Сокровище

СОКРОВИЩЕ. ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РОМАН.
Публикуется по главам ежедневно.

Автор: Николай Соснов

Читайте в журнале Покет-Бук Пролог, Главу 1, Главу 2, Главу 3, Главу 4, Главу 5, Главу 6, Главу 7, Главу 8, Главу 9, Главу 10, Главу 11, Главу 12, Главу 13, Главу 14, Главу 15, Главу 16, Главу 17, Главу 18, Главу 19, Главу 20, Главу 21, Главу 22, Главу 23, Глава 24, Главу 25, Главу 26, Главу 27, Главу 28 романа "Сокровище".

ГЛАВА 29. ТОРГОВЫЙ ТРАКТ

- Отсюда придется свернуть на дорогу к Рынку, - сказала Галя, оценивающе поглядев на противоположную сторону ущелья, где тропа галереечкой обвивала нависающую над пропастью скалу и исчезала за ее вершиной. - Неприятно идти в обход, но иного способа нет.
Петр по ее примеру изучил черную скалу, выделявшуюся среди поросших травами и кустарником соседок полным отсутствием растительности. Не найдя никаких других странностей, он вежливо спросил:
- Не будете ли так добры сообщить, что именно нам помешает воспользоваться прежней дорогой?
Костя, с наслаждением вытягивая натруженные ноги, усмехнулся про себя. Петр всегда обращался к Гале подчеркнуто деликатно, почти так же, как в усадьбе почтительно вступал в беседу с хозяйкой-боярышней. Последнее Косте казалось странным. Петр не был потомком поселенцев, пришедших на родовую землю Волковых за возможностью без опасностей и помех вспахивать свой участок драгоценной землицы. Остальные пожарные не выходили из границ обычной вежливости, Петр же вел себя как подданный. Костя никак не мог понять в чем тут дело.
Впрочем, пускай поступает как знает! Какое Косте дело до странных манер Петра? Есть куда более насущные вопросы. Например, как поудобнее улечься на дорожный плащ, чтобы тело как следует отдохнуло перед очередным отрезком пути? Как раздобыть лишнюю порцию пищи для страдающего от нехватки продовольствия желудка?
Покинув пещерный лабиринт, они шли уже девятый день, шли быстро и все по горным тропам. Предыдущее путешествие в компании людей-демонов оказалось легкой прогулкой в сравнении с нынешним забегом. Тогда они могли себе позволить идти семь-восемь часов в день, прерываясь на обед, и рано разбивая лагерь ради охоты, рыбалки и сытного ужина. Нынче приходилось шагать по двенадцать часов без нормального обеда и ужинать большей частью всухомятку. Усталость вплеталась в мышцы толстыми цепями шаг за шагом и день за днем. Пища и сон расплетали несколько звеньев, но с утра все начиналось по новой.
- За скалами примерно месяц назад упала звезда, - пояснила Галина, потратив несколько мгновений на раздумья о чем-то. - Ее падение сильно отравило почву и немножко воздух.
- Немножко? - спросил Петр.
- Достаточно, чтобы лет сто вызывать серьезные болезни. Скоро земля примет от воздуха почти весь яд, впрочем, безопаснее путь не станет.
- Что же за звезда такая ядовитая? Прямо как в Книге Закона получается, - допытывался Петр.
Косте стали неприятны его настойчивые вопросы, а особенно — то, что юный лекарь вертелся возле Гали. Курс науки о небесных явлениях — астрономии — в усадебной школе не преподавался. Учителя ограничивались изложением ряда сведений о самых простых вещах таких, как солнце, луна, гроза, дождь, снег, облака, смена времен года. О солнце и луне говорили скупо, о звездах на уроках почти не упоминалось. На прямые вопросы следовали уклончивые ответы, отсылающие к будущему обучению в других школах Алфавита. Косте даже пришло в голову, что как раз о звездах в Книге Закона написано правильно, что звезды небесные есть оружие гнева Господня, а наставники конфузятся признать хотя бы частичную верность Закона.
Афанасий с присущей ему дотошностью раздобыл в библиотеке древний словарь и упросил хранителя выдать его на руки. Запасшись у хлебосольного повара свежей выпечкой, они укрылись в излюбленной липовой роще и нашли определения интересующих слов. Наставники, однако, оказались правы: ребята обломали зубы о гранит науки. Так однажды Балиашвили остроумно назвал бесплодные попытки Симеона самостоятельно проникнуть в суть процесса окрашивания одежды путем чтения учебников химии.
- Солнце, - прочитал тогда Костя, - центральное светило нашей планетной системы, гигантский раскаленный шар, излучающий свет и тепло.
Первое звено определения он не смог толком понять, второе ясно и без словаря. Луну словарь назвал «небесное тело, спутник Земли, светящийся отраженным солнечным светом», а к слову «звезда» прилагалось такое пояснение: «небесное тело, светящееся собственным светом, представляющееся человеку светящейся точкой на небесном своде». Луна и звезды тела, такие же, как его собственное, Кости Сальникова, тело? Не может быть. Без наставников точно не разобраться. К тому же для каждого слова находились и другие определения. Звездой словарь называл «знаменитость», «геометрическую фигуру с треугольными выступами по окружности» и даже «офицерский знак различия». Разноголосица словаря запутывала и порождала лишь новые и новые вопросы. Афанасий продолжил обыскивать хрупкие страницы, стремясь дознаться что к чему. Косте же хватило одной попытки.
- Отдых десять минут, - прервал вопросы Петра Орлов, перевернув песочные часы из своего дорожного набора, - затем поворачиваем к Рынку. Обойдем по торговому тракту опасную землю и сможем вернуться на старательские тропы. Я прав, Егор Кузьмич?
Унылый проводник как всегда согласно кивнул. До Кости не доходила цель его присутствия в отряде. Орлов редко советовался с ним, а, когда это все-таки происходило, Егор Кузьмич, как правило, молча выслушивал предложенную идею и так же молча соглашался. Иногда вечерами Орлов, Балиашвили и проводник усаживались особняком от общего костра и при свете жировок рассматривали карты.
Спуск с гор на дорогу к Рынку занял два дня и оказался чрезвычайно тяжел, особенно для Иринки. К концу второго дня пути она буквально роняла груз, так что пришлось сначала облегчить ее ношу, а потом и вовсе отобрать ранец. И это несмотря на ежедневное уменьшение запасов еды.
Мужчинам тоже пришлось нелегко. Из всего отряда только Галя, казалось, не испытывала ни малейшей усталости и шагала столь же бодро, как и в первый день пути. Привычные к походам пожарные держались молодцами, хотя их лица выдавали некоторое утомление. Костя же настолько вымотался, что поминутно спрашивал у Степана, скоро ли они выйдут на тракт и сделают привал.
- Да-да, - неизменно отвечал ему наставник. - Тот холмик обойдем, выйдем к той низинке, а там еще немного, и мы на месте.
Однако, дорогу будто сглазили. Холм уж давно обойден, осталась позади низинка, а выйти на тракт никак не удавалось. Правда, горбины скал все больше сглаживались и попадались реже. Заросли кустарника становились гуще, большие рощи встречались чаще. Гудящий звук горного ветра сменился еле слышным шелестом травы, неохотно откликавшейся на робкие дуновения.
Наконец, ближе к вечеру, когда терявший последние остатки сил Костя хотел вновь подойти к Степану и укорить его за потакание напрасным надеждам, наставник, взобравшись на очередной пригорок, торжественно вытянул руку и указал:
- Торговый тракт!
Встав рядом с ним, Костя увидел впереди зрелище столь захватывающее, что вся накопившаяся усталость показалась не более, чем капризом разленившегося тела.
Холмистое редколесье резко обрывалось, переходя в голую каменистую равнину без единого кустика. Посреди равнины пролегала вытоптанная бесчисленными путниками дорога шириной саженей в тридцать. Примерно через каждые триста шагов по обе стороны дороги возвышались явно высаженные и обихоженные дубы, предназначенные обеспечить тень отдыхающим путешественникам.
По дороге с юго-запада на северо-восток неспешно двигалась разномастная нестройная колонна.
Впереди на красивых верховых лошадях ехали двое в кольчугах и латных рукавицах. В правых руках они удерживали короткие пики. Сразу за кавалеристами следовали запряженная лошадью телега с зерном в сопровождении одетого не по погоде в распахнутый тяжелый тулуп бородатого селянина. С ним болтала, подгоняя тучную корову, пожилая женщина. Рядом весело вышагивал подросток в лохмотьях.
На порядочном расстоянии от головы колонны тройка резвых на вид коней медленно влекла легкую обшитую черной материей коляску с откидным верхом. В коляске Костя заметил важного скуластого старика в зеленой куртке с розовым воротником. Напротив него сидели две женщины в забавных чепцах с разноцветными лентами — постарше в желтом платье и помоложе в черном. Еще одна, совсем юная, в голубой стеганой юбке и зеленой кофточке, примостилась на облучке рядом с улыбчивым кучером в красной рубахе. У коляски бежала большая рыжая лопоухая собака. Позади на коне ехал типичный княжеский гридь, отличающийся от виденных в поселке лишь наличием мушкета вместо лука.
За коляской везли телегу со всевозможным домашним скарбом. Далее слуги вели еще одну корову, носильщики тащили клетки с гусями, свинопасы следовали за повозкой с поросятами. В хвосте обоза тянулась телега с корзинами, сундуками и мешками. Позади устало шли по двое в ряд шестеро копейщиков в старых выцветших кафтанах. А вдалеке виднелся новый обоз, окруженный плотной пешей толпой.
- Кто-то из пограничных князей едет торговать и развлекаться, - мрачно прокомментировал подошедший Виктор Игоревич. - Семью везет. Счастливые! Ни забот ни хлопот! Все заботы на слугах. А вот нам придется похлопотать о привале самим. Остановимся прямо тут.
В тот вечер Костя первым был в охранении в паре с Афанасием, и именно тогда, преодолевая сон и почти не вслушиваясь в ночные шумы, он впервые серьезно задумался о своем будущем.
До сегодняшней ночи он мало размышлял, больше мечтал или тосковал по дому. Недавняя поселковая жизнь, простая и ясная, отошла в прошлое. Новая жизнь поражала непредсказуемостью. Происходили невероятные события, встречались существа, о которых и помыслить раньше не доводилось. Самое же главное — окружающий мир неимоверно увеличился в размерах, превратившись в бесконечный лабиринт лесов, гор и равнин.
Об уходе из поселка Костя не жалел. Причина была веской, конечно, но не только в этом дело. Костя быстро воспринял увеличившийся мир как должное, потому что умножились возможности, выражавшиеся в новых знаниях. Во всяком случае поначалу ему так показалось.
Теперь, после нескольких опасных приключений, он понял, что умножились и опасности и трудности. Страх перед отцовскими вспышками гнева никак не мог равняться с волнами тревоги при встречах с населявшими большой мир чудовищами, а напряженная, но привычная, работа резчика с многодневными пешими переходами. Приподнятое настроение сменилось желанием оказаться где-нибудь подальше от Алфавита с его опасными тайнами, дурацкими правилами, культом учебы и нудными нравоучениями.
Костя спрашивал себя: есть ли такое место, где можно вести образ жизни, похожий на поселковый, только интереснее и работая исключительно на себя? Ответ ему дал еще в поселке Дормидонт Иванович: есть подобное место, Рынок, крупнейший город, единственный независимый от всяких князей торговый и ремесленный пункт на карте мира.
Опираясь на самые привлекательные сведения из рассказов Дормидонта Ивановича о Рынке и не замечая неохотно разбрасываемых стариком тут и там крох знаний об изнанке великого торжища, Костя нарисовал в воображении картину гигантского поселка. Жизнь в боярской усадьбе скорректировала представления о городе и все равно не подготовила к истинному виду Рынка.
На третий день пути по торговому тракту отряд, влившись в поток из сотен пеших и конных странников, бредущих вперемешку с повозками и каретами, вышел к повороту на передовую заставу города. Костя, поднявшись вместе со многими из собравшихся купцов, старателей и бродяг, на возвышенность у дороги, невольно застонал, пораженный величественным зрелищем.
Город не просто превзошел ожидания, он оказался невообразимым, ибо у воспитанного в размеренной монотонности одинаковых поселковых жилищ юноши не было ни шанса представить истинный вид Рынка по словесному описанию или бумажному плану. Даже описания и рисунки древних городов в книгах не могли подготовить к встрече с Рынком.
За двумя рядами высоченных каменных стен распираемой от переизбытка содержимого и оттого рвущей стягивающие ее обручи бочкой на невиданно просторной территории громоздился массив каменных и деревянных зданий. Здания не более трех этажей высоты теснились, подпирая несколько десятков домов-великанов. Отгородившись от них просторной круглой площадью, изломанными линиями возносился к небесам неправильной формы дом. Обходившиеся без крыши чешуйчатые стены дома, привалившись друг к другу падающими буграми, никак не могли решиться подставить плечо соседу или продолжить застывший бег в никуда. Более всего дом походил на бездумно обработанный гончаром кусок глины. Так мог лепить длинную бутыль Афанасий, если бы сошел с ума.
Костя без объяснений понял, что невозможное сооружение и есть Склад — по словам Дормидонта Ивановича материализованная мечта об изобилии товаров, средоточие благ. Чешуйки стен меняли цвет при каждом движении головы, так что скоро у Кости зарябило в глазах. Темно-лиловый цвет торжествующей середину весны сирени перешел в печальный фиалковый, затем сменился строгой белизной свежевыпавшего снега. Тут же, побывав желтыми, чешуйки сделались ядовито-зелеными.
Костя проморгался и выбрал для слезящихся глаз другой пункт приложения усилий — поблескивавший из-за коричневой крыши Биржи голубой ломтик воды.
Полноватый торговец на вопрос Кости ответил, что это канал, прорытый от реки для снабжения города водой и орошения полей.
Внизу у солидных обитых медью ворот внешней стены циркулировал пестрый поток пеших и конных, горожан и приезжих. Надменно катили коляски и кареты господ из Империи. Костя заметил несколько богато одетых мужчин и женщин, которых слуги переносили в легких креслах, покрытых сверху выделанными кожами. Тут же, уворачиваясь от столкновения с лошадями и охранниками, топал простой люд.
За воротами поток разделялся на два ручейка. Первый, побольше, стремился к проходам во внутренней стене и дальше в город. Второй, пожиже, растекался по тесным улочкам предместья, растворяясь среди ненадежно построенных деревянных халупок.
Линии улиц предместья пересекались и переплетались под самыми различными углами. Казалось, великан вытряхнул здесь мешок с древесным мусором, не заботясь в каком порядке лягут высыпанные бруски и обрубки. Жители предместья лепили дома друг к другу, собираясь в обособленные кварталы, разделенные черными проплешинами — еще незастроенными заново пожарищами.
В предместье имелись недорогие постоялые дворы, однако, желая укрыть закутанную с ног до головы Галю от любопытных глаз, Виктор Игоревич велел разбить лагерь в окрестностях внешней стены. Как раз когда солдаты подобрали подходящее место, защищенное от ветра и удобное для обороны, стоявшая уже полмесяца теплая сухая погода резко оборвалась сильным дождем. Развернули походные палатки. Костя, всю дорогу ворчавший про себя на лишний груз, теперь был рад, что предусмотрительный Орлов приказал взять палатки наравне с едой и оружием.
Поставили пять имевшихся в наличии палаток: одну женскую и четыре мужские. Один из пожарных, оставив все оружие, кроме кинжала, и натянув на куртку кусок палаточной ткани вместо плаща, отправился навестить ближайшую из опоясавших город ферм, чтобы прикупить свежих огурцов и помидоров. Заодно он должен был поддаться неизбежному любопытству крестьян и под большим секретом обмолвиться о вымышленной Полетеловой цели путешествия отряда:
- Сопровождаем уважаемых наставников. Спешим в одно из приозерных поселений. Тамошние дикари вздумали искать учителей для приобщения к грамоте. О том проведали как Алфавит, так и приверженцы Закона. Приходится торопиться, чтобы опередить потомков барана. Даже в город нет времени заглянуть! - И солдат с непритворным сожалением покачал головой.
Морщинистая усохшая женка фермера жадно впитывала вести, пока ее муж наполнял овощами корзину пожарного. Не пройдет и дня, как на Бирже продадут этот слух за медную имперскую монетку.
Сегодня Костя дежурил последним. Учтя, что недалеко от лагеря разбили шатры сразу несколько богатых путешественников с выставившей многочисленные посты охраной, Орлов решил дать людям больше отдыха перед новым длительным переходом и назначил одиночные смены. Костя сам вызвался в часовые, хотя мог поспать.
На исходе утра, когда накопившаяся за ночь толпа жаждущих попасть на Рынок собирается у самой стены в ожидании скрипа отворяемых ворот, Константин Сальников забрал заранее запрятанный в кустах ранец и сменил верхнюю одежду на выданную ему в запас форменную с опознавательным знаком армии Алфавита. Затем он осуществил вынашиваемый последние дни план — покинув спящих товарищей и друзей, бежал в великий город на поиски собственного отдельного от чужих желаний и задумок счастья.
Исчезновение часового первым заметил Петр. Дежурный должен был поднять его еще до восхода солнца, ибо наступил черед юного лекаря кипятить травяной чай и кашеварить. Проспав лишний час, Петр проснулся от щекотавших глаза сквозь дырку в палаточной ткани солнечных лучиков и неодетым выскочил обругать Костю. Не найдя его на месте, срочно разбудил Орлова, а затем поднял по тревоге весь отряд.
Орлов, Егор Кузьмич и изрядно разбиравшийся в следах бывший охотник Ревдин быстро изучили территорию в поисках свидетельств борьбы, но ничего не нашли. Иринка в отчаянии ходила по окрестностям, выкликая Костю так громко, что привлекла внимание чужих стражников. Скоро Афанасий сообщил о пропаже Костиного ранца. Солнце поднялось довольно высоко, когда поиски закончились.
- Бросил пост и удрал, - зло сплюнул Балиашвили, - Побоялся, наверное, гнева Господня и пошел сдаваться первым попавшимся имперцам. Выдаст нас, собачий сын! И это в лучшем случае. Хуже, если он действительно шпион, как подозревала боярышня.
- Да вы что! - Афанасий чуть не задохнулся от возмущения. - Какой он шпион! Баловник и лоботряс, да. Он из любопытства в хранилище книг пролез. Костя никогда бы нас не предал. Да и не верил он больше в Закон, чтобы чего-то бояться. Что-то произошло нехорошее с ним.
- Совести у него нет, вот что с ним случилось, - продолжал бушевать Степан. - Как бы то ни было, надо срочно уходить. Завтракать не будем, пожуем на марше. Виктор Игоревич, командуйте свернуть лагерь!
- А как же Костя? Кто будет его искать, аще мы уйдем? - запротестовала Иринка. - Вдруг он попал в беду?
Нос Балиашвили налился кровью, никогда раньше Иринка и Афанасий не видели его таким рассерженным. Наклонившись к девушке, наставник затряс указательным пальцем прямо у нее перед носом и проорал так, что почти заложило уши:
- Кто угодно! Ты, твой дружок Афанасий, например! Или следопыты княжеские! Мы же уйдем немедленно, у нас задача доставить Галину Михайловну домой! Остальное неважно! Совершенно неважно!
- Никуда я не пойду, - спокойно сказала наблюдавшая эту сцену Галина. - Будем искать, пока не найдем.
- Час от часу не легче! - картинно всплеснул руками Степан. - Мы всем рискуем ради тебя, даже жизнями! Столько хороших парней полегло! Твой собственный друг Алексей Иванович погиб. Нет, ты пойдешь с нами сейчас же!
- Ты меня заставишь? - зеленокожая красавица изогнула бровь в притворном удивлении. - Сам попробуешь или кому-то прикажешь?
Степан на несколько мгновений смешался, однако, тут же пришел в себя и сменил тактику.
- Ну где, где ты намерена его искать? - вопрошал он, обернувшись за поддержкой к Орлову. - Мы даже не знаем с чего начать!
В то же мгновение Иринка вскрикнула и ухватилась за правый бок. Она запустила руку во внутренний карман и извлекла белый дрожащий кругляш. Одновременно с ней точно такой же кругляш достал Афанасий. На обоих кругляшах зловеще светились кроваво-красные стрелки. Свистки Дормидонта Ивановича можно было вертеть как угодно. Стрелка смещалась и всегда показывала одно направление — в сторону Рынка.

Нравится роман? Это результат кропотливого литературного труда. Помогите автору освободить время и создать условия для работы. Поддержите творчество Николая Соснова денежным переводом с пометкой "Для Николая Соснова".

Глава 30 романа "Сокровище" будет опубликована завтра в пятницу 9 февраля.

Подпишитесь на канал Покет-Бук, чтобы не пропустить новинки!