Претенциозный триллер в традиции Ханеке и Пазолини — длинный и муторный
Текст Александр Кондуков *1/2
Пьер-Паоло Пазолини времен «Теоремы», Михаэль Ханеке, немного Стэнли Кубрик — для оформления типичного сюжета греческой трагедии средствами арт-хаусного триллера режиссер Йоргос Лантимос выбрал себе идеальные персоны в качестве ориентиров. Предыдущим его фильмом-притчей на английском был «Лобстер», где герои (и любимец автора Колин Фаррелл среди них) должны были за 45 дней найти любовь или же превратиться в животных по своему выбору. Новый сюжет не менее трагичен и бредов — кардиохирург из Цинциннати Стивен (Колин Фаррелл) окружен идеальной семьей. Стерильно чистый дом, похожий на люксовую палату больницы, слегка пришибленные домочадцы — жена Анна (Николь Кидман) и двое детей (Рэффи Кэссиди и Санни Сульич). Правда, поблизости возникает еще гнусноватый мальчик, с которым приходится время от времени делить трапезы. С первых сцен понятно, что ничего хорошего лучше не ждать.
Впрочем вестником несчастий является не один лишь злодей старшего школьного возраста. Когда на экране одновременно действуют Колин Фаррелл (с бородкой древнегреческого героя-страдальца) и Николь Кидман (с новой «пластикой», довольно безжалостной), невольно ждешь прихода Апокалипсиса. Это ощущение от дуэта, кстати, отлично сработало в другом фильме-притче — «Роковом искушении» Софии Копполы. В картине Лантимоса персонажи Фаррелла и Кидман вообще пребывают в состоянии дискомфортного оцепенения — следуют воле фатума, изображая степфордскую жену и (в общем-то, тоже степфордского) безупречно отмороженного мужа. Трансформированный миф об Ифигении в новой версии отягощен постоянным присутствием ангела-истребителя (Барри Кеоган из «Дюнкерка»), который терроризирует стерильную семейки за прошлые грешки.
Впрочем, у Лантимоса нет амбиций Еврипида (или даже Даррена Аронофски, который на том же материал раздул бы инквизиторский костер), у него есть стремление сделать ловкий трэш-хоррор, который напугает зануд в артхаусных кинотеатрах. Они слишком стеснительны и зажаты, чтобы в целях борьбы с социопатией одолеть восемь частей «Пилы» и с облегчением понять радость повседневности, а вот стерильный триллер с известными актерами им придется в самый раз. Интересно, хорошо ли усваивается зрителями «Священного оленя» фаст-фуд во время сеанса? Было бы очень мило, если бы ближе к финалу в зале запахло картошкой фри, которую обожествляет центральный злодей.
Внутренняя тухлость вроде бы хорошо промороженного «Оленя» очевидна — это кино для рафинированных людей, которые бравируют отвратительным вкусом во всем и готовы сознательно портить себе настроение. В театрах они ходят, наверное, на древнегреческие трагедии, адаптированные под интерьеры буржуазных квартир, в кино — на русский арт-хаус (по темпу напоминающий «Оленя»), а в обыденной действительности, вероятно, любят с важным видом наслаждаться куриными стрипсами за чтением блогов про смерть. Словом, аудитория у Лантимоса имеется, и то, что он грамотно ее обслуживает, с одной стороны, конечно, хорошо, а с другой, как и в случае Ханеке, блокирует сторонний интерес.
«Убийство священного оленя»
Фильм уже в прокате. Саундтрек доступен в Apple Music