Бездомность, алкогольная или наркотическая зависимости — одни из самых важных социальных проблем во всём мире, в том числе и в России. Ситуация, когда люди умирают от голода и холода, обесцениваются окружающими за пагубные привычки, кажется злой иронией в обществе, нацеленном на создание лучших условий для человека. Эта история из двух городов о том, какие у нас есть условия для помощи людям, попавшим в непростую жизненную ситуацию.
Всё по-другому
Люди часто относятся к тем, кто на них не похож с долей презрения. Даже яркие волосы или неординарный стиль в одежде легко могут вызвать чьё-то негодование. Если же речь заходит о прослойке общества, живущей как бы вне его, о хорошем отношении можно забыть. Эта самая прослойка состоит из так называемых бомжей, алкоголиков, наркоманов и некоторых других личностей — асоциалов, по большому счёту, никому не интересных. Свои проблемы конечно, ближе, но общество — как живой организм — одна его составляющая неизбежно влияет на другую. Как сказал советский и российский учёный Сергей Кара-Мурза:
«Социальное дно в России не может сосуществовать с благополучной частью, оно её станет пожирать. Люди из «придонья» будут непрерывно опускаться на дно, а люди дна будут быстро и непрерывно умирать».
В большинстве своём «благополучная часть» не задумывается о положении «людей дна», потому что такая жизнь не представляется возможным вариантом развития событий. Но эти маргиналы без определённого места жительства, находящиеся в реабилитационных центрах, тоже когда-то были «как все» — факт.
Своя история
Кадров Владимир Анатольевич, 68 лет, говорит, что на улице уже три года. Тридцать лет до этого провёл в тюрьме. По его словам, первый раз он сел всего на год, за аварию. Не вдаваясь в подробности своей тюремной жизни, рассказывает о том, как живёт уже после неё. Его главной обителью стала церковь: там всегда и согреют, и накормят. Деньги, которые верующие опускают в коробки с надписью «на храм» идут не только на непосредственное обслуживание помещения: часть из них всегда тратится на помощь ближним. Но не все готовы так бескорыстно дать человеку кусок хлеба. Владимир Анатольевич на себе испытал человеческую жадность, не щадящую даже тех, с кого, на первый взгляд, взять нечего. Доверившись людям, которые предложили старику то единственное, чего он мог желать — крышу над головой — его отвели в квартиру, где он провёл несколько недель. Тверская 28А — частный адрес, по которому не числится какая бы то ни было организация. «За три недели у меня забрали всю пенсию. Я просто сидел здесь — окидывает взглядом церковные ворота, они подошли и говорят: «Пойдём, дед, в тепло». Я и пошёл. Не оставаться же мне на улице. Сначала всё было хорошо, мне сделали документы, но потом они устроили там какой-то притон: начали пить, курить, и я ушёл», – говорит мужчина.
Что знает далеко не каждый — не все люди, просящие милость у ворот церквей, делают это для себя. Большая женщина с ясными голубыми глазами и добродушной улыбкой поведала мне о том, что уже несколько лет собирает деньги для тех, у кого нет дома. Для неё подобная добродетель началась с тяжёлой болезни. Тогда она так же пришла в церковь, где один из священнослужителей направил её на путь милосердия. За годы помощи другим она своими глазами видела много живых историй и поняла одно — если человек захочет, он всегда сможет вытащить себя наверх. «Не все этого хотят. Видела на днях парня, приехал на электричке из другого города. Он просто ищет, где выпить. По нему видно, что он уже втягивается во всё это (бродяжничество). Зачем ему это надо — непонятно. Совсем ведь ещё молодой».
Фраза «помоги себе сам» популярна не только среди равнодушных и далеко не всегда произносится с осуждением. Благотворительные организации готовы предоставить человеку возможность встать на ноги, но дальше каждый должен идти сам.
Казань
В Казани одна из таких — «Путь преодоления». Центр помогает людям, имеющим различные зависимости, и тем, кому просто некуда пойти. Один из её представителей, Алексей Сарапулов, поведал о том, через что проходят их подопечные.
– Кому принадлежит идея создания центра?
– Организовали всё это мы — бывшие зависимые ребята. Когда-то приехали из Западной Сибири, город Кемерово. В прошлом сами имели проблемы, нам так же помогли подобные организации.
– Расскажите подробнее о ваших правилах?
– Здесь нельзя пить, курить, материться — ничего нельзя, всё запрещено. Есть определённый распорядок дня: подъём, отбой, завтрак, обед, ужин, личное время, выходные. Запрещается всё, что связано с вредными привычками.
Самое сложное — это донести до человека, которого, допустим, отправили сюда мама или родственники, что у него есть проблема. Потому что, в основном, приходя сюда, немногие понимают, что у них есть зависимость или что они вообще запутались в этой жизни.
Это самый сложный период. Человек начинает понимать это только находясь с подобными зависимыми. Он видит, что не один на свете — вокруг есть люди с такими же проблемами, и они говорят совершенно другие вещи. Если человек понимает, что у него есть проблемы, то он здесь остаётся и пытается переосмыслить свою жизнь; если нет — наши двери всегда открыты.
– Бывает так, что к вам приходит человек, которого отправляют не родители и не родственники, у которого, фактически, нет определённого места жительства?
– Пятьдесят на пятьдесят. Кто-то приходит сам, кого-то можем привести мы, например, с вокзала. Мы ходим по городу, смотрим на людей — по человеку сразу видно, есть ли у него проблемы и место жительства или нет. Приводим их сюда, отмываем, отбриваем, подводим к зеркалу и спрашиваем, нравится ли им теперь то, что они видят. Если да, пусть остаются, если нет — могут забирать свои грязные вещи и идти куда хотят.
– Какой срок обычно уходит на то, чтобы перейти к нормальной жизни, если у человека есть алкогольная или наркотическая зависимость?
– В зависимости от того, в каком состоянии приходит. Если кого-то отправляют родители (что происходит в большинстве случаев) или другие неравнодушные родственники, мы сначала проводим беседу, объясняем наши правила, и, если их всё устраивает, они остаются. Сроки бывают разные — кому-то достаточно месяца, кто-то отходит полгода.
– Кто занимается финансированием?
– Нас никто не финансирует, мы находимся на самообеспечении. Ребятам, которые проходят здесь курс реабилитации мы находим работу, не требующую профессиональной квалификации. Заработанные деньги идут непосредственно на содержание центра: еда, одежда, аренда помещения и так далее.
– Где обычно работают ваши постояльцы?
– Где найдётся какая-то несложная работа: грузоперевозки, мелкое строительство и прочее. Девушки у нас занимаются тем, чем и должны заниматься женщины дома: уборка, стирка, готовка. Мужчины, естественно, работают.
– То есть, девушки, фактически, нигде не трудоустроены?
– Девушки не работают, они занимаются уютом в доме. Условия здесь максимально приближены к домашним. Это не больница, не какое-то медицинское учреждение.
– Сотрудничаете ли вы с биржей?
– Наших ребят мы учим самостоятельно находить заработок. Они сами ходят и на биржи, и на какие-либо заводы, а там договариваются непосредственно с начальством.
– Как вы считаете: у нас в обществе больше условий для того, чтобы человек опустился на дно, чем для того, чтобы он смог снова подняться?
– Всё полностью зависит от человека. Попадая в какую-то проблемную ситуацию, зависимость или другое, он, как правило, начинает придумывать и искать, на кого можно переложить вину. А виноват только он сам.
У меня у самого была когда-то проблема. Так получилось, что я сирота, и было время, когда я обвинял государство, родителей — всех. Но тем не менее чудить и употреблять наркотики начинал я сам.
Ижевск
В Ижевске тоже есть места, куда можно обратиться, имея в собственности только жизнь. Одна из организаций, протягивающих руку помощи нуждающимся — «Тёплый кров». Условия не дают людям привычного для современного человека комфорта, обыватели размещаются в специально оборудованной палатке. Но для тех, кто знает, что такое жить без крыши над головой, этого достаточно. Подробнее рассказывают со-организатор Андрей Арефьев и некоторые постояльцы.
– Кто организовал помощь?
– Идея пришла ижевской епархии, которая как никто другой знакома с нуждами людей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации. Рассчитано это на зимний период времени.
– Как вы помогаете людям с работой?
– Изначально цель была сохранить жизнь, но вскоре мы поняли, что этого недостаточно: люди приходят без документов, с ранами, которые не лечились месяцами, годами. Некоторые постоянно работают — где-то подмести, где-то убрать, но в основном в церкви. Мы сотрудничаем с гос. органами, с биржей, с мин. соц. защиты. Они идут к нам навстречу. Люди, которые приходят от нас, не сталкиваются с такими жёсткими требованиями.
Среди находящихся в приюте есть и те, кто хочет кардинально изменить своё положение, начав самостоятельную жизнь. Двадцатилетний Иван как раз один из таких:
– После интерната государство должно было выделить всем жилое помещение, но поскольку они пока не могут этого сделать, я стою в очереди.
– Вы сейчас где-либо работаете?
– На данный момент я нахожусь в поисках.
Не без гроша за душой
Бывает так, что в собственности у человека имеется недвижимое имущество, и на улице он оказался по другим причинам. Один из постояльцев приюта, Анатолий, рассказывает:
– У меня двухэтажный коттедж с бассейном и зимним садом, но там живут моя сестра с мужем. Я выпиваю, и их это не устраивает. Раньше у меня был свой домик, но я его продал, чтобы на эти деньги они построили коттедж, в который сейчас меня же и не пускают.
– Чем вы занимаетесь?
– Полноценно работать я не могу, так как имею инвалидность. Вообще делаю, что могу. У меня два высших образования. Когда-то я работал по профессии, но мне неуютно на одном месте. Скучно. Одно и то же приедается, и я не могу себя полностью проявить. Верите или нет, иногда я занимаюсь благотворительностью — всё что есть положу на стол. В храме мне всегда дадут что-то, а я помогу другим.
– Получаете ли вы необходимую медицинскую помощь?
– Здесь постоянно бывают врачи, приезжает медкомисиия. В больницах могут и отказать в помощи, особенно без документов. Вообще здесь есть условия. Если приходят новые, они сначала должны заняться собой. У нас здесь есть медпункт, склад с чистой одеждой, горячая вода. Эта палатка рассчитана на сто человек.
Анна Лисовая, редакция Include