В России говорят: "у него не все дома". В Германии – "у него не все чашки в шкафу". О современных лечебницах, стереотипах и о том, как современному человеку сохранить психическое здоровье, мы побеседовали с кандидатом медицинских наук, психиатром Юрием Шикиным.
– Как пациенты попадают на лечение?
– Есть плановое поступление: заболевание выявляется в диспансере или участковым психиатром. В некоторых случаях нужна экстренная госпитализация: когда развивается психическое расстройство, изменяется состояние человека настолько, что его работа, жизнь в семье, даже простое существование в обществе невозможно, угрожает близким или самому больному. Допустим, пациенты попадают в больницу с такими симптомами, как отказ от еды, отсутствие сна на протяжении недель, резкое истощение, тяжёлое возбуждение, тревога. Согласно закону о психиатрической помощи, в таких случаях может осуществляться недобровольная госпитализация. Но решение об этом принимает судья на основании заключения комиссии. Не скажу, что это частая практика, но в среднем в год таких пациентов по больнице набирается около 7-8% от общего числа.
– Как определить признаки психических заболеваний? На что нужно обратить внимание?
– Особенность психических расстройств в том, что пациент не считает себя больным. Человек, как правило, не готов признать свои проблемы. Когда болит зуб, вопросов нет. А когда у человека психоз – его уже все замечают, кроме больного. Психическое заболевание хорошо видно со стороны и малодоступно осознанию самого человека. Поэтому дать добрый совет "если у вас что-то не так – бегите к психиатру" можно, но это, как правило, неэффективно. Но есть определенные "сигналы", к которым стоит быть внимательным: нарушение сна, потеря аппетита, частая резкая смена настроения, беспричинные страхи и появление состояния тревоги.
– Верно ли утверждение о том, что все мы немного сумасшедшие?
– Конечно, с клинических позиций это довольно неверное утверждение. Мы не все сумасшедшие, мы все немного разные. Нет стандарта среднего человека. Все мы особенные. У нас есть свои личностные черты. Иногда некоторые из них доминируют. Допустим, человек слишком чувствителен, эмоционален. А другой наоборот – холоден, однообразен, малочувствителен. Один замкнут, другой вспыльчив, третий экстравагантен и любит рискованные вещи вплоть до риска для жизни: забирается на какую-то мачту и оттуда делает "селфи", а другой опасается из дома выйти из риска, что его машина там переедет. Я утрирую немного, но в целом можно сказать: не в сумасшествии дело. А психическая норма и психическая патология имеют свои черты, достаточно чёткие, чтобы в одном случае оказывать человеку помощь, если он в ней нуждается, а в другом случае не трогать его, дать ему возможность поработать с психологом. Но считать штампированно, что все мы сумасшедшие – это художественное преувеличение.
– Кстати о художественных преувеличениях. Почему психический недуг романтизируется в литературе, кино, социальных сетях, обыденном общении?
– Любое интересное произведение должно перекликаться с психопатологией. Вспомните романы Достоевского. Какие яркие неповторимые персонажи: женщины – тяжелейшие истерички, их эмоции меняются, как картины в спектакле каждую минуту. Мужчины – непреодолимые эпилептоидные психопаты, жестокие, ревнивые, злопамятные, которые идут друг за другом с ножом. Если любить, то до самопорезов, если ненавидеть – до смертоубийства.
Если мы откроем голливудскую продукцию, которая активно спекулирует на психопатологии, на психоаналитических представлениях о личности, то мы увидим, что это художественное преувеличение реальных проблем, которые отражают человечество в целом. Понятно, что только в скучном кино можно описывать положительную личность и этим восторгаться. Нам любопытно экстремальное состояние: например, маньяки-убийцы, которых в истории было намного меньше, чем их тиражирует кинематограф. Интересны и люди с нестандартным мышлением, учёные или шахматисты. Исаак Ньютон, например, был глубочайшим шизоидом, который мог посмотреть на мир нестандартно, парадоксально, пойти по пути наименьшей вероятности в решении повседневных проблем. Нормальный человек не будет задумываться, почему предметы падают на землю: куда им ещё падать? И только человек с нестандартным мышлением задумается о законах гравитации, откроет их и обоснует.
В общем, подобные персонажи будоражат нервы, волнуют, обладают экстравагантностью – это и требуется в хорошем сюжете. К сожалению, многие из них довольно надуманны и не всегда соответствуют грустной реальности душевнобольных людей. Все это романтизируется, но без этого не было бы и художественных произведений.
– Насколько стереотипы о психиатрических лечебницах верны?
– Действительно, во все времена проблема отношения к психически больным является "лакмусовой бумажкой" состояния общества. В XVIII веке французский психиатр Пинель впервые предложил относиться к душевнобольным не как к одержимым, которых нужно изолировать, а как к больным, которых нужно лечить. Прошли сотни лет, но до сих пор существуют и в обществе, а порой и внутри сообщества определенные предрассудки – мы называем их стигмами.
Это напоминает поход к стоматологу: как бы ни было сильно обезболивание, мы всё равно думаем, что нам будет больно – до тех пор, пока не увидим своими глазами, что стоматологи давно используют современные методы.
То же самое произошло и в психиатрии. Она во всем мире претерпевает значительные изменения. Во-первых, в больницах не содержат людей, не изолируют от общества, а лечат, причем эффективно, со скорейшим стремлением выписки. Допустим, в ставропольской больнице средний срок лечения в круглосуточных стационарах – менее 40 дней. Это ниже, чем показатель по России.
Очень распространён миф о медикаментозной терапии. Большинство родственников и пациентов, когда переступают порог больницы, задают несколько вопросов: сколько будете держать; не сделаете ли бесчувственным "овощем"; теперь всю жизнь таблетки надо пить? Отвечаем последовательно: держать не будем, будем только лечить; «овощем» не сделаем, только "фруктом"; лекарства – добровольный выбор каждого.
Действительно эти мифы долгое время имели долю правды. Лечение нейролептиками первого поколения было сопряжено рядом последствий: заторможенностью, сонливостью и депрессией. Всё это не украшало психиатрическую службу, но не было других средств. Но уже более сорока лет эффективно работают нейролептики второго и третьего поколения. В большинстве случаев с ними человек может учиться, работать, не чувствуя слабости. Современные препараты позволяют реже обращаться в стационар, предотвращать новые эпизоды болезни и не мучиться от тяжелых последствий.
Кроме того, все эти предрассудки во многом зависят и от позиции самих врачей и учреждений. Я знаю стационары, где сохраняются, скажем так, старые традиции. У них одна задача – медикаментозное монотонное лечение.
Но общая тенденция – уход от больничной помощи, которая, к сожалению, иногда необходима. Это требует вложения средств, но в итоге такой путь дешевле, чем человеку просто лежать в стационаре. И весь мир идёт по этому пути.
Взять, к примеру, опыт Норвегии. Там пациент лечится в больнице не больше двух-трёх недель. Далее его ждёт внебольничная помощь: это могут быть амбулатории или так называемые "дома на полпути". Они решают следующую проблему: скорее всего, при поступлении человека в больницу в его доме был стресс, скандал. И вот он возвращается домой, а ещё не все к этому готовы, все его боятся, относятся с подозрением. Спустя некоторое время родственники вновь обращаются в клинику – мол, пациент странно себя ведет. В психиатрии это называется "синдромом вращающейся двери": побыл пару дней дома – и обратно. Эти проблемы должны решаться развитой внебольничной помощью.
Так что стигма о длительном нахождении в больнице тоже не актуальна. Хотя даже студенты, будущие врачи, приходят в больницу с бытовыми представлениями и ищут "буйных". А все лежат спокойно – кто журнал читает, кто расчёсывается. Все "буйные" дома, нелеченные. Порой даже сложнее с родными иметь дело, чем с пациентами.
– Есть ли какие-то заболевания, которые характерны для современного поколения?
– Действительно прослеживается закономерность в росте некоторых видов психических расстройств, которые некоторые осторожно называют словом «эпидемия». Например, по данным Всероссийской организации здравоохранения, к 2020-2022 году такое расстройство, как депрессия, займет устойчивое второе место после сердечнососудистых болезней. Как ни странно, это расстройство затрагивает страны с высоким уровнем жизни. Депрессия становится бичом крупных городов Северной Америки, Европы. Не падает статистика суицидов, растет число пограничных невротических расстройств. Более половины всех расстройств – неврозы и психозы. Слабоумие составляет меньше 7-9%, уровень больных шизофренией менее четверти. Кроме того, население стареет, всё чаще встречаются геронтологические психические болезни.
Конечно, профессия накладывает отпечаток на всех, в том числе и на психиатров. Не хочу сказать, что, как в анекдоте, врачи отличаются только цветом халата, но в психиатрии случайных людей не бывает. Как шутил один из моих учителей, странными психиатры не становятся в ходе работы, они уже сюда такими приходят.
Ещё больше историй можно найти на нашем сайте.