200 подписчиков

Как я служил в немецкой армии.

6 марта 20186 мар 2018

22 мин

Как я служил в немецкой армии - мой рассказ опубликованный в мае 2012 года я часто встречал на различных форумах, читал критику о том, что в нём нет юмора, как это встречается в похожих рассказах. Отвечу так - это было написано не для того, чтобы поржать над "бюргерами" и рассказать о том "какие они все тупые" (что на самом деле не является действительностью), а для того, чтобы без "хиханьки-хаханьки" и без лишнего "пафоса" рассказать о службе в Бундесвере.

Всё началось в далёком 2005 году. После того, как я получил профессию «менеджер по оптовой и внешней торговле», я побежал в вприпрыжку в военкомат.

Там меня осмотрели, послушали, сказали, что годен и отправили к человеку, который распределяет по войскам и городам. Тут началось самое интересное: с первых его слов я понял, что было бы неплохо подписать контракт на 23 месяца (служба тогда была 9 месяцев), так и зарплата повыше, и обращение получше, и проф-права получить можно. Но есть большое НО: надо будет послужить за границей в так называемых «тёплых точках», таких как Босния и Косово или более «тёплых» — Афганистан. Я согласился только при одном условии, что служить буду рядом с домом и в воисках, в которых я хоть чуть-чуть буду заниматься по своей профессии (хоть немного практики для работы после армии). Он сказал, что служить я буду в войсках снабжения, 3 месяца учебки я буду в городе Бург (135 км от дома), а остальные 20 — в Беелитц-Хаильштеттене (60км от дома). Но до подписания контракта я должен еще сходить к психологу, он сидит этажом выше. Через 5 минут я уже сидел на стуле перед здоровым, лысым мужиком, который задал мне всего 2 вопроса: 1. Хорошо ли я говорю по-русски? (скорее всего важно для Афганистана)ю я ответил — «Да». 2. Знаю ли я сколько немецких солдат погибло за границей Германии? Я сказал, что примерно 20, на что он, повысив голос, ответил — 62. После этого он отпустил меня со словами что всё в порядке и 4 октября 2005 года мне нужно быть в Бурге…

4 Октября 2005 года я приехал на поезде в Бург . Напишу сразу, что за три месяца учебки в Бурге, я похудел на 17 килограммов. Когда в первый день мы получали на складе нашу форму, обувь и т.д. оказалось, что у них нет рубашек и пиджака для парадной формы моего размера. Сказали забрать через 2 месяца, когда сошьют по заказу. Когда же я за пару дней до присяги получил свои рубашки, оказалось, что они были на два размера больше. Учебка мне нравилась, вставать рано для меня проблемы не составляло, так как я ещё пацаном на каникулах в деревне ходил на рыбалку в 5 утра. Маршировать, бегать по лесу, копать окоп, отстреливаться от невидимого врага, жечь костёр в лесу — всё это три месяца подряд, с октября по декабрь. Это было весёлое время. На выходные можно было ездить домой в военной форме или в гражданке. Я ездил в форме, не знаю почему, гордился наверное. Больше всего мне нравилось ездить на стрельбище, где мы практиковались в стрельбе из разного вида оружия. Стреляли из пистолета P8, автомата G36, пулемёта MG3, узи MP2 и базуки 3 EX. Моими любимыми видами оружия были автомат и пистолет. Стрельбой из автомата я удивил всех своих командиров и, даже, себя самого: из 10 выстрелов 9 точно в цель, хотя до армии я стрелял только из рогатки и воздушки. Я — правша, но закрыть левый глаз, чтобы целиться правым я не могу, не знаю почему, поэтому целился левым и самое удивительное при этом — попадал в «яблочко». За такими весёлыми занятиями 3 месяца пролетели очень быстро. И в январе 2006 года я прибыл в Беелитц-Хайльштеттен для отбывания моей службы. Но на одном Беелитце история не заканчивается: еще были Потсдам, Линген, Вильдфлекен и Райловач в Югославии, но об этом ниже в моём рассказе.

По прибытию меня повысили в звании и выдали новые погоны,через три месяца «учебки» я стал ефрейтором «/», ещё через три становишься оберефрейтором «//» и ещё через шесть месяцев получаешь хауптефрейтора «///». Больше роста по службе в 23-ёх месячном котракте не предусмотрено.

Как выяснилось, 99% состава батальона (2. Батальон снабжения 172), где мне нужно было проходить службу, находился в Косово и последующие 2 месяца, до конца февраля, для меня и 15 остальных новичков протекали очень скучно и монотонно. Командира у нас не было, по утрам приходил один сержант из соседнего батальона, занимался с нами час-два физкультурой и уходил, остальное время мы ели, спали и резались в playstation.
В конце февраля 2006 года, на территории нашего батальона стало заметно больше солдат, на одном из утренних построений к нашей роте подошёл хауптфельдвебель С. и сообщил нам, что с сегодняшнего дня он наш командир. С этого дня у нас закончилась «халява» и началась «весёлая» солдатская жизнь. Чуть ли не каждый день сдавали нормативы по физкультуре, проводили инвентаризацию гаражей и складов. Чистили оружие, сидя часами в коридоре, мыли автомобили. Короче,готовились к весне.
Одним мартовским утром, после построения, меня вызвали к командиру. Тут мне выдали несколько листов бумаги, где очень детально была расписана моя последующая служба. Первым делом, в середине апреля, меня отправляют в Потсдам на 6 недель, получать водительские права на грузовой автомобиль с прицепом. В июне мне нужно ехать в Линген (20 км от Голандской границы) и пройти курс «солдата снабжения». В июле начиналась 6-недельная подготовка к миротворческой миссии в Югославии. И наконец, в октябре 2006 года отправка нашего батальона, и меня в том числе, в Райловач (2 км от Сараево) на 4 месяца, до января 2007 года.
Конечно самое интересное для меня начиналось в июле 2006, но напишу по-порядку.
Как оказалось, Потсдамская автошкола находилась всего в часе езды на городской электричке от дома. Так как я сильно не уставал, то очень часто после службы ездил ночевать домой. В автошколе было интересно, каждый день катались на грузовике Мерседес 1017 с прицепом по Потсдаму, иногда доезжали и до Берлина. Например во время ночной езды мой автоинсруктор (оберфельдвебель и в свободное от службы время татуировщик) предложил показать нам (нас всегда было двое учеников в машине) Берлинские «улицы красных фонарей». Вы только представьте эту картину — по плохо освещённым улицам, где через каждые 2 метра стоят проститутки всех мастей, мчит 17-метровый грузовик в защитной раскраске с тремя громко хохочащими солдатами, то и дело маргая фарами и сигналя пароходным гудком. Через 6 недель я сдал успешно экзамен и вернулся в свою часть в Беелитце, даже не подозревая, что за рулём грузовика мне так и не удасться больше поездить.
Через неделю после автошколы, я уехал в Линген. Этот городок на Голландской границе находится в 500 километрах или в 4 часах на поезде от Берлина. Эта казарма была построена еще во времена Гитлера, там осталось даже огромное панно на всю стену около главных ворот — рота марширующих солдат вермахта, конечно же, без всякой символики того времени. Хотя многие казармы, где мне пришлось побывать, когда-то принадлежали кайзеру, потом фюреру, а потом бундесверу. А на востоке Германии в них успела послужить и советская армия. Здесь мы жили вшестером в одной комнате. На эти курсы съехались солдаты со всей Германии. Всего было 3 группы по 25-30 человек. Было очень много иностранцев, у которых родители когда-то приехали в Германию работать и остались жить, а дети, родившись здесь, стали полноправными гражданами. Вот так и получилось, что в нашей комнате оказалось: 2 немца, турок, иранец, индиец и я. Все были с отличным чувством юмора, мы много смеялись, после курсов ездили вместе в город смотреть футбол — был 2006 год — чемпионат мира. Курсы были скучные, целый день сидели за компьютерами и решали задачи. После сдачи экзаменов нас повезли в мастерскую, где ремонтируют тяжелую военную технику. Нам показали место, где восстанавливают броневики, привезённые из Афганистана. Показали как и где разрезают устаревшие танки на металл, показали танк Леопард 1, который был продан в английский военный музей и ждал своей отправки, так же показали два танковых двигателя марки Мерседес-Бенц, которые купил фермер из Франции для поливного насоса. Тех, кто получил самые высокие оценки на курсах, покатали на Леопарде 2 — одном из самых лучших танков мира. Это был один из самых ярких моментов моей службы в армии..

4 июля 2006 года мне исполнилось 23 года, но отметить мне этот день рождения было не суждено.

Это была пятница, и мы с Дэвидом, моим армейским другом, с которым мы вместе делили одну комнату и один грузовик в Потсдамской автошколе, ехали в поезде в город Бург, завалив при этом весь тамбур в вагоне нашими вещь-мешками и рюкзаками. Из Бурга нас должны были отвезти в тренировочный центр, который располагался в бывшей части советской армии, в деревне Альтенграбов. Время встречи было назначено в 18:00, мы прибыли примерно за полчаса, на плацу перед штабом уже топталось примерно 100 человек, а по краю в аккуратную линию были выложены сумки, мешки и рюкзаки. Мы подошли, поздоровались и к нашему удивлению узнали, что попали в группу подготовки контингента для Афганистана, а наш контингент для Югославии готовили в апреле, в то время, пока мы были в Потсдаме. Как оказалось, нас двоих просто забыли, а когда вспомнили — был уже июнь и нас всунули в первую попавшуюся группу подготовки. Вот так вместо того, что бы готовится к EUFOR, мы тренировались к ISAF.
В 23:00 мы прибыли на место, в Альтенграбов. Было очень жарко, нам выдали наши автоматы и приказали с ними не расставаться ни на минуту. Спать, в туалет, в душ везде с автоматом. Смешно было смотреть на толпу в коридоре перед душевой — в трусах, шлёпанцах и с автоматом в руках.
Приходили с учений в 23:00, чистили оружие, потом снаряжение и в последнюю очередь себя, если повезёт, то в полночь ложились спать. Иногда ложились и в три утра (это например после ночных стрельб). Спать много не давали, в 5:00 уже подъём. Жили по 8 человек в комнате, смрад стоял страшный, даже окно не спасало, сушили форму, противоосколочные жилеты, ботинки и рюкзаки — всё это впитывало за день столько пота, что за ночь красилось в белый цвет от соли. Жара стояла всё время неимоверная. В Германии влажность выше и при температуре в +30 градусов — погода не из приятных. Особенно если ты 17 часов в день одет в военную форму, на тебе противоосколочный жилет с высоким воротником, сверху разгрузка, на которой нацеплено 2 магазина к G36, фляга с водой, раскладная сапёрная лопатка, сумка с посудой, сумка с противогазом, каска и, если «повезёт» ,то ещё и рация, на спине рюкзак и на боку автомат. И всё это с сотней ремешочков, застёжек и липучек должно быть так закреплено и подтянуто, что бы при ходьбе не брякало и не звенело. При этом ты должен быть максимально подвижен: прыгать, ложиться, ползать, залазить в окно/дверь/люк, вскакивать в автомобиль и выскакивать из него, и это при моём росте в 1,96, но, не смотря на постоянную жару и жажду (когда до нас довозили воду, в ней можно было яйца варить), нам было весело вместе и мы могли всегда положиться друг на друга. В памяти осталось несколько незабываемых моментов.
Один раз мы долго шли под палящим солнцем и без единого облачка в небе через весь полигон, там нам сказали, что мы будем стрелять из фаустпатронов и при этом с надетым противогазом. Вокруг не было ни одного дерева или навеса, где можно было бы спрятаться от солнца, кроме одной маленькой беседки примерно 2×2 метра и это на наш отряд в 30 человек! Пришлось сменяться каждые 20 минут. Когда подошла моя очередь стрелять, я подошёл к отметке, надел противогаз и каску. От отметки до места, откуда производился выстрел было метров 30, не больше. Но, преодолев это расстояние, глаза залились потом и стрелял я уже больше наугад, чем прицеливаясь. Мне повезло, тремя выстрелами я поразил три мишени.
Также запомнилась ночная «прогулка» — ходили в разведку с тепловизорами — всё видно в ч/б-цвете и всё живое светится белым.
На последнем этапе подготовки нас отвезли в тренировачный центр Вильдфлекен, там мы делили казарму с американскими военными. На улице стояли их хаммеры с тазами под днищем, в которые капало масло, а утром перед тем, как куда-нибудь ехать, они брали эти тазы и заливали масло обратно в двигатель, вот такой вот круговорот. Нам показали, как опознавать и маркировать мины и взрывные устройства, тренировали поведение с демонстрантами, для этого там выстроены деревни с настоящими домами с мебелью, автомобилями на улицах и жителями (которых играют безработные иностранцы, в основном выходцы из бывшего СССР). Они ходят по улицам, разговаривают между собой, занимаются своими делами. Наше задание: провести разведку, расспросить старейшину про проблемы жителей и выяснить в какой помощи они нуждаются. Пока мы беседуем у него дома, на улице слышится взрыв, мы выбегаем на улицу, видим дымящуюся машину и на нас обрушивается гнев жителей, которые думают, что это мы взорвали, они толпой бросаются на нас, бросают в нас камнями (рулоны туалетной бумаги, обёрнутые липкой лентой), мы становимся цепью, защищая наши армейские автомобили и броневик. В нашей группе было два кинолога с овчарками, собаки были, конечно, в намордниках, но толпа уже была поосторожней чем у других групп :)
Последним тестом был психологический. Нас брали в плен, надевали на лица специальные очки, в которых ничего не видно. Пиная и толкая, загоняли в подвальные помещения по 5-6 человек и старались 3 часа морально сломить (на этом тесте присутствуют психологи, которые внимательно следят за «пленными», всё снимается на видео). Главное сидеть смирно, делать то, что попросят, не строить из себя героев (такие там тоже были, пробовали шутить, не подчиняться командам. Их ставили на место вербально, некоторые потом плакали от психологического напряжения).
После этого мы вместе смотрели видео, обсуждали, что было правильно/неправильно и … всё, на этом подготовка закончилась.
Перед полётом в начале октября 2006 года нас повысили в звании и дали 2х недельный отпуск.

