На первом этаже у нас живет маленькая старушка. Я давно заприметила её. Однажды хотела помочь ей занести санки с привязанным мешком. Беспечно попыталась приподнять их и не смогла оторвать от земли, до того они оказались неподъемными. Что там везла сухонькая бабулечка так и осталось загадкой. Старушка сказала, что отвяжет свой мешок и потом уже будет переносить потихоньку его содержимое.
Под новый год мы пекли имбирные пряники и я отправила детей передать бабушке с первого этажа пакетик с выпечкой. Дети пошли втроем и все трое вернулись с большими кульками конфет в руках.
Перед крещением дети снова принесли коробки подарков от бабушки с первого этажа и я пошла отблагодарить её пирогом.
Бабушка пригласила зайти, вручила мне ещё одну коробку конфет и почти без предисловий рассказала мне почти всю свою жизнь. Её зовут Вера. И живет она уже лет 7 совсем одна. Похоронила мать, мужа и сына. Сын ушел последним.
В квартире нет обоев и стены выкрашены синей краской под потолок. Вся обстановка очень бедная и скромная. На маленьком холодильнике горит лампадка, но икон не видно. Верующая? Думаю я, глаза у неё очень добрые. А бабушка отвечает на немой вопрос.
- А вы знаете, что самое плохое… Он умер то не исповедовавшись и ни разу за жизнь не причастившись. Так и не решился. Уже в больнице лежал, я говорила ему: «Давай приведу отца Бориса». А он все «нет, я в школе с ним учился и слишком хорошо знаю его, не смогу я ему исповедоваться». Я уж хотела привезти из Смоленска батюшку, он почти согласился. Воду стал святую пить, сам попросил меня «принеси мам». И в тот день в больнице все воду только святую и пил. Вечером говорил, что лучше ему стало. А ночью и умер.
А когда муж у меня умер мне плохо было, я ничего не хотела. Лежала на кровати и в потолок смотрела. Подруга у меня была, очень хорошая, очень. Братьев и сестер после войны сама подняла и замуж не вышла, по тому что только и забот было поднять их. Из Ярцева зерно на себе носила пешком. Она мне говорит: «Меня мама научила, когда плохо нужно щи из кислой капусты сварить и съесть. Приходи ко мне, я сварю тебе». Я не хотела к ней идти, но пошла. Села за щи, она просит хоть три ложки съесть. Я съела три ложки и мне правда стало легче. Не то чтобы мне весело стало, нет, просто я пришла домой, а на душе спокойно. Тихо.
А потом однажды лежала я на кровати. Открыла глаза, вижу одним глазом, рядом с кроватью мама моя стоит. А мама умерла то уже. Я лежу, не шелохнусь. Посмотрела на неё двумя глазами, а мама и исчезла. На исповеди рассказала батюшке. Думала скажет из головы выкинуть да так и спросила: «Из головы выкинуть, наверное?». Нет, ответил, случится что-то у тебя. И через год сын и умер.
А я в церковь то случайно первый раз пришла. Мама звонила мне и просила за папу покойного записочку подать. Я хоть в церковь не ходила, но как думаю я маму обману. И пошла. А в церкви служба шла, я боялась зайти. Был декабрь. Я так и простояла перед дверью. Замерзла. Потом женщины выходить начали и я зашла, а батюшка вышел, первый который был, отец Николай, огромный такой был, как посмотрит на меня, я испугалась. Записочку подала. А другой раз на службу пришла….
… Пока мы говорим в дверь стучат. Это Серега. Одинокий спившийся человек. Непонятно чем он живет и что ест. Просит у бабушки Веры воды. Она выносит ему ковшик со словами:
- Пей, моя матушка, пей.
Так и сказала Сереге «моя матушка». Вот как.