Параллельно и в прямой зависимости от представлений о "золотом веке" и "стране изобилия", в среде философов, государственных деятелей появлялись и эволюционировали рациональные мечты об идеальном общественном устройстве и месте в нем человека.
Так, В V веке до н.э. под влиянием легенды об обществе "тайпин" и рассказа Юаньминя китайские мыслители описывали общество «великого равенства». В III-II вв. до н.э. в главе "Ли юнь" трактата "Ли цзи" идеалом провозглашалось легендарное общество «датун» ("великое единение").
"Когда осуществлялось Великое дао, – говорится в «Ли Цзи», – Поднебесная принадлежала всем. Для управления Поднебесной избирались мудрые и способные люди. Между людьми царили доверие и дружелюбие. Поэтому люди считали близкими себе но только одних своих родителей и по-отечески относились не к одним только своим детям. Престарелые могли спокойно доживать свой век, взрослые люди находили применение своим способностям, а малолетние получали возможность спокойно подрастать. Все одинокие, вдовы, сироты, бездетные, калеки и больные были окружены заботой; мужчины выполняли свой долг, женщины обладали самостоятельностью; богатства не выбрасывались понапрасну, так же как и не скапливались у отдельных лиц; способности людей использовались полностью и не служили выгоде отдельных лиц. Тогда не было предательства, лжи, интриги, не было грабежей, краж, смут, и люди, уходя из дому, не запирали дверей».
Одновременно с Китаем в V в. до н.э. в среде интеллектуальной элиты Древней Греции мифологическое осмысление природы социально-политических процессов уступает место рациональному. В трудах философов античности появляются рационалистические проекты идеального общества. Однако влияния распространенных в общественной среде мечтаний о "золотом веке" избежать новым учениям не удалось. «Сначала она проявилась в форме идеализации «варварских народов» у древних историков (Геродота, Теопомпа, Гекатея Абдерского), а затем была воспринята и разработана в форме теории «естественного состояния» Платоном, учеником Аристотеля Дикеархом, стоиками Зеноном и Посидонием, а также сторонниками философского учения киников, восхвалявших примитивную жизнь «по природе» как состояние истинной свободы".
Одним из первых произведений описывающих мечту об идеальной социальной реальности стало «Государство» Платона (примерно 360 г. до н.э.).
Исходным пунктом для построения идеального государства становится у Платона рассуждения о природе справедливости, которая служит определяющим принципом личного поведения и государственного порядка. Для достижения справедливости необходима гармония трех начал идеального государства – делового, защитного и совещательного, и трех начал человеческой души – вожделеющего, яростного и разумного.
Именно поэтому во главе совершенного государства должен стоять философ (получивший 50-летнее образование), целью которого является всматривание в истинное бытие, чтобы созерцать «нечто стройное и вечно тождественное» и уподобляться ему, вносить «в частный и общественный быт то, что он усматривает наверху».
В идеальном государстве, как считал Платон, должна быть введена общность имущества (включая женщин и детей), а частная собственность запрещена.
Платон полагал, что «общество возникает из потребностей, которые люди могут удовлетворить лишь совместно, сотрудничая на основе разделения труда. В обществе нужны и сапожник, и хлебороб, и солдат, и правитель. По отдельности все они нежизнеспособны и своих целей могут достигнуть только совместно. Полис представляет собой органическое целое, со своей структурой, функциями и интересами. Интересы целого выше интересов части. Но для того чтобы это правило признавалось, государство должно служить интересам всего общества, а не какой-либо группы. Интересы ни одной из групп не должны преобладать».
Мечта об идеальном общественном миропорядке, изложенная в труде «Государство» Платона возникла в годы поражения Афин, падения демократии, когда общественные противоречия достигли значительной остроты. А.Ф. Лосев пишет, что великий мыслитель, «ясно увидел, что современное ему общество идет к гибели, что не за что ухватиться ни в общественной, ни в политической жизни, что нужно избрать какой-то свой путь. Поэтому Платону приходилось использовать ту область человеческого сознания, которая всегда приходит на выручку в моменты великих социальных катастроф. Это область мечты, фантазии, новый – и уже рационализированный миф, утопия».
В средние века мечты об идеальной социальной реальности формировались под сильным влиянием религии, которая в те времена являлась господствующей формой общественного сознания. Так вера в Бога признавалась главным гарантом стабильности в желаемой философам социальной реальности. Выражаясь словами Т. Кампанеллы, «человек должен быть всецело предан религии, и всегда почитать своего творца».
Понятие святости красной нитью проходило через мечтания мыслителей средних веков об идеальном общественном устройстве. Мечты об обретении вечной жизни не только не осуждались, но и всячески поощрялись. Земная жизнь в мире понималась, как средство обретения жизни небесной и не имела самостоятельного значения.
А.И. Клибанов по этому поводу отмечает. «Образы, в которых выступала мысль об идеальном общественном строе являлись плодом воображения, порожденным отношениями реальной жизни. Но и самые фантастические из этих образов решительно отличались от образов религиозной фантазии, включая и те случаи, когда они выступали в религиозном облачении. Ибо речь шла не о «небесной отчизне», а об оптимальном строе человеческих отношений, и во всем множестве случаев, когда такой строй наименовывался «раем» или «царством божьем», это были земной «рай» и «царство божие» на земле».
Имея ярко выраженную религиозную специфику, во многом утопии средних веков были сходны с мечтаниями мыслителей античности, в частности содержали осуждение собственности, восхваление общности имуществ, выпады против богатства.
Одним из произведений в полной мере отразивших бытовавшие в средние века мечты об идеальном мире является труд Августина Блаженного «О граде божьем».
Августин описывает две социальных реальности:
1. «Град божий» (Небесный Иерусалим) включает ангельскую общину на небесах. Люди божьего града мечтают о будущей жизни на небесах.
2. «Град земной» (Вавилон) включает восставших ангелов, низверженных в ад. Естественное рождение делает человека членом земного Града и дальнейшее движение по пути культуры не может вывести за его пределы. Лишь духовное рождение в таинстве крещения вводит в общину Града небесного. Люди земного града мечтают о вещах приземленных, материальных.
«Граждане, принадлежащие к обоим градам, в мирской жизни «перемешаны»; грань, отделяющая одних от других, остается для человека незримой, и только Богу она видна. Очевидно, что в этих случаях «Град Божий» и «Град земной» не совпадают ни с земным государством, ни с видимой Церковью - в каждом случае можно обнаружить граждан обоих градов. Они по сути две мистические общности, состоящие из людей, преследующих принципиально различные цели».
Средневековый человек не имел права сам выбирать объект мечтаний, ибо признавалась только одна мечта – попасть в Царство Небесное, остальные же, согласно учениям отцов церкви, были от дьявола и признавались греховными. Более того, как замечает А.В. Лосев, «христианин мыслит себя не имеющим никакого права на существование. Бог творит мир не по необходимости. Его творческий акт есть выражение Его Воли. Бог творит что хочет, и не связан необходимостью относительно чего бы то ни было. Мир и человек ничего не прибавляют к Богу и не убавляют от Него. Мира и человека могло бы и не быть. Они есть постольку, поскольку на то есть Его Воля».
Мечты философов античности о совершенствовании существующей социальной реальности, где каждый выполнял бы соответствующую ему социальную роль, гордился своим статусом и социальным положением нашли свое дальнейшее развитие в проектах утопистов средневековья и Нового времени, среди которых наиболее известны:
1) «Утопия» Томаса Мора (1516)
2) «Вольфария» Йохана Гюнцберга (1621);
3) «Город Солнца» Томазо Кампанеллы (1623);
4) «Новая Атлантида» Фрэнсиса Бэкона (1627)
5) «Нова Солима» Самуэлья Готта (1648);
6) «Платформа Закона свободы» Джерарда Уинстэнли (1652);
7) «Океания» Джеймса Хэррингтона (1656) и многие др.
На наш взгляд, именно утопия в своем классическом понимании, наиболее близка к понятию мечты. Желание изменить существующую социальную реальность с ее сословностью, несправедливостью привело к появлению образов идеальной социальной реальности, которые подчас были весьма подробны.
Как отмечает Е.А. Емельянов «Утопист озабочен воплощением собственного идеала совершенного общества и устремлен на спасение всего человечества. Утопия есть отрицание настоящего и бунт против действительности, в котором «растворен» отдельный человек. Характерным признаком утопического сознания является трансцендентность, понимаемая как выход за пределы не только реального и действительного, но и возможного. От брака фантазии с желанием рождается нечто большее, чем позволяет реальная жизнь.
Источником идеализации всегда является потребность в преодолении реальных противоречий. Именно социальные противоречия, и особенно противоречие между (духовной) сущностью и (материальными) условиями существования очень болезненно травмируют людей и побуждают их к преобразованию «противоречивого» объекта для того, чтобы хотя бы мысленно очистить его от противоречий.
Способность к созданию идеалов следует отнести к разряду уникальных способностей человека, утверждающей его сущностные характеристики.
Формирование идеалов как высшего духовного продукта представляет собой прорыв человеческого сознания в справедливое и светлое будущее. «Конструируется» вещество идеала из познаваемого и ценностно-осмысляемого материала реального бытия. Непременной характеристикой идеала является единство телеологической и аксиологической сторон».
Как писал польский исследователей А. Свентоховский «невозможно представить себе ни одной эпохи, ни одного народа, даже ни одного человека, который не мечтал бы о каком-то рае на земле, который бы не был в большей или меньшей степени утопистом. Где только существует нищета, несправедливость, страдание, существуют они всегда и везде, – там должно проявиться также искание средств для искоренения причин зла. Через всю историю культуры проходит целая лестница самых различных видов утопий».
Таким образом, утопия, как и мечта, рождается из противоречия между существующей социальной реальностью и представлениями индивидов об идеальной социальной реальности. Не имея возможности что-либо существенно изменить в реальной жизни, индивид конструирует в своем сознании образ того мира, который на его взгляд должен существовать и в котором, сам индивид безусловно займет достойное его место.
Можно заключить, что утопии и были мечтами. Однако мечтами не пассивными, а мечтами-целями. С.Л. Франк, рассматривая утопию как мечту, отмечает ее специфические особенности, что позволяет отнести утопию к особому виду мечты. «Под утопизмом мы разумеем, – писал он, – не общую мечту об осуществлении совершенной жизни на земле, свободной от зла и страданий, а более специфический замысел, согласно которому совершенство жизни может – а потому и должно быть – как бы автоматически обеспечено неким общественным порядком или организационным устройством» . Таким образом, Франк указывает на наличие в утопизме уверенности в достижимости совершенства.
Утверждение о том, что утопия – это вид мечты, подтверждается тем, что ряд авторов рассматривают утопию как продукт фантазии, конструкцию воображения, никогда не осуществимых социальных проектов, как произведения, не считающиеся с фактами. Например, Дж. Шклар замечает, что утопия - это «модель, идеальный образец, который побуждает к созерцательному предположению и суждению, но не влечет за собой никакой другой деятельности. Утопии каждый на свой манер пытались представить то вневременное «должно», которое никогда не могло стать «есть».
Как и к мечте к утопии на протяжении столетий относились скорее негативно, и только со сравнительно недавнего времени отношение к утопиям, равно как и к мечтам начало меняться. Утопия оценивалась как нечто иррациональное и мистическое в человеческом сознании, как нереализуемая и бесполезная мечта. Бертран Рассел писал: «В наш век, в общем-то, лишенный иллюзий, мы уже не способны верить в мечты утопистов».
До сих пор ведутся споры о том, какое влияние оказывают утопии на сознание отдельных индивидов и групп лиц: несут они негативное или положительное воздействие, но нельзя отрицать того факта, что утопии являются одним из наиболее адекватных объектов изучения социальной реальность того времени, в котором она была создана, отношением общественности к этой реальности, представлением об идеальном мироустройстве.
Анализ утопии как мечты, позволяет выявить не только социальные статусы, положения и роли, которые были престижными в далекие времена, но и определить, какие общественные потребности были наименее удовлетворены. К сожалению, такой анализ мы не сможем назвать исчерпывающим, т.к. утопия представляет, как правило, мечты индивидов, которые обладают вполне высоким социальным статусом, об идеальной действительности. Часто утописты не были столь близки к населению, как это представляли, и их представления о том, о чем мечтает обычный человек были далеки от действительности.
Поэтому утопии дают представление о мечтаниях образованного, интеллигентного человека эпохи, обладающего высоким социальным статусом и положением.
С.А. Шишулькин выявил специфику утопии как особого вида мечты: «они возникают и получают широкое распространение, как правило, в моменты социально-политических потрясений, в те периоды истории, когда, говоря словами Г. Гессе «пересекаются две эпохи, две культуры и две религии., когда целое поколение оказывается между двумя эпохами, между двумя укладами жизни в такой степени, что утрачивает всякую естественность, всякую преемственность в обычаях, всякую защищенность и непорочность». Именно эта потребность человеческого сознания в поиски совершенного общественного состояния и являлась на протяжении многих веков исходным импульсом построения утопических проектов, художественных и фантастических произведений и другого рода изображений желательного или идеального мира. И в этом смысле социальная утопия не редко выступала и продолжает выступать в качестве симптома кризиса существующего общественного порядка».
Указанное позволяет нам сделать вывод о том, что утопия – это мечта в своей критической стадии, мечта, которая может возникнуть, только в наиболее сложные моменты общественной истории, в эпохи социальных потрясений.
Список источников.
1. Избранные материалы по истории китайской философии: т. III. Пекин, 1964, С. 1036 – 1037 (на кит. яз.).
2. Гуторов В.А. Некоторые проблемы изучения античных социальных утопий в буржуазной науке //История домарксистских социалистических учений и антикоммунизм. – Л., 1982. С. 29-60.
3. Платон. Государство. Законы. Политика. М.: Мысль, 1998. - 798 с.
4. Учение о государстве и законах Платона. – Режим доступа: http://studentu-vuza.ru/istoriya-politicheskih-i-pravovyih-ucheniy/lektsii/uchenie-o-gosudarstve-i-zakonah-platona.html, свободный.
5. Лосев А.Ф. Жизненный и творческий путь Платона // Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т.1.– М.: Мысль, 1990.– 860с
6. Кампанелла Т. Город солнца. – М.: Издательство Академии наук СССР, 1947. – 168 с.
7. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. XIX век. М.: Наука, 1978. - 344 с.
8. Августин Блаженный. О Граде Божием. – Минск: Харвест, М.: АСТ, 2000. –1296 с.
9. Лосев А.В. Принцип единства морали и религии: автореф. ... канд. филос. наук Воронеж, 2006
10. Емельянов С.А. Феноменология русской идеи и американской мечты//Общество-Среда-Развитие. Научно-теоретический журнал. – СПб, 2009, № 3.– С. 57-63.
11. Шишулькин С.А. Онтологические и гносеологические основания социальной утопии автореф. ... канд. филос. наук Магнитогорск, 2004.
12. Франк С Л. Ересь утопизма //Квинтэссенция Философский альманах. 1991. М : Политиздат, 1992. С. 378-399.
13. Шацкий Е. Утопия и традиция: Пер. с польск. / Общ. ред. I и послесл. В. А. Чаликовой.—М.: Прогресс, 1990.— 456 с.