Мы попросили Альгерда Бахаревича рассказать об институте семьи в будущем. Писатель развил мысль героя своих коллег Ильфа и Петрова «кому и кобыла невеста» до «а кому — виртуальная дама средних лет, кошка или даже аквариумная рыбка».
Небольшая, но вместительная — как комната в заводском общежитии.
Построенная на полном равноправии и надежно скрепленная кучей официальных бумажек, чтобы не сдуло.
Временный союз двух уставших от одиночества существ. Даже не обязательно двух человеческих. И уж совсем не обязательно им быть с разным набором гениталий.
Такой она, скорее всего, и будет — семья будущего.
Пока смерть не разлучит нас? Забудьте. При чем здесь вообще смерть? Может, в будущем ее отменят. Проведут референдум и запретят на законодательном уровне. Ведь мы же все верим в торжество демократии. Правильные слова будущей брачной клятвы: «Пока не надоест». Пока не придет время поменять небольшую комнату в общежитии на другую — такую же, но с другим видом из окна и с другими обоями.
Потому что главное — это свобода. Свобода и смысл. Хотите — плодитесь и размножайтесь. А не хотите — не плодитесь. Можно даже не встречаться, а просто плодиться. Да так, что другие позавидуют. «Очнись, мы в будущем!»
Семья через тридцать лет — всего лишь один из вариантов, который всегда можно переиграть. А жениться можно будет даже на любимой кошке. Или выйти замуж за самую красивую и прожорливую аквариумную рыбку. Правда, не совсем понятно, как будет происходить ритуал знакомства с родителями жениха… Но это нас с вами не должно заботить: люди будущего что-нибудь да придумают, а иначе зачем мы их туда посылали? Ласковые прозвища, которыми любят награждать друг друга супруги, приобретут новый, иногда в чем-то даже зловещий смысл. Не совсем удобно называть супруга зайчиком, если твои соседи — дама средних лет, которая вышла в прошлом году за живого зайца. Да и сама дама — виртуальное создание, плод любви прыщавого программиста и его друга, пожилого робота. Слава богу, хоть заяц настоящий. Смертный. Живой. Воняет. Позвать, что ли, в гости?
Хотел бы я жить в таком будущем?
Наверное, нет.
А вполне может быть, что придется. Человек слаб — он живет долго. Поэтому готовиться надо уже сейчас. Приучать себя к толерантности. Смотреть на кошек, на белок в парке, а думать о будущем. Запомнить всех этих толстых и капризных детей — через тридцать лет каждый из них будет в разводе или в третьем браке. Лениво лайкать посты в «Фейсбуке» и представлять себе их потенциальную законодательную силу. Поставил сердечко — и вот вы уже муж и жена. Читать статейки противников однополых браков и посмеиваться — и эти люди собираются указывать будущему, как ему себя вести…
И от всей души презирать патриархальных «патриотов», потрясающих своими рахитичными идейками. Мир идет дальше — без вас. Вы проиграли. Дорога в будущее всегда лежит через вменяемый нонконформизм и творческое сумасшествие. Умные, красивые и смелые феминистки — это и есть сегодня вменяемый нонконформизм. А творческое сумасшествие забрали себе работники IT-сферы. Все остальное — книжки, театры, стихи, музыка, всякие там культурные традиции — уже на обочине, хоть до утилизатора еще далеко.
В общем, от будущего не убежишь.
Но и спешить туда тоже почему-то не хочется.
Почему? Да потому что большинство из нас по своему мировоззрению — люди конца XIX века. Мы можем считать себя современными, лишенными предрассудков, в чем-то циничными, свободными и умными; мы можем с видом прогрессивных придурков проглатывать тонны информации, не разжевывая, но все равно постоянно оглядываемся назад, поверх целого века, туда, в ту эпоху, где жить было не то что приятнее или спокойнее, нет — туда, где было придумано и сформулировано, как нам жить. Тогда казалось — придумано навсегда. Придумано самыми лучшими умами и наилучшим образом.
Дорога в будущее всегда лежит через вменяемый нонконформизм и творческое сумасшествие.
Поэтому нас туда и тянет наша постыдная ностальгия. Отважные романтики, которые потихоньку избивали своих жен, детей и слуг — это оттуда. О первом мы помним, об остальном — да какое нам дело до каких-то там жен, время было такое. Это оттуда — семья без свободы и смысла, построенная на экономическом расчете, семья на всю жизнь, «пока смерть не разлучит нас» — как пожизненное заключение в камере на двоих. И церковные браки — тоже оттуда, такие волшебные… И такие бессмысленные. Семья, из которой нельзя убежать: в развитых странах, чтобы добиться права на развод, женщине в те времена надо было доказать, что ее благоверный или полный импотент, или зоофил, или атеист (последнее было самой уважительной причиной). Муж голова, жена — шея: это тоже оттуда, и почему-то нас совсем не пугает этот губоногий организм в качестве идеала… Маршрут в один конец. Зато сколько чувства!.. Сколько жутких и сладостных испытаний!
Нам хочется сложных отношений. Не равноправных, а сложных. Чтоб душа развернулась по команде, а потом свернулась, будто в телефоне. Таких отношений, чтоб как в забытом романе, хоть тех романов никто уже не читает. Литература ушла, а внутренние Дюма с Бальзаком остались. И им всегда будет чего-нибудь не хватать. Наверное, даже в будущем. Наверное, даже человекорыбам и киборгам. Наверное… Но будущему уже все равно.
Текст: Альгерд Бахаревич
Фото: Кадр из фильма "Бегущий по лезвию", 1982
Оригинал публикации размещен на сайте журнала "Большой"