Я выехал из дома поздно вечером третьего октября 2006 года. Я был налегке, со мной был рюкзак с личными вещами и самой главной вещью — ноутбуком.

К сожалению я тогда не увлекался фотографией и даже обычной «мыльницы» у меня с собой не было, если и фотографировал, то на мобильный телефон из-под стола, так как на фотографирование в пределах лагеря нужно было спец. разрешение (почти все фотографии взяты из интернета). Лететь мы должны были на следующий день около 7 утра. Вылетали из под Ганновера, из деревни Вунсторф (нем. Wunstorf). Выезжать из части мы должны были в 3 утра на автобусе, а так как поезда ночью ходят редко, я поехал вечером, машины у меня тогда ещё не было.

Как выяснилось по прибытию в часть, так поступили многие из нашей группы. В течение 2-х недель каждый второй день в Боснию и Герцеговину вылетал самолет с около 30 человек на борту. Наше обмундирование уехало на грузовике примерно за месяц в Райловач (пригород Сараево, где располагался наш военный лагерь). Лично моих вещей было три огромных сумки, забирали с собой всё, от носков до каски. А ещё нам перед отправкой выдали дополнительное обмундирование — несколько футболок, несколько пар носков, новые штаны, утеплители дла поясницы, локтей и колен, новый карманный нож, рюкзак и зимние перчатки, которые конечно же были лучше и удобнее стандартных варежек.

В части было тихо и уныло, у солдат были грустные лица. Спать никто и не думал, некоторые сидели молча у телевизора, кто-то разговаривал со своей девушкой по телефону, другие сидели за ноутбуками, несколько человек стояли на крыльце и курили одну за другой. Алкоголь не пил никто, все боялись, что могут наказать и оставить в казарме с теми немногими, кто оставался служить дальше в Беелитце. Оставались в основном те, кто не сдал дополнительное медицинское обследование или не смог сдать экзамены на каких-нибудь подготовительных курсах (например, не сдал на права).

Примерно в полтретьего все столпились на плацу, куда должен был подъехать автобус. Все ждали молча, лица у всех были унылые. Ровно в три приехал автобус, мы погрузились и почти моментально все отключились. Ехали около двух с половиной часов. В Вунсторфе, на территории аэродрома люфтваффе нас высадили, мы прошли в небольшой зал, где стояли несколько столов со стульями и кофейный автомат. В углу сидели несколько снайперов, которые тоже ждали вылета, это было заметно по их металлическим чемоданам для снайперских винтовок, на которых висели замки и пломбы. Куда они летели было не понятно, они были одеты в граждскую одежду и болтали ни о чем.

Начало светать. Глядя в окно, можно было разглядеть силуэты военно-грузовых самолётов Трансаль, видно было около десятка. На взлётной полосе движения заметно не было, все ещё наверняка спали. В этом «зале ожидания» мы пробыли примерно час, за это время мы сдали наши рюкзаки, получили посадочные талоны и выпили примерно по литру кофе каждый. Потом нам объявили, что самолёт готов и мы можем погружаться. Трансаль стоял далеко, пришлось идти около 500 метров, проходя мимо вертолётов и самолётов разных мастей. У нашего самолёта был открыт задний люк, мы зашли через него. Внутри уже был закреплён поддон с нашими рюкзаками и сумками. Мы расселись, нам выдали бумажные пакеты и затычки для ушей (во время полёта в салоне очень сильно громко, разговаривать можно только крича собеседнику в ухо). Потом показали где туалет (выглядел как выдвижной ящик у комода). Мы пристегнулись и через несколько минут самолёт начал выруливать на взлётную полосу.

Летели через Мюнхен, там была дозаправка и по совместительству обед. Примерно в два часа дня мы приземлились в городе Тузла, на военной авиабазе американцев. Нас посадили в автобус и повезли в Райловач. Ехали небольшой колонной, боснийская полиция и фельдегери впереди, бронетранспортер «Фукс» сзади. Ехать пришлось около трёх часов при расстоянии всего 120 километров. Из окна было видно насколько это бедная, убитая и обнищавшая страна — везде лежали горы мусора, вдоль дороги протекала речушка примерно 5 метров шириной, воду в ней было видно только мельком, так как почти вся поверхность была покрыта толстым слоем мусора. Глядя на автомобили, было ясно, куда деваются развалюхи с немецких дорог. Население на нас внимания не обращало, наверное привыкли видеть военных в своей стране. По дороге попадалось очень много разрушенных домов со следами пуль на стенах. У некоторых кафе стояли группы молодых ребят в кожаных куртках и спортивных штанах, рядом с ними — 5ки БМВ конца семидесятых. Местную братву здесь было видно и слышно (ночью слышны были перестрелки) везде и постоянно, в Сараево и его окрестностях даже были районы, куда заходить или заезжать в военной форме было запрещено.

Приехали в наш лагерь, в местечке Райловач под Сараево. Когда-то это была авиабаза Югославской армии, ещё сохранились ангары. В самом дальнем углу стояли 3 вертолёта Ми-8. В лагере проходили службу миротворцы из четырёх стран: Германии, Франции, Италии и Албании. Основным заданием албанцев было охрана лагеря и вахта на контрольно-пропускном пункте (КПП). Интересно то, что албанская армия была одета в немецкую форму и была оснащена немецким оружием, подготовка этих солдат проходила в Германии. Первым делом нас повели на склад, где нам выдали наши сумки, которые мы отправили сюда месяц назад, потом нам выдали итальянские бронежилеты. Почему итальянские? -Не знаю. Ближе к вечеру нас расселили по комнатам, моя была на втором этаже бывшей казармы, где когда-то жили югославские летчики. В комнате мы жили втроём, здесь стояли три кровати, три шкафа, стол, стул и телевизор, который мы брали на прокат в боснийском магазине на территории лагеря. Итальянцы и французы так же жили в бывших казармах, албанцы же жили в жилых контейнерах.

На территории лагеря находились: штаб, столовая, больница, почта, спорт-зал, фитнесс-центр, две видеотеки, интернет-клуб, три парикмахерских, пицерия, два ресторана, а также несколько магазинов, так называемых «П-Икс». Каждая страна, от которой находится контингент, отрывает магазинчик, где можно приобрести товары «первой необходимости» по очень дешевым ценам. Например, у нас в магазине мы брали сигареты и алкоголь, у французов был огромный парфюмерный отдел, а вот у американцев в лагере, в Бутмире, этот «магазинчик» был двухэтажным! Но об американцах попозже.

Вот в таком городке мне и предстояло служить до конца января 2007 года.

Служить мне предстояло на большом складе запчастей. Здесь было всё: от маленьких болтиков до колёс к БТР. Здесь мы служили всемером.

Вот как выглядел примерный распорядок дня:
В 7:00 построение, где докладывались всевозможные происшествия, произошедшие за последние 24 часа: где-то происходили перестрелки, а где-то обстреливали храмы из гранатомётов. Такие новости были особенно важны автороте для прокладывания маршрутов снабжения других баз.
В 8:00 мы шли на работу.

В обед был перерыв. В столовой всегда было 3 горячих блюда, на кухне трудились боснийские женщины под руководством шеф-повара из Германии. Меню часто повторялось и уже через 3-4 недели мы пытались разнообразить пищу. К счастью, на территории находились пара пиццерий и закусочных. У итальянцев каждый вторник был спагетти-день, а это значит, что все, кому не лень, могли целый день провести у них в столовой, поедая при этом столько сколько влезет.

После обеда опять работа. Вечером после тяжелой службы, каждый занимался своим делом. Некоторые шли в качалку, другие усаживались за барную стойку в одном из 3-ёх баров и пили до полуночи. В 00:00 начинался комендантский час. Вахту несла албанская армия, а с ними лучше было не спорить. Очень серьёзно относились они к своей службе, получая при этом примерно 1/8 нашей «зарплаты».

Один раз ездили на стрельбу в горы, на бывший полигон югославской армии. До полигона шли по узкой дорожке через ещё неразминированную местность, эти пол-метра были отделены бело-красной лентой с надписью — «Attention! Mines! Entry strictly forbidden!» Стреляли много, загнали два автомата, перегрев стволы. Просто каждый контингент получает какое-то количество боеприпасов, расходывать их не на кого, назад везти тоже нет смысла, остаётся одно — учебные стрельбы до покраснения.

Для разнообразия существовала недельная служба на вахте. Отбирались 4 человека, смена каждые 8 часов из-за сильного электроизлучения. Ты сидишь в маленькой комнате, перед тобой 9 мониторов, по периметру лагеря расположены около 70 камер, на заборе датчики движения, за дверью офицер, которому докладываешь, если есть что-то подозрительное. Вот, например, на ноутбуке раздаётся зуммер, на экране интерактивная карта лагеря, на которой красным подсвечивается участок заграждения, на котором зафиксировано движение. Нужно определить, какие камеры расположены по близости и при помощи джойстика вертишь камеры в поисках нарушителя. Это могут быть птицы, зайцы, бараны или просто сильный ветер. На стене комнаты висят фотографии подозрительных автомобилей, которые используются для прослушки — в основном это микроавтобусы с десятком антенн на крыше. При их появлении нужно трубить тревогу.
Была ещё такая служба — сопровождение почтальона. Выглядело это примерно так: утром идёшь в оружейку, выбираешь себе оружие, которое тебе нравится (я брал свой любимый ХК П8), потом берёшь шлем, одеваешь бронежилет, идёшь в штаб, там тебя ждёт почтальон — это местный житель, который работает на нас. Садимся в пикап и вперёд, в город Мостар, там наша вторая база. Дорога занимает примерно 2 часа с неофициальной остановкой в придорожном кафе на чашечку кофе.
Мостар находится на юге страны, дорога пролегает через горы. По обочине дороги нет никаких ограничителей, в некоторых участках очень глубокие ущелья, и на дне можно разглядеть каркасы автомобилей, которые частенько ныряют туда навсегда. Прибыв в немецкий лагерь в Мостаре, разгружаем посылки и мешки с письмами, обедаем и едем обратно. Один раз по дороге назад, я попросил водителя остановить машину, чтобы купить воды. Мы остановились у придорожного кафе в одном из малых населёных пунктов. Выйдя из машины, я поправил кобуру с пистолетом и направился к входу. Перед кафе стояли три черных и очень потрёпанных «пятёрки». Входя внутрь, я расслышал громкий гогот. Переступив порог, увидел человек 15 в кожаных куртках, которые мгновенно замолчали и повернулись ко мне. Я, скользнув взглядом по небритым физиономиям, твёрдым шагом двинулся к барной стойке к молоденькой девушке, показал пальцем на прозрачный холодильник и произнеся «вотэр плиз». Я спиной ощущал их взгляд, они о чём- то перешептывались. Я расплатился, повернулся и неспеша вышел на улицу. Когда машина тронулась, я тяжело выдохнул, достал обойму, которая с самого начала поездки лежала у меня в кармане и вставил в пистолет. Если бы в кафе пошло что- то не так, у меня не было бы ни малейшего шанса. Хотя, может я всё и преувеличиваю.

Наши телефонные разговоры по мобильным телефонам прослушивались. Был приказ: разговаривая с близкими, нельзя было называть имён и адресов. Были случаи, когда кто-то звонил родителям и говорил что сына или дочь похитили, этим вымагая некую сумму денег. Иногда при разговоре были слышны какие-то звуки или голоса.
В свободные дни мы иногда ездили в Бутмир — это американская база рядом с аэропортом Сараево. У американцев было много всевозможных магазинов, Мак-Доналдс, в котором работали солдаты, боулинг, кинотеатр и столовая с огромным! выбором блюд.
Чуть позже нас стали отпускать в город. У нас был собственный автобус, который три раза в день ходил в центр Сараево и обратно. Иногда по выходным мы ездили в город погулять и пообедать, некоторые из нас ездили к татуировщикам. Население в городе на нас не обращало внимание, все давно привыкли к военным. Каждую неделю я отправлял домой посылку: сигареты, алкоголь, духи.

Похолодало очень резко. Помню однажды на построении утром пошёл дождь. Через 20 минут температура резко опустилась ниже нуля. Моя кепка стала деревянной и, когда я зашел в помещение и снял её, сломалась по полам.

Новый, 2007 год, мы отмечали втроём: с Серёгой и Жекой, которые служили в соседней части связистами. Слушали «Любэ», пили «Данску», закусывая солёными огурцами.

Домой летели на армейском Boeing-е из аэропорта в Сараево, так как примерно в конце декабря американцы сообщили, что они уходят из Тузлы и всё, что они там настроили забирают с собой или просто разбирают, взлётную полосу в том числе. А из аэропрта в Сараево на «Транс-але» не взлетишь — полоса короткая. Поэтому запросили Boeing.

Приземлились в военной части аэропорта Тегель, в Берлине. Самое смешное это то, что нам дали полдня отпуска за месяц службы в Боснии.

Последующие 7 месяцев службы протекали скучно, каждый день одно и то же.
31 августа 2007 года я вышел на построение последний раз, уже в гражданке, так как форму мы сдали примерно за 2 недели до конца службы.

Всё!