Почему люди, которые 15 лет назад создавали суперзвезд, не любят современность
Олег Кармунин — музкритик
Сейчас я делаю интервью с главными российскими продюсерами. Не буду называть их имена — вы их всех и так знаете. Эти люди совершенно не похожи друг на друга. У них разные биографии: один приехал с Урала, другой — с Крайнего Севера, третий — потомственный москвич, четвертый — из Сибири. Они раскручивали разных артистов — девочку-гота, народную рок-группу, певицу из “Голубого огонька”, бойз-бенд. Их судьбы сложились по-разному. Они прошли долгий путь и оказались в совершенно разных точках. Раньше они все были хорошо знакомы, но теперь не имеют друг с другом ничего общего — жизнь развела.
Но на третьем интервью я начал ловить себя на мысли, что у меня — дежавю. Несмотря на то что каждый разговор строился по-разному, все эти люди, не сговариваясь, приводили совершенно одинаковые аргументы в случае обсуждения, например, русского рэпа.
И у меня родился портрет типичного российского продюсера старой закалки. Никаких имен, исключительно собирательный образ.
- Российский продюсер обожает “Битлз”, “Пинк Флойд” и “Роллинг Стоунз”. Готов говорить о них часами. Всю свою работу в музыке он меряет образцами из классики рока. Он подчеркивает, что является меломаном уже 40 лет и слушал больше музыки, чем все вы вместе взятые. Он считает, что это должно производить впечатление.
- Он против того, чтобы музыку называли продуктом, но подчеркивает, что всегда любил “качественную” музыку. Не видит в этом противоречий.
- Ему не нравится современная музыка. Но продюсер умный — он понимает, что если назвать все новое шлаком, то его сочтут конченым ретроградом. Поэтому он выбирает самую беспроигрышную позицию — снисхождение. Он перечисляет имена самых громких артистов мира, еле сдерживая зевоту, и говорит, что “все это уже было”.
- Ему не нравится русская музыка. Он вырос в стране, где всегда был культ импортного, и с детства потерял вкус к отечественному производителю. Всю музыку, сочиненную в России, он автоматически считает второсортной. Рассуждает примерно так: “Зачем мне слушать Земфиру, если есть “Радиохед”?” Вся наша музыка воспринимается им как жалкая попытка скопировать лучшие примеры великой западной цивилизации. Себя он тоже относит к производителям музыки второго сорта и очень из-за этого переживает.
- Он ненавидит русский рэп. Даже не так. Русский рэп бесит его настолько, что он готов разговаривать о нем исключительно междометиями. При мне самые интеллигентные люди срывались на мат, когда я произносил словосочетание “русский рэп”. “Ну это ***** вообще, я не знаю, *****, как это можно слушать?” Русский рэп — это кость в горле у российского продюсера.
- У него психологическая травма после долгого общения с музыкантами. Продюсер сильно обижен на своих бывших подопечных артистов. Как только эти гады стали популярными, они тут же его кинули и даже не сказали спасибо. Именно поэтому он завязал с большими проектами и занимается сегодня только контрактной работой. Снимает клипы внучке директора завода, например. Эти товарно-денежные отношения гораздо проще, чем создание неблагодарного кумира миллионов.
- Он ностальгирует по временам, когда раскрутить музыканта было очень просто. Ведь еще 15 лет назад можно было сделать пару звонков на радио и телевидение, чтобы пустить в ротацию новый сингл и превратить простого человека в суперзвезду. Продюсер не понимает, как работать с новыми технологиями и пасует перед ними. Лайки на YouTube, подписчики в Instagram и накрутка просмотров — это для него высшая математика.
Если не придираться к словам, то продюсер во многом прав. У него очень здравая консервативная позиция, которая вызывает уважение. Раньше было лучше: кто же поспорит? Об этом мне еще бабушка говорила.
Но с другой стороны, я очень рад, что мнение типичного современного музыканта не совпадает с позицией типичного продюсера ни по одному пункту. Ведь в чем ее главная уязвимость? В том, что продюсер — романтик. Он ругается на алчных детей, которые пишут в Twitter и не думают о вечном. Эти ребята вместо того, чтобы играть на скрипке, сочиняют матерные стишки, дисс на очередного блогера в надежде собрать больше просмотров. И собирают, гады! Пока интеллигентная общественность призывает их переслушать третий концерт Чайковского, дети заключают контракты с косметологической фирмой. Им просто плевать.
“Вжух, вжух” — с таким звуком рвется шаблон типичного российского продюсера.
“Вжух, вжух” — и нет больше ни “Битлз”, ни “Роллинг Стоунз”, ни Стинга, ни “Радиохед”.
“Вжух, вжух” — знакомства типичного продюсера, его знание истории музыки, умение попасть в эфир “Русского радио” и “МУЗ-ТВ” превращается в труху.
“Вжух, вжух” — больше нет никаких авторитетов. Никого не интересует, что написали в журнале “Афиша” или в телеграм-канале “Русский шаффл”. Главный критерий — просмотры. Мало просмотров? До свидания.
ЭТИ ДЕТИ — КОНЧЕНЫЕ ЦИНИКИ, НО СВОИМ ПОГАНЫМ РОЛИКОМ ОНИ ЗАРАБАТЫВАЮТ БОЛЬШЕ ДЕНЕГ, ЧЕМ НАЧАЛЬНИК ЗАВОДА ГОТОВ ЗАПЛАТИТЬ ПРОДЮСЕРУ ЗА РАСКРУТКУ СВОЕЙ ВНУЧКИ.
Время романтиков прошло. Извините.