мы назвали его Пиратом.
Каждый день мы с Генкой ходили на них смотреть. И заметили, что плотина начала задерживать воду. После нее ручей уже не такой широкий, а течение намного медленнее. Рядом с плотиной бобры строили себе дом. Он называется хатка. Она похожа на приплюснутую пирамидку, из которой торчат в разные стороны стволы и ветки. Бобры смешно затыкали ее травой и глиной. Я раньше думал, что муравьи самые трудолюбивые. Но бобры тоже не из ленивых. Хотя они иногда и отвлекались: то в воде начнут играть друг с другом, то на солнышке греются. А что, отдыхать тоже иногда полезно!
Между тем, я с Генкой подбирался к ним все ближе и ближе. А однажды, мы не стали маскироваться и сели у берега, совсем рядом с плотиной. Мы смотрели на них, а бобры не обращали на нас никакого внимания. Они продолжали заниматься своим делом.
- Смотри-ка, бобры к нам привыкли, - сказал Генка.
- Точно, и не боятся совсем, - подтвердил я. - Если бы они были пугливые, они бы, наверно, не стали строить себе домик в деревне, а ушли бы куда-нибудь в лес.
- Это потому, что они людям доверяют, - продолжал рассуждать Генка. - Мы же им ничего плохого не делаем. Почему бы им рядом с нами не жить? А в деревне все-таки интереснее, чем в лесу.
- А если их кто-нибудь захочет поймать? – я вдруг испугался за бобров.
- Тогда возьмем их под свою защиту. Давай поклянемся, что будем их охранять.
- Давай. Я клянусь. А ты?
- И я клянусь! – сказал Генка. – Нужно какую-нибудь особенную клятву придумать, чтобы только мы с тобой знали.
- Бульбарабуль, - предложил я.
- Не-е, это абракадабра какая-то.
Тут Генка вскочил:
- Придумал! Харбоб!
- Это что такое?
- Ну, «хар», это как боевой клич. А «боб» от слова бобер. Смотри как звучит, - и Генка снова произнес «Харбоб» и поднял вверх руку. – Красиво и воинственно!
- Харбоб! – торжественно произнес я.
Отныне, мы не просто приходили к речке, чтобы посмотреть на бобров. Мы их охраняли. Генкина пушистая голова теперь вертелась в разные стороны. Он зорко смотрел, не идет ли кто-нибудь чужой. А я изо всех сил сидел и слушал, не хрустнет ли под чьим-то шагом ветка.
Как-то утром я как обычно рано проснулся и поджидал Генку. Мне уже не приходилось запасаться углем. Бобры стали нашими друзьями. Зато я брал несколько морковок. Оказывается, бобрам она очень нравится. Однажды Генка протянул морковку прямо на ладони. И один из бобров забавно забрал ее двумя лапками и тут же съел.
- Ух ты! – в восторге закричал Генка.
Но бобер испугался и сразу нырнул в воду. Теперь мы кормили их тихо и осторожно. А в душе ликовали: «Мы приручили бобров»!
И вот как-то утром, я пинал мячик. Генка должен был вскоре приехать за мной. Вдруг, я услышал взрыв: «Бабах». Он раздался со стороны ручья, там, где плотина и словно оглушил меня
- Бобры, - закричал я и помчался к речке.
Я бежал как угорелый. Что с бобрами? Что это был за взрыв? Что теперь будет? Вопросы в моей голове проносились один за другим. У мостика меня нагнал Генка на велосипеде.
- Ты тоже слышал взрыв? – задыхаясь, спросил он.
- Тоже, - выдохнул я и устремился к плотине.
Генка бросил велосипед и побежал вслед за мной. У плотины мы увидели дядю Семена. Он стоял в густом дыму. А от плотины остались одни щепки.
- Что вы сделали с бобрами? – закричал я.
- Зачем вы взорвали их дом? – чуть не плакал Генка.
- Да не кричите вы, - замахал на нас руками дядя Семен. – Я их спугнул. Уплыли они, уплыли! Настроили тут плотину, всю воду мне перекрыли. А у меня там вниз по ручью утки. Им теперь плавать негде. Лучше помогите мне обломки разобрать.
И он принялся разгребать щепки большой совковой лопатой.
- В какую сторону они поплыли? – слезы во всю текли по Генкиным щекам.
- Вон туда, - махнул дядя Семен.
И мы, не сговариваясь, побежали в ту сторону. Ветки хлестали нас по лицу, крапива обжигала ноги. Мы то и дело проваливались в какие-то канавы. Так далеко от дома мы еще никогда не убегали. Но бобров так и не нашли. Наверное, они уплыли далеко-далеко. Туда, где нет людей. Туда, где они построят себе новый дом и будут жить спокойно, вдали от человека. От всех людей, которые больше не причинят им зла.
Домой мы вернулись грязные и окрапивленные.
- Послушай, - сказал Генка, - а вдруг дядя Семен нас обманул? Вдруг все бобры погибли?
Мне совсем не хотелось так думать. Только от одной мысли об этом становилось жутко и начинало сводить живот. Следующие дни мы с Генкой также проводили в гонках на велике, играли в мячик и придумывали еще много всего интересного. Но к ручью больше не ходили. И о бобрах никто из нас не заговаривал. Но каждый глубоко переживал потерю наших питомцев, которых мы так и не смогли защитить.
Наступила середина августа. Самая пора для грибов. И как-то раз дедушка решил взять меня с собой.
- Пойдем на горелое место. Там боровиков видимо-нивидимо.
Дедушка когда-то рассказывал про это место. И я знал, что идти туда очень далеко. Но мне нравится собирать грибы. Дедушка взял с собой бутерброды, несколько помидор с огурцами и печенье. А это уже целый поход получается!
Правда, дорога мне казалась долгой и утомительной. Наконец мы вышли к реке. Перешли по мосту и направились вдоль нее к горелому месту. И тут мы увидели плотину.
- Смотри-ка, - сказал дедушка, - здесь бобры живут. Давай притаимся и понаблюдаем за ними.
«А как же там наши бобры?», с грустью подумал я.
Мы спрятались за дерево. Бобры плавали в реке, ныряли, таскали ветки, заточенные бревна и укладывали их на плотину. А маленькие бобрята играли друг с другом в воде. Вдруг один бобер вынырнул и, мне показалось, что он посмотрел прямо на нас. Вокруг его левого глаза я увидел светло-серое пятно. Пират, это же Пират! Это наши бобры! Они живы! Они спаслись! Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, так я обрадовался.
На обратном пути мы несли полные корзины боровиков. Я все время подгонял дедушку идти быстрее. Страшно не терпелось обо всем рассказать Генке.
После обеда мы с Генкой сидели на мостике у ручья и болтали ногами в воде.
- Хорошо, что с бобрами ничего не случилось, правда? – сказал я.
- Еще бы! - подтвердил Генка.
Я немного гордился тем, что это я их увидел и узнал, что они построили себе новый дом. А потом спросил с надеждой в голосе:
- Но мы и дальше будем защитниками животных?
- Харбоб! – выкрикнул Генка и поднял вверх руку.
- Харбоб! – торжественно произнес я.
