Жалко мне Соньку, но я не позволяю ей жить так, как она привыкла. Вижу, обижается, иногда даже злится, но переезжать к себе не собирается. Я слежу, чтобы она каждый день переодевалась, сама она ещё не привыкла к чистоте. Заставляю переодевать вещи, надетые наизнанку или задом наперёд. Она специально рвёт вещи, чтобы ходить в лохмотьях, ночами я сижу с ней и заставляю зашивать.
Вчера сильно её ругала, она ж почти всю вату из тюфяка вытащила. Говорит, что печку легче разжечь с ватой. Ох, одни убытки. Теперь буду учить бельё за собой стирать, она мне всё доказывает, что руки от порошка жечь будет. Сегодня я ей перчатки привезла, воду грею для стирки. Продолжаю перевоспитывать пожилую женщину.
Вчера наша вторая овечка принесла потомство, к счастью, только один, зато живой и невредимый. Зачем я их развожу, ведь резать не сможем, они у нас такие красивые, умные. Пока смотрели, не нужна ли будет наша помощь, я спросила Соньку - о чём она мечтает. Сонька. Она как-то засуетилась, отошла от меня, начала якобы кашлять. Говорит: "Так я теперь и так счастлива, у меня ж всё есть, могу телевизор посмотреть, есть несколько раз в день, тебе помогаю, что ещё-то надо!"
За всё прожитое вместе время Сонька впервые посмотрела мне в глаза, я не увидела в них радости, удовлетворённости жизнью. Мне так стало её жалко, что я подошла, обняла её. Вы себе представить не можете, что произошло! Сонька начала рыдать, она плакала навзрыт, всхлипывая, дрожала от накопившихся жизненных мучений. Скорее всего, она впервые за всю свою жизнь почувствовала, что кому-то нужна. Я не знала, что сказать, просто молчала. Зато теперь знаю, я должна найти и привезти к нам в гости Сонькину дочку, надеюсь, смогу её уговорить.
Сонькины слзы меня даже порадовали, значит не всё ещё потеряно в человеке, чувствую, что она мне доверяет, она для меня стала родной. Думаю, может дедушку ей найти, пусть в старости будут чувствовать заботу, вместе хозяйством заниматься станут. Постараюсь воплотить задуманное.
