1917 год богат на кинопремьеры. Нет никакой цензуры – полная свобода всего. Московские кинотеатры чутко улавливают запрос публики и запускают на экраны фильмы политико-разоблачительные.
«Позор дома Романовых». Афиша обещает нам сенсационное разоблачение аж в 4- частях. На картинке полицейские достают труп Распутина из проруби, а названия частей обещают нам раскрыть «всё-всё» про Распутина и царицу, Николая и балерину (очевидно, имеется ввиду Кшесинская). Последняя часть звучит загадочно-слащаво: «Я так люблю цветы!» (?). Удивительно актуальный сегодня сюжет….
«В цепких лапах двуглавого орла». Здесь, видимо, о событиях Февральской революции. Афиша обещает масштабный блокбастер с многотысячной массовкой, изобразившей в кадре последний и решительный бой с проклятым царизмом. Национальный герб России воспринимался именно как символ царской власти, поэтому с таким остервенением его уничтожали по всей стране.
«Отречемся от старого мира». Тут создатели вынесли в название фильма строку из нового гимна России. Жанр – тоже, конечно, драма.
Но не одной же политикой жив народ! «Так безумно, так страстно хотелось ей счастья!» Предполагается, что на этом сеансе граждане, утомленные борьбой роковой, смогут пустить слезу и лицезреть парочку пикантных сцен, которых были бы лишены при цензуре старого режима.
В революционном вихре 17-го года в императорские театры нагрянула публика, которая там никогда не бывала. Солдаты-крестьяне, кухарки, выросшие в деревне и совсем недавно увидевшие электрический свет и трамваи, ходившие до этого на концерты, которые мы бы сейчас назвали - "попсой", потянулись к элитарному искусству. В свободной России искусство принадлежит народу. И народ, в роскошных интерьерах театров, потягивая махорку, внимает самому Шаляпину или Собинову....
Но, поскольку без политики никуда, возникали казусы, когда прямо во время исполнения классической партии кто-то из зрителей вскакивал с требованием исполнить революционную песню или почтить память борцов, павших за свободу. В ответ на требование времени возник новый жанр: митинг-концерт. Здесь спектакль мог перемежаться с массовым исполнением "Марсельезы" и выступлениями популярных ораторов того времени. Вот и афиша Мариинского театра от 18 апреля 1917 г. озаглавлена: "Общество изящных искусств Мариинский театр. Митинг-концерт". Далее зрителями обещают исполнение увертюры “Робеспьер”, а также выступление Коллонтай, Урицкого, и меньшевиков, и большевиков. Во втором отделении - концерт на патриотические темы.
Однако за пределами бывших императорских театров совсем другой репертуар. Ночным показам отдавались представления с многозначительным ярлыком "парижский жанр". Летом 1917 года на всю Москву гремит пьеса с актуальным названием: "Большевик и буржуй". Даже в эти месяцы абсолютной свободы власти решились запретить этот театральный хит.
Как сообщала комиссия, специально побывавшая на представлении, политический заголовок не вполне отражал содержание пьесы. Первый акт воспевал лесбийскую любовь. Сквозь бесстрастный протокол прорывается сконфуженность инспектора, который указывает на обнаженных актрис совершавших на сцене " соответствующие манипуляции, сопровождаемые конвульсивной дрожью, стонами и циничными телодвижениями". Во втором и третьем акте возникали уже мужчины. В звучавших со сцены монологах, наполненных "другой подобной мерзостью", можно было увидеть, возможно, лишь иносказательный характер отношений между большевиком и буржуем.
Вообще, уже к лету 1917 года политика начинает надоедать "освободившемуся народу". На экраны и подмостки возвращаются дореволюционные темы про несчастную любовь, водевили и детективы. Рынок чутко уловил, что от политики у публики уже несварение. Революция быстро разочаровала, и зрители потянулись подальше от действительности. Только вот действительность никуда, в отличие от театров, не делась.
Понравилась статья? Ставьте "палец вверх" - это важно. Если хотите сохранить материал, чтобы прочитать потом, жмите "поделиться".
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить!