Михаил Сапитон — публицист
В этом безумном мире иногда хочется перезагрузить голову. И это можно сделать без изменяющих сознание веществ. Достаточно на неделю выключить смартфон. И ноутбук. И умные часы. И приставку. И даже телевизор. Перевести в состояние комы всю электронику, кроме лампочек и бытовой техники.
Стать героем, отправиться в путешествие, завоевать награду — это понятная и естественная схема. Люди эксплуатируют ее с того момента, когда начали образно мыслить: все мифы рассказывают про путешествия героев, которые изменяют себя, а заодно прихватывают у судьбы какие-то призы. К завершению второго десятилетия XXI века призов особенно не осталось, все игры сыграны, герои героизированы и демонизированы, достижения достигнуты.
Больше нет надобности отправляться в путешествие, становиться героем, прибирать к рукам ценную награду. Но можно пойти от обратного — исключить себя из истории. А наша самая интересная “история” — это интернет. Пока к Сети не подключаются напрямую, от нее легко отречься.
Однажды я решился на такой эксперимент. Мне приглянулось броское название “Технологическая випассана” с отсылкой к древней буддистской технике очищения сознания. Были свободная неделя и дурное настроение — все как полагается.
Раньше я всегда следовал двум простым правилам. Знаешь вкусный продукт — не смотри, как его готовят. Залипаешь в телефон и ноутбук — не смотри, сколько времени на это уходит. Но тут я нарушил оба и жестоко поплатился. Например, узнал, что Instagram специально задерживает уведомления о лайках, чтобы пользователь беспокоился и чаще залезал в приложение. Следующее открытие — iPhone в среднем отнимает один день жизни в неделю. Это можно проверить в приложении Moment.
Это оглушает. Заставляет задуматься и скорчить очень сложную мину. Но с такими эмоциями до випассаны не дойдешь. Реальный отказ от технологий способен спровоцировать не злость, а банальное раздражение.
Первый день без гаджетов прошел, казалось, легко — пару часов выручали чтение и выполнение давно отложенных дел. Проблема в том, что вспомнить об этих делах было непросто. Оказывается, память устроена даже чересчур фрагментарно — без помощи электроники она больше похожа на здание, из которого вынесли всю мебель. Имена людей, планы, названия книг — их не вытрясла бы из меня даже жесточайшая пытка. Мозг, пустивший корни в сочную информационную почву, метался и паниковал без подпитки. За ним метался и я.
Ничего лучше бараноподобной ходьбы по квартире придумать не удавалось. Сейчас (и для меня, и для вас) это прозвучит безумно, но тогда казалось, что можно сойти с ума от желания что-то запостить, сфотографировать, лайкнуть. Понимаете ли, задержать дыхание на минуту — это забавно. Но перспектива пробыть в таком состоянии неделю, мучаясь от воображаемого удушья, была безрадостной. Это меня и выручило. При мысли о людях безрадостных и, по сути, пропащих вспоминались писатели. А они пишут. Вот и я взял ручку, листок бумаги, от непривычки три раза изменил почерк в одной строке, а затем нагнал откровенной пурги страницы на три.
Ясное дело, что это помогло ненадолго. Уже к вечеру у меня случился второй кризис — снова приходилось ходить среди черных экранов и молчаливых колонок. Я буквально чувствовал сгустки информации, которая была надежно закупорена выключенным смартфоном. Чистый, неразбавленный белый шум. Соблазны были очень велики, смысл игры, которую я затеял, быстро ускользал. Если хочется доказать что-то себе, можно заняться вещами гораздо более здоровыми и полезными. Пойти в тренажерный зал, стать вегетарианцем, отправиться в путешествие. А вот признаваться себе в мыслительной инвалидности откровенно больно.
Особенно мучительным выдался второй день. Непривычно было даже подниматься: голова не разрывалась от электронного будильника, заплывшие глаза не воспалялись от ленты Facebook. В том и проблема — физически чувствуешь себя хорошо, пока мозг буквально закипает. Ощущается невероятная легкость, желание работать и понимание того, что никакой работы не получится. Тут и стоит выделить главный инсайт. Будете отказываться от техники — обойдитесь одним днем в компании веселого человека. Дальше, еще и в одиночестве, соваться не стоит.
На третий день началась меланхоличная паника. Хотелось проверить, сколько важных и бесполезных сообщений пришло в Telegram и Facebook. Желание послушать музыку было настолько сильным, что пришлось тащиться в кафе в надежде на годный плей-лист. Хорошей музыки не досталось. Впервые за последние год остро захотелось чего-то выпить.
Когда ты подключен, кажется, будто ты что-то решаешь — ходишь по улицам под пафосную музыку, загребаешь лайки или гневные комментарии. Это все бесполезная на общем фоне суета, но она, как пела когда-то группа Fleur, помогает “прясти свою тонкую нить”. Когда подключения исчезают, ты просто принимаешь все как данность. Тишина — это правда тишина (если не разговаривать с собой, конечно). Диван — не место, откуда переносишься в очередной телесериальный мирок, а просто неудобная кровать. Точно так же и ты — не блогер, не критик общественных порядков, а просто человек в регулярных декорациях.
Желание бросить затею пришло на четвертый день. Смысла в самоистязании практически не осталось: голова распухла от пустоты, смартфон (наверняка) — от уведомлений. Хотелось с кем-то пообщаться, но и здесь все шло наперекосяк. Вы пробовали с кем-то договориться о встрече, не пользуясь смартфоном или компьютером?
Мир резко сузился, связи оборвались. Жалеть себя было как-то глупо. Здорового лба поставило на колени то, что он четыре дня не может посмотреть в экран. Сейчас я выражаюсь фигурально, но в реальности картина была депрессивной: полдня я просидел на полу, уперевшись стеклянным взглядом в книжную полку. Большинство тамошних авторов прожили без хайтека всю жизнь — и от этого величие их трудов меня только раздражало. Зато вспомнился другой пример.
У Сергея Лукьяненко в “Лабиринте отражений” виртуальное пространство затягивает в ловушку странного инопланетянина. Пришелец говорит, что интернет — крупнейшая во Вселенной структура по уменьшению энтропии. Сеть создает из хаоса порядок, а это противоречит естественному ходу вещей в природе. Человек сам по себе — тоже противоречие природным раскладам, так что наша синергия звучит логично. Этим скупым открытием я и утешал себя до вечера.
К пятому дню технологической випассаны я начал мыслить дистопическими категориями. Пришло осознание, что технологии не изолируют от настоящего мира. Просто он слишком скучный, чтобы уделять ему все свое время. Незыблемая формула киберпанка high tech, low life мутировала в no tech = no life.
Эксперимент оборвался на шестом дне, причем сожалений из-за провала я не испытывал. Технологический пост не подарил великих откровений. Стало понятно, что полный отказ от современных технологий — такая же слабость, как и погружение в них с головой. Гораздо сложнее маневрировать, умудряясь поглощать терабайты информации и сохраняя рассудок.
Человеку нравятся вызовы. И даже если новым челленджем стала информационная наркомания, лучше угореть по данным, чем запереть себя в вакууме.