С профессором Шанхайского университета иностранных языков Ван Чжичэном мы договорились встретиться у храма Цзинань. Зажатые зеркальными башнями золоченые крыши буддийского святилища то поливал дождь, то на мгновение обжигали яркие лучи солнца, то снова накрывала хмурая серая морось. «Весенняя погода как лицо младенца – то смеется, то плачет», – начал беседу с китайской поговорки профессор Ван.
Текст: Алексей Макеев, фото автора.
«История русской эмиграции в Шанхае», «Русские эмигранты и Великая Отечественная война», «Музыкальная жизнь русских эмигрантов Шанхая», «Общественная жизнь русских эмигрантов Шанхая», «Карта русской культуры в Шанхае» – все эти книги написал Ван Чжичэн. Откуда же такой интерес к русской эмиграции у китайского ученого?
«Русские были моими соседями, – объясняет профессор Ван. – В 1940-е, во время расцвета русской колонии в Шанхае, мы жили во Французской концессии, недалеко от авеню Жоффр – главной русской улицы. С детства мне запомнилось, как русские точильщики ходили мимо нашего дома, выкрикивая: «Мо циандао!», то есть «Точим ножницы!» Подкатывали телеги торговцы шерстяной одеждой, продавцы мыла – все они тоже были русскими. Я хорошо научился выговаривать первую русскую фразу – «стакан кофе», которую часто произносили в русской кофейне. И невольно задавался вопросом: откуда здесь столько русских? Жили мы тогда неплохо: своя вилла в три этажа, светская жизнь, концерты в консерватории, где опять же выступали русские музыканты.
Отец мне говорил: «Русская культура – это мировое сокровище, изучай Россию». Можно сказать, я исполнил завет отца. После окончания средней школы я поступил на факультет русского языка Шанхайского института (сейчас – университет. – Прим. авт.) иностранных языков».
С «ТУМАННЫХ ГОР»
По китайской традиции профессор Ван знает свою родословную с древних времен. Его пращуры принадлежали к высокопоставленным чиновникам и, вполне возможно, общались с Конфуцием. Последнюю тысячу лет род Ванов прожил в небольшой деревеньке у подножия Хуаншань – знаменитых «Туманных гор», столетиями приковывавших взгляд китайских поэтов и живописцев. В конце XIX века дед Ван Чжичэна переселился в город Ханькоу. Интересно, что в те же годы в этом крупнейшем торговом перекрестке на реке Янцзы образовалась первая русская диаспора в Китае. Почти вся она состояла из купцов-чаеторговцев. В семейном предании на этот счет упоминаний нет – известно лишь, что дед профессора Вана торговал на берегах Янцзы, а отец, Ван Тижань, поражал учителей школы своими незаурядными способностями. Да так, что хозяин школы решил выдать за перспективного ученика свою дочь. Молодая пара переселилась в Шанхай, где Ван Тижань стал изучать западную литературу в Шанхайском университете. В 1920-х он уже был профессором и довольно известным издателем европейской литературы. Русского языка он не знал, но оценил русских писателей в английском переводе. Ван Тижань сам любил переводить. В частности, он перевел на китайский язык сборник «Русская литература для начального чтения» и биографическую книгу «Жизнь Льва Толстого».
С начала 1930-х годов Ван Тижань сотрудничал с China Evening News и позже стал главным редактором этой крупнейшей в Поднебесной вечерней газеты. В 1949 году, сразу после прихода к власти коммунистов, газету закрыли. Ван Тижаня репрессии не коснулись. Он поменял трехэтажную виллу на квартиру и поступил на службу в муниципалитет, заведовать отделом по сохранению исторических памятников Шанхая. Тут выяснилось, что неспроста местом встречи профессор Ван назначил храм Цзинань. Хотя сам он не является буддистом, храм дорог Ван Чжичэну как один из тех прекрасных памятников, которые отец отстоял в тяжелое лихолетье.
ДЕРЕВНЯ ИЛИ ШКОЛА?
«Среди поступивших в институт, я был единственный, кто не знал русского языка, – вспоминает Ван Чжичэн. – Остальные до того несколько лет изучали русский в спецшколах. Когда я перешел на второй курс, начался Великий голод, унесший миллионы жизней по всему Китаю. Но я сумел стать русистом, несмотря на все тяготы жизни. Три года проработал в Институте повышения квалификации учителей, а затем началась «культурная революция». Преподавателей отправляли в деревни «учиться у народа». Мне предложили на выбор: деревня или средняя школа в Шанхае».
Ван Чжичэн выбрал школу, где преподавал английский язык. Но и эта работа была небезопасна. На «знатока буржуазной культуры» не раз писали доносы. В течение всех десяти лет «революции» Ван Чжичэн даже не мог жениться – опасался за судьбу будущей семьи.
В начале 1980-х все начало возвращаться на круги своя. В Шанхае был создан Институт по изучению Советского Союза и стран Восточной Европы. Ван Чжичэн сразу же обратился туда с просьбой принять его на работу. Пришлось сдавать экзамен. Первое время в институте Ван Чжичэн занимался переводами статей на тему общественно-экономической жизни в СССР. А будущему профессору хотелось настоящей работы.
«Для научной деятельности в институте нужна была какая-то оригинальная тема, – рассказывает Ван Чжичэн. – И я вспомнил свои детские вопросы: «Почему в Шанхае столько русских? Что они здесь делают?» Тогда тема русской эмиграции была почти неизвестна – что в России, что в Китае».
ДВА ЧЕМОДАНА КОПИЙ
Взявшись за научную проблему, Ван Чжичэн обнаружил, что материалов по ней в Шанхае нет – все было уничтожено в годы «культурной революции». И только спустя месяцы нашел целый «русский архив» в библиотеке католического кафедрального собора Святого Игнатия в районе Зикавей – в «монастыре», как выражается профессор. Подшивки главных русских газет, «Шанхайская заря» и «Слово», лежали в спецхране в очень хорошем состоянии. Каким чудом иностранные газеты не сгорели в жерле «революции», неизвестно. Это самое полное в мире собрание периодики русского Шанхая. Профессор Ван получил допуск к материалам, перебрал весь архив, разрозненные газеты собрал по дате выхода и приступил к чтению. В тематике не ограничивался – прорабатывал все стороны жизни русских эмигрантов. Копии делать запрещали, приходилось переводить сразу с русского на китайский. Кроме того, он выискивал информацию о русских в английской, французской и китайской периодике тех лет, также хранившейся в библиотеке. В течение шести лет ученый работал в архиве каждый день с восьми утра до пяти вечера. Отдыхал только во время государственных праздников, когда библиотека закрывалась. Работники архива переживали за неутомимого исследователя, как за своего сотрудника. И всякий раз радовались предстоящим выходным, сообщали Ван Чжичэну, что он наконец-то сможет отдохнуть несколько дней.
В 1992–1993 годах Ван Чжичэн продолжил свое исследование в США. Четырнадцать месяцев проработал в различных архивах – главным образом в библиотеке Стэнфордского университета. А еще дважды в неделю ездил поездом в Сан-Франциско, в Музей русской культуры. Сотрудникам музея он помогал разбирать собрание периодики русского Харбина и Шанхая.
«Удивительно, что в американских библиотеках были собраны личные архивы эмигрантов, – восхищается Ван Чжичэн. – Подумать только! Они бежали то от японцев, то от коммунистов, бросали дома с нажитым имуществом. Брали с собой книги, газеты, журналы – стремились прежде всего сохранить культурное наследие. И как жаль, что уже дети тех эмигрантов начали выкидывать старую литературу как хлам… В Америке работалось гораздо легче – копии можно было делать сколько угодно и очень дешево. Из командировки я привез два чемодана копий, около 16 тысяч страниц».
В США не только Ван Чжичэн изучал русское зарубежье, но и русские пристально вглядывались в самоотверженного ученого. Китайца, взявшегося за такую тему, еще не видывали. Русские эмигранты то и дело отвлекали от работы исследователя, приходя в библиотеку побеседовать с ученым. Так профессор Ван познакомился с некоторыми известными эмигрантами, например с Иосифом Бродским. Знаменитый поэт заинтересовался личностью ученого и его исследованием. И был огорчен, что работа выйдет на китайском языке.
360 ОТРАСЛЕЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
В конце 1993 года монография была закончена – труд, которому Ван Чжичэн посвятил десять лет жизни. Работа содержала почти тысячу страниц, 27 глав, более 3 тысяч ссылок на источники информации. В несколько сокращенном варианте исследование было напечатано в виде книги под заглавием «История русской эмиграции в Шанхае». Спустя пятнадцать лет китаист Лариса Черникова совместно с китайскими преподавателями-русистами перевела книгу на русский язык.
«Тиражи моих книг небольшие – не более 2 тысяч экземпляров, – продолжает Ван Чжичэн. – Я дарю свои книги вузам, чтобы молодежь знала, какую роль сыграли русские в истории города. Ведь сейчас о русском Шанхае знают только специалисты-русисты. Еще местные старожилы – кому под 80 лет. Хотя и они не представляют размаха русской колонии в 1930–1940-е годы. По всему городу были русские магазины – лучшие магазины; большинство предприятий принадлежало русским. Коммерческая деятельность русских охватила, как говорят китайцы, «все 360 отраслей» промышленности и торговли. А их вклад в культурное развитие страны просто неоценим. Прежде всего это относится к музыкальному искусству и балету. Русские артисты не только дали шанхайской публике возможность увидеть первоклассные представления и концерты. Они создали первый в городе симфонический оркестр, консерваторию. Многие китайские пионеры классического европейского искусства были учениками русских. Не так давно они еще сами преподавали. В позапрошлом году умерла ректор балетной школы Улон Ло, а профессор Цо до сих пор работает в Шанхайской консерватории».
«ШАНХАЙСКИЕ ВКУСЫ»
Во время нашей встречи профессор Ван Чжичэн был очень общителен и участлив, что встречается редко на общем фоне китайского менталитета. Пригласил отобедать на месте своего подвижничества. А заметив, что весенний «плач младенца» пагубно отразился на моем самочувствии, предложил пройти в «старую аптеку» выбрать лекарство. Аптека располагалась возле храма. Стоит она здесь уже триста лет. Только аптекой назвать ее язык не поворачивается. Больше похоже на бизнес-центр в семь этажей с зеркальным фасадом. Три нижних этажа занимают лекарства медицины современной, три верхних – средства традиционные, китайские. В общем, на любой вкус. Наверху развешаны почти одни душистые травы. А вот фармацевты на всех этажах одинаковые – в белых халатах и белых перчатках. И говорящие только на китайском, что, конечно, любезный профессор знал заранее, потому и предложил помочь...
Собор в Зикавей вместе с его книгохранилищем мы увидели лишь издали. Библиотека закрыта на долгосрочный ремонт. Надо сказать, с архивом русских газет происходят странные метаморфозы. В середине 1990-х годов, после того как Ван Чжичэн систематизировал материалы, архив вроде бы открыли для всеобщего пользования. Правда, сам ученый не слышал, чтобы кому-то из его коллег удалось добраться до русских газет. Затем все книгохранилище было передано Шанхайской библиотеке, которая снова закрыла общий доступ к русским материалам. Ну а теперь ремонт… А еще помимо газет в библиотеке было найдено значительное собрание русских книг, изданных эмигрантами в Китае. Книги совершенно не разобранные, лежащие штабелями. В Шанхайскую библиотеку обратились сотрудники Российской государственной библиотеки с предложением разобрать и каталогизировать русские издания. Получили отказ с формулировкой, что такой работой могут заниматься только китайские ученые. И лишь после того, как русские материалы будут систематизированы, они могут быть доступны иностранным исследователям.
Со времен затворничества профессора Вана Зикавей изменился до неузнаваемости. Неподалеку от собора стояли старые ряды китайских забегаловок на любой вкус. В городе их так и называли – «Шанхайские вкусы». Сюда самоотверженный ученый шесть лет ходил обедать. Теперь – все кругом светится неоном: ТРЦ в виде башни, ТРЦ в виде шара, ТРЦ в виде растянутой разноэтажной бесформенности, увешанной мировыми брендами. «Шанхайские вкусы» – тоже бренд. Бывшие забегаловки поднялись на двенадцатый этаж. И преобразились в своеобразный ресторан быстрого питания с раздачами разных китайских кухонь и оплатой специальной карточкой заведения. Гостеприимный Ван Чжичэн хотел угостить меня «русским супом», но в современных «вкусах» он не значится. «Русский суп» – по-китайски «лосун тан» – известное в Шанхае блюдо, привнесенное русскими эмигрантами. Правда, теперь он слабо напоминает оригинал (видимо, борщ). Готовят лосун тан даже в семьях – каждая хозяйка на свой манер.
МОСТ ДРУЖБЫ
В своем университете профессор Ван – старейший преподаватель. Обычно в шанхайских вузах после 70 лет уже не работают. Ван Чжичэну скоро 78 лет, и на пенсию он не собирается. Сейчас занят разработкой двух новых направлений.
«Во-первых, в университете планируется создать Центр по изучению православия, – рассказывает профессор. – Уже 25 лет идет обсуждение на высшем уровне о включении православия в перечень признанных религий. Уверен, у нас есть надежда на возрождение Китайской православной церкви. Но по закону священниками могут быть только китайцы. Будущий центр мог бы заняться их подготовкой – конечно, совместно с Русской православной церковью. Думаю, лучший вариант такой: мы здесь готовим аспирантов два года, а потом они едут учиться в Россию. Если священников будут готовить только в Шанхае, то Московская патриархия их не признает. А если ограничиться учебой в России – китайские власти не разрешат им служить. Задача эта очень сложная. Почти все наши аспиранты – коммунисты. Иначе карьеру в государственных учреждениях не сделать – так, во всяком случае, они думают». Я пытался выяснить, как же это можно аспирантов готовить в священники? Понял так, что профессор Ван рассматривает православие, скорее, как культурный феномен…
Среди других проектов университета – перевод на китайский язык книги архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые». Переводили книгу уже трижды, но всякий раз качество перевода автора не устраивало. Не знаю уж, как отец Тихон оценивал переводы, только переводчикам пеняли, что главное требование автора не выполнено: истории, описанные в книге, должны вызывать интерес у китайцев. Так что когда выйдет китайский вариант «Несвятых», неизвестно. Не стоит забывать, что перевод должен понравиться и китайским властям. Всякая литература с религиозным содержанием подпадает под государственный контроль, и без соответствующего одобрения она не может распространяться в Поднебесной.
Другое направление работы Ван Чжичэна – маршруты для туристов. В 2010 году он написал популярную, хорошо иллюстрированную книгу «Карта русской культуры в Шанхае», в которой описал 58 «русских мест» в прошлом и настоящем. Ну а мне профессор Ван подарил русский перевод «Карты», предложив самому пройтись по русскому Шанхаю. На первой странице книги красивым почерком автор вывел свой девиз: «Культура – мост дружбы между народами».