Рассказ
Конечно, она может, и была готова к этому, но все равно неожиданно. …..
Её уволили. Она шла домой с конвертом об уведомлении, в том, что фирма не продлевает дальнейшее сотрудничество с ней….
Почему набрала номер телефона именно Симы, она не знала…
Остановилась, слушая гудки и после ответа: «Алло?» - Бесцветно, без эмоций, серо и глухо произнесла: «Привет. Как дела?»
И не дожидаясь ответа: «Меня с работы уволили, не продлили контракт»…
На другом конце разговора услышала легкое: «Ой! Людочка?! Ты?! Как же так? …. Не расстраивайся, все образуется, все будет хорошо!»
Она так же тихо и бесцветно: «Да, да все нормально. Имей ввиду, если что подвернется – дай знать…» И нажала на красную кнопку – разговор окончен.
Оглянулась… Она в сквере. Села на скамейку и опять почти наугад набрала номер… гудки….
«Алло? Кто это? Люда? Да, да слушаю.… Уволили? Да жизнь мать твою… не расстраивайся, найдешь чего-нибудь… спрошу, спрошу,… если что сообщу. Ну, пока».
- Алло? Катя? Катя, это Людмила с т…аэро. Проблемы? Да, нет никаких проблем…. Уволили просто с работы. Я не расстраиваюсь…. Ищу…. Хорошо, спасибо.
Еще пару звонков – абоненты не доступны. На глазах навернулись слезы. Горько как-то. Были ведь какие-то наметки в других фирмах, но привыкла здесь …… Или уже там?
По тропинки сквера прогуливались две мамочки с колясками, о чем-то беседуя. За ними шла неопределенно пожилого возраста, неопрятно одетая женщина, шаря по траве и кустам длинной палкой в поисках пустых банок. Находила, останавливалась, выливала остатки содержимого, укладывала на дорожку и спрессовывала ногой, потом отправляла сплющенный пятачок в грязную сумку-баул. Наконец поравнялась со скамейкой и стала громыхать около урны. А потом неожиданно повернулась к Людмиле и произнесла: «Потерпи Господа!»
- Что? – испугано, произнесла она.
А старуха упершись на палку смотрела на смятую траву под ногами и говорила:
«…..некто Семей из рода Саулова дерзко ругался над царем Давидом, бросая в него камнями и грязью, возмущенные этим, спутники Давида просили дозволения казнить дерзкого, но страдалец сказал:
- Оставьте его, пусть злословит, ибо Господь повелел ему. Может быть, Господь призрит на уничижение мое, и воздаст мне благостью за теперешнее его злословие*».
А потом подняла глаза вверх и скорбно произнесла, будто туда, в небо: «Терплю Господи!»
*Житие праведного царя Давида
Альбина Янкова
