Располагаясь первый раз на ночлег в лесу, не каждый из партизан догадался приготовить себе постель из хвойного лапника. Командир учил и показывал, как устроить ложе. Под елями и соснами уснули партизаны тревожным сном. Теперь лес — их дом, союзник и защитник. А Василию Захаровичу не спится. Несколько раз проверял дозоры, неслышно обходил лагерь, отбиваясь от комаров, всматривался в мальчишеские лица своих умаявшихся бойцов.
Блаженно спит секретарь горкома комсомола Саша Беркович, умный, начитанный парень, страстный радиолюбитель. Вот только бы приемник добыть! Рядом — заведующий отделом райкома комсомола Эдик Нордман, совсем мальчишка. Немного говорит по-немецки. Это пригодится. На кочке посапывает слесарь судоремонтного завода Виктор Лифантьев. Десятиклассника Ваню Чуклая неохотно брали в отряд, а в бою возле Галева он показал себя смелым бойцом, вынес смертельно раненного командира.
Задремал Василий Захарович только на рассвете, а в полдень дозорные донесли: к лагерю движется группа вооруженных людей. Объявили тревогу, заняли боевые позиции.
Вооруженные незнакомцы продвигались осторожно, прячась за стволами сосен, выглядывая из-за кустов. Видимо, почувствовали или заметили в лесу присутствие людей. Насторожились и комаровцы. Некоторые еле сдерживали себя, чтобы не нажать на курок, и вели на мушке каждого приближающегося к лагерю.
И вдруг, отбросив автомат, во весь рост поднялся Василий Захарович:
— Товарищ Сахаров!—и сделал шаг из укрытия.— Отставить, ребята! Свои!
Навстречу бежал в пропотевшей, перетянутой ремнями гимнастерке секретарь Ленинского райкома. Многие партизаны обоих отрядов знали друг друга. Угощались самосадом, рассказывали новости.
Командиры отошли в сторону, и Сахаров рассказал Василию Захаровичу, что они только что вышли из боя, и не с гитлеровцами, а с бандой бывших осадников и отъявленных головорезов.
— Вот и первое подтверждение моих опасений,— сказал Корж.— Я слышал, что в западных областях свирепствует недобитое отребье, грабит колхозы, выдает коммунистов, их семьи, сельский актив и охотно идет на службу к гитлеровцам.— Посмотрел на дружно беседовавших партизан и предложил:
—Давай общими силами будем громить пришельцев и местных врагов.
Сахаров промолчал, будто не расслышал.
— Ну, так как? Вместе будем действовать? Одним пальцем ничего не возьмешь, а двумя пуд ухватишь.
— Уж больно тяжел этот пуд, Василий Захарович. Вооружены до зубов. У них и автоматы, и танки, и боеприпасы, а у нас винтовка на двоих, каждый патрон на учете. Я считаю — да и все наши такого мнения,— нужно пробиваться к своим, соединиться с армией, задержать и оттеснить врага.
— Эх, милый друг, пока до своих доберешься, эти молодчики с засученными рукавами да с черепами на фуражках половину наших людей перевешают и перережут. А указания партии, приказ обкома развернуть всенародную партизанскую борьбу, создать невыносимые условия для противника для тебя не закон? Необходимо здесь помогать Красной Армии, развертывать массовую борьбу, как можно больше удержать войск противника в тылу, уничтожать его на подступах к фронту. Заблуждаешься, товарищ Сахаров,— сурово закончил Корж и, спохватившись, что новые знакомые могут повлиять на его партизан, приказал:
— Комаровцы, ко мне!
Партизаны из отряда Коржа подходили к своему командиру.
— Василий Захарович, ребята пробиваются на фронт.
— Слышал! — мрачно отрубил Корж.
— Может, и нам податься? А то зимой загнемся в лесу,— слышались голоса.
— Кто оробел и на себя не надеется, может уходить.
Отряд Сахарова ушел, посеяв в умах некоторых комаровцев сомнения и растерянность. И это не прошло бесследно: девять человек ушли к линии фронта. Командиры запаса ссылались на верность воинской присяге, настаивали на уходе. Корж никого не удерживал.
Понравилась статья? Подпишись на канал!