" Только вот какую странность заметил коммивояжер, когда город начал погружаться в сумерки… А дело было поздней осенью и темнеть начинало рано. Так вот, когда на город опустились сумерки, улицы стали пустеть. На тротуарах все меньше и меньше появлялось прохожих. И наконец, когда совсем стемнело, пройдя несколько улиц, он не встретил никого, кроме старого фонарщика, который занимался своим прямым делом, то есть, зажигал фонари. И коммивояжер спросил у фонарщика..."
– Хотите, я расскажу вам сказку? Когда вам в последний раз рассказывали сказки?
– Не помню…
– Вот. Я расскажу, про крысу.
– Не надо про крысу.
– Нет, именно про крысу. И все ваши страхи пройдут. Не бойтесь, это будет не страшная сказка. Ну, почти не страшная…
Стэфа склонила голову на подушку, Дерван поглаживая ее пальцы, начал рассказ:
– Так вот. Жил на свете коммивояжер, он переезжал из города в город, из деревни в деревню и торговал пуговицами. Он возил с собой целый чемодан этого товара: деревянные, медные, серебряные, костяные, роговые, черепаховые пуговицы любого цвета и любой формы. Дела его шли не то чтобы очень хорошо, но и совсем не плохо, – Дерван рассказывал негромко, монотонно, но не без некоторого артистизма, казалось, он хочет убаюкать Стэфу своим голосом. – И вот однажды приехал он в небольшой городок, и остановился в единственной, совсем маленькой гостинице и в тот же день пошел по домам, предлагая хозяйкам свой товар. Одни покупали у него пуговицы, другие отказывались. В общем, все шло как обычно. Только вот какую странность заметил коммивояжер, когда город начал погружаться в сумерки… А дело было поздней осенью и темнеть начинало рано. Так вот, когда на город опустились сумерки, улицы стали пустеть. На тротуарах все меньше и меньше появлялось прохожих. И наконец, когда совсем стемнело, пройдя несколько улиц, он не встретил никого, кроме старого фонарщика, который занимался своим прямым делом, то есть, зажигал фонари. И коммивояжер спросил у фонарщика:
– Скажи, почтенный, почему в такой, в общем-то совсем не поздний час, при такой прохладной, но тихой погоде на улицах вашего города никого нет.
На что фонарщик вежливо ответил:
– А такой у нас в городе обычай, что в эту пору горожане сидят дома и читают библию перед сном. Мы, сударь, рано ложимся спать. И вам я советую, идите-ка в гостиницу и отдыхайте.
А коммивояжер задает ему другой вопрос:
– Но для кого же ты в таком случае зажигаешь фонари?
– А я их зажигаю, – отвечает фонарщик, – для господина аптекаря. Он наших обычаев не признает и по вечерам ходит в трактир выпить стопку другую старки.
– Почему же он не признает ваших обычаев?
– А этого, сударь, никто не знает.
– Но, видимо, этот аптекарь весьма уважаемый человек, если ты для него одного зажигаешь фонари.
– Да не то чтобы он было уж так сильно уважаем… Но надо же мне для кого-то зажигать фонари, раз я фонарщик.
И коммивояжер пошел в трактир. Там было пусто, только трактирщик стоял у стойки.
– Вы ждете аптекаря? – спросил у него коммивояжер.
– Да, – ответил хозяин, – уже время. А вы приезжий? Отправлялись бы вы лучше спать, сударь. Не стоит вам встречаться с аптекарем.
Коммивояжер хотел задать трактирщику несколько вопросов, но тот ушел, оставив на стойке бутылку старки и пару рюмок.
Через несколько минут дверь раскрылась и вошел человек, довольно молодой еще человек, в темно-зеленом камзоле. Лицо у него было хмурым и непроницаемым, впрочем, он выразил слабое удивление, заметив в пустом трактире незнакомца.
– Кто вы такой?
– Коммивояжер.
– А, приезжий.
Аптекарь подошел к стойке, