ВТБ купил у Сергея Галицкого за 138 миллиардов рублей 29,1% акций 2-ой крупнейшей в России розничной продуктовой сети «Магнит».
Первое разумное впечатление от сделки – мысль о том, что концентрация собственности в руках государства в России начинает приобретать всё более угрожающий для нормальной конкурентной среды характер. Государство уже контролирует около 75% российской экономики.
Ранее мы видели, как в руках государства оказались основные активы в нефтедобыче, потом настал черёд банковской сферы, а теперь и такой традиционно «рыночной» отрасли, как розничная торговля.
Важно, что «Магнит» не возник в ходе приватизации. Галицкий действительно развивал его с нуля. Это тот самый пример подлинного предпринимательства, основанного на понимании того дела, которым занимаешься, кропотливом труде без поблажек к себе, на постоянной готовности и умении принимать риски и управлять ими.
Компания была образцом и во внедрении передовых требований в сфере корпоративного управления и внутренней культуры в компании. Сам Галицкий из личных дивидендов финансировал социальные проекты – развивал детско-юношеский спорт, создал футбольный клуб «Краснодар» и без копейки государственных денег построил для него один из лучших в мире стадионов, разбил вокруг него прекрасный парк для горожан.
Галицкий не только создал крупнейшую в России розничную сеть (лишь в этом году X5 сумела его опередить), но и вывел её на Лондонскую биржу.
Казалось бы, на этом фоне, даже если он устал и хотел выйти из дела, он вполне мог его продать частным инвесторам или распродать акции через биржу. Но тем не менее продал акции де-факто государству.
Почему?
И здесь мы подходим к месту, где становится видно, пожалуй, крупнейшее поражение тех, кто хотел бы построить в России современную рыночную экономику. В России не удалось за четверть века реформ создать полноценный рынок частного капитала.
Не сложилось культуры коллективных инвестиций, когда бы споры решались в рамках корпоративных процедур, на основе устава, а не через знакомых следователей и незаконное уголовное преследование ставших неудобными партнёров (о чём постоянно говорит уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов и о чём на недавней коллегии Генеральной прокуратуры сказал лично президент Владимир Путин).
Наконец, не сложилось культуры вкладывать деньги в проекты, связанные с предпринимательским риском. Пример Галицкого и ещё какого-то количества пускай даже тысяч энтузиастов смотрится на фоне 146-миллионной страны скорее примером «белых ворон», чем опровержением этого моего тезиса.
В России много денег. Но у кого эти деньги и как они ими распоряжаются?
Красноречив и показателен пример полковника полиции Дмитрия Захарченко, у которого в доход государства было изъято имущества на 9 миллиардов рублей. Примерно 2/3 этой суммы он хранил в форме наличных денег.
Что можно сделать на 6 миллиардов рублей?
Этого хватит, чтобы построить крупнейший в России мясокомбинат или стать крупнейшим в России торговцем обуви. Или на то, чтобы запустить животноводческий комплекс примерно на 3 тысячи голов крупного рогатого скота.
Наконец, можно сформировать инвестиционный фонд и профинансировать примерно 20 технологических проектов.
Это можно записать на жену, тёщу, отца или любовницу. Не об этом сейчас речь.
Речь о том, что таких мыслей у владельцев баснословных состояний даже не возникает. Они предпочитают покупать часы за миллион долларов, уникальные ручки с розовым золотом, инкрустированным россыпью южно-африканских алмазов, покупать бессмысленную недвижимость в стиле лужковской нео-готики или просто хранить наличные в квартире-сейфе на Мичуринском проспекте.
До недавнего времени отдельным видом спорта представителей российского частного капитала было с издержками 5 – 6% от суммы вывести деньги из страны, чтобы положить их под 0,02% годовых на счёт в швейцарский банк, чтобы потом на фоне риска их заморозки с издержками 10 – 12% от суммы возвращать их в Россию.
На фоне именно такого поведения новоявленных «миллионеров Корейко» «Магнит» и был продан государству.
Разруха, как известно, не в клозетах – а в головах. Сколько потребуется времени, чтобы логика в головах российских нуворишей проснулась?