Немецкий журналист Гюнтер Вальраф считается одним из основоположников журналистского расследования в современных СМИ. В работе он пользовался методом включенного наблюдения, который применяется в социологии. Когда, например, исследуется отношения трудового коллектива к предлагаемому начальством нововведению, то на работу в цех устраивается социолог под видом токаря, слесаря, любого прочего, способного стать своим для аборигенов.
Вальрафу приходилось перевоплощаться в служащего, гастарбайтера, пациента психбольницы, журналиста, «подопытного кролика» в медицинской клинике и так далее, получая непосредственный доступ к реальности, а вместе с тем к проблемам, которые волнуют общество. Его «Индустриальные репортажи» вызвали огромный интерес, поскольку в них обыватель получил возможность увидеть жизнь таковой, как она есть на самом деле. Не похожей на стереотипы, которые навязывались публике властями, работодателями и лояльной к ним прессе.
В общем, Вальраф занимался социальной диагностикой, что само по себе было провокацией в отношении истеблишмента.
Провокатор Ян Брэушм
В Беларуси жанр журналистского расследования приживается с трудом по известным причинам. Но дух Вальрафа будоражит отдельных журналистов, не позволяя им впасть в профессиональную спячку. И проявляется он самым неожиданным образом. Например, многие обратили внимание на высказывания голландского фермера Яна Брэушма, который давно специализируется в молочном животноводстве, а в последние годы сотрудничает с белорусскими коллегами, консультирует их в тех вопросах, которые он успешно решал в своей стране.
Фермер приехал к фермерам, тут нет ни включенного наблюдения, нет места для провокаций, но сама эта встреча выглядит как провокация. Вот г-н Брэушм рассказывает порталу AGRONEWS об особенностях агробизнеса в наших странах и сообщает, что таких больших ферм, как в Беларуси, в Голландии нет. Что у него имеется 120 гектаров земли и 250 голов скота. На ферме работают четыре робота, а всем производством управляет один работник. Это очень напоминает тему из советского учебника по экономике — границы капиталистического применения машин. Над этой проблемой задумывается и фермер: «Во-первых, работать стало намного проще. С помощью роботизируемой техники Lely управлять фермой может один человек. Это важно, потому что в Голландии нанимать работников на ферму очень дорого… Еще одно преимущество заключается в том, что коров можно доить чаще трех раз в день. Выросли надои: каждая корова дает более 10 тыс. литров молока в год. Однако есть и минус — после установки роботов увеличились затраты на электроэнергию».
Что возразить голландцу, если у нас рабочая сила стоит дешево, коровы малопродуктивные, роботы стоят дорого, но руководство отрасли взяло курс на роботизацию ферм. Какой совет спросить у доброжелательного компетентного консультанта?
Поспешили покупать роботов
Он отвечает, что в Беларуси поторопились с роботизацией доения, поскольку коровы не дают много молока. Когда удои через 10-15 лет повысятся, как в Голландии, можно задуматься о роботах. Замечание, что в Голландии в среднем получают 30-35 литров от коровы, а в Беларуси на некоторых фермах — 8 литров, говорит о том, что наше животноводстве опять не попадает в европейский тренд.
Попадет когда? После десятилетий упорного труда. Но, как заметил г-н Брэушм, многим белорусским сельхозпредприятиям не хватает хороших управленцев. Они консервативны и не всегда готовы прислушиваться к советам, перенимать мировой опыт. Часто просят составить для них бизнес-план. Но им, прежде всего, нужно хорошо организовать работу: вовремя лечить коров, кормить по рациону, закупать сперму лучших быков-производителей. И тогда, при хорошем питании и заботливом уходе, большинство белорусских коров могут давать по 25 литров молока.
Голландец рассказал и о том, как косить траву, как использовать в кормлении люцерну и кукурузу, сою и пивную дробину, чтобы удои росли. Для получения «большого молока» требуется своевременное лечение коров, уход за телятами, селекционная работа. На многих фермах это делается, но еще встречаются «очень странные животные», какие были в Голландии 40 лет назад. И давали 4 тысячи литров молока в год.
Впрочем, многие источники свидетельствуют, что такие средние удои в Голландии существовали еще в 50-е годы прошлого века. Что достоверно известно, по данным государственной статистики, самый большой средний удой от коровы в колхозах был получен в 1990 году и составил 3220 литров в год. Спустя 27 лет заместитель министра сельского хозяйства и продовольствия Леонид Маринич в ноябре прошлого года сообщил, что завершающаяся в 2018 году модернизация молочного животноводства дает свои результаты. На современных фермах получают уже по 7-8 тыс. от коровы, но в 2017, по всему, получат удой в 5 тыс. литров от каждой коровы.
Хорошо! Но если эту прибавку (1780 литров) разделить на 25 лет неустанных трудов по повышению производительности молочного животноводства, то ежегодный прирост составит всего 71 литр. Обидно мало. Если его сопоставить с затратами на модернизацию-роботизацию, золотым окажется молочко. Если такие темпы роста сохранятся и в будущем, то средний удой от коровы в 10.000 литров будет достигнут через 70 лет.
На «праздник жизни» попал случайно
Не попадает белорусское «большое молоко» в европейские тренды, в которые вписываются большие удои, высокая заработная плата животноводов и экономичные, но эффективные в производстве роботы.
Шесть лет назад мне довелось попасть на «Зеленую неделю», самую известную в мире выставку агротехнологий и пищевой промышленности, которая ежегодно проводится в Берлине.
Девиз выставки: «Потребление и сельское хозяйство — общая ответственность перед человеком, животными и окружающей средой».
На выставке доминировала земли Германии, демонстрирующие тренды, инновации и технологии в этих сферах. В павильонах других стран тоже демонстрировались достижения — от разнообразных продуктов для традиционного повседневного массового питания до деликатесного ассортимента блюд, напитков и закусок, экзотических овощей и фруктов из стран Азии, Африки, Латинской Америки.
Впрочем, на этот «праздник жизни» я попал, в общем, случайно, благодаря приглашению посольства ФРГ в Беларуси. Иначе бы никогда и никак. Я бродил по павильонам и представлял себя Вальрафом, который мог увидеть все, что хотел и не хотел, не опасаясь разоблачения как провокатора. Неудивительно, что увиденное меня ошеломило. Завсегдатаи выставки, напротив, отдавая должное экспозиции, говорили, что новинок против прошлогоднего немного. Что также «вкусно пахнут» старые европейцы — Голландия, Германия, Италия, Швейцария. За ними поспешают Польша, Литва, Украина и прочие бывшие союзные республики. Россия имела одну из самых крупных экспозиций, презентовавшую как отдельные ведомства, фирмы, так субъекты федерации.
А Беларусь? Беларусь на «Зеленой неделе — 2012» представлял «Белгоспищепром» в лице брестского «Белалко», гомельского, климовичского, минского «Кристалла» — ликероводочных заводов, и объединения «Минскхлебпром». Продемонстрировали публике лучшие в мире белорусские водки и «печенюшки на закуску».
Так оно выглядело, так оно и было.
Обидно, однако…
Меня это неприятно поразило. Ведь в 2012 году в Беларуси разворачивалась модернизация животноводства, что обещало прорыв в перерабатывающей промышленности. Но ее продукция на мировой форум по какой-то причине не попала. Не прошла по качеству, по упаковке, не вписались, короче, в тренды, по которым развивается сельское хозяйство в мире и Европе? Видимо, Минсельхозпроду удается работать с РФ, отбиваясь от обвинений Роспотребнадзра в низком качестве сыров и колбас, которые регулярно возвращаются на белорусские предприятия.
Но работать «на Европу» министерство не может, потому что не производит европейских продуктов, конкурентоспособных по качеству и цене.
Обидно, однако, поскольку сельское хозяйство изначально было принято руководством страны приоритетом развития, который был навязан населению.
А в день открытия выставки, перед резиденцией Ангелы Меркель собрались более двадцати тысяч человек, протестующих против окончательного превращения сельского хозяйства в отрасль индустрии. Они протестовали против строительства гигантским свино- и молочных комплексов, возмущались жестоким обращением с животными, которое практикуется на этих «фабриках мяса и молока». В Беларуси ничего подобного быть не может, нам такие настроения не понятны, нам все еще хочется изобилия, получаемого любыми способами. Комбинаты, так комбинаты, комплексы, так комплексы.
Но в Европе ситуация постепенно разогревается. Протестующие немцы заявляют, что страна должна постепенно отказываться от аграрной индустрии в пользу сельского хозяйства, ориентированного на традиционный крестьянский двор. Они требуют от правительства реформы сельскохозяйственной политики ЕС, которая пока что попустительствует аграрной индустриализации .
Что будет? Для ответа на этот вопрос, нужно вспомнить, что в Германии сельское хозяйство частное, экономика рыночная. И если потребители требуют от производителей изменения технологий производства и качества продукции, производители не могут игнорировать это требование. Уже сегодня численность фирм, которые ориентируются на дедовские технологии и организуют производство, переработку, реализацию по требованиям крестьянского двора быстро увеличивается. В частности, бывшие сельскохозяйственные кооперативы в Восточных землях были преобразованы в товарищества, АО, крестьянские хозяйства. На месте 4600 крупных кооперативов образовались 30 тысяч фермерских хозяйств. Поскольку кооперативы некогда создавались по-немецки педантично, и процесс был подробно документирован, то при реорганизации кооператива каждый бывший пайщик или его наследник получал точную карту своего участка. Поэтому власти провели реальную реституцию кооперированных земель.
В результате средняя ферма имеет земельный участок в 100 га. В Западной Германии он вообще в среднем составляет всего 18 га на ферму. Разумеется, фермеры, в отличие белорусских колхозов, не могут строить «мегакомплексы». Поэтому они по традиции тяготеют к канонам крестьянского двора. Переориентация начинается с уточнения применяемых в полеводстве минеральных удобрений, средств защиты растений, чтобы получить от властей сертификат, позволяющий производить чистые корма для откорма скота и экологически чистое мясо для потребителей.
Поскольку традиционные колбасы и окорока трудно получить на современном промышленном оборудовании, то крестьяне все чаще возвращаются к традиционным технологиям. Не потому, что канцлер приказал, о потому, что традиционная «пальцем пханая колбаса» может быть получена только таким способом. По старинным рецептам из такого же по качеству мяса.
Это настолько не в тренде белорусских приоритетов, что оторопь берет. Представьте, что в строительство «мегакомплексов» вложены миллиарды долларов, но зарождается тренд, благодаря которому потребителю в будущем понадобиться совершенно иная продукция.
А не та, которую производят белорусские комплексы и роботизированные индустриальные комбинаты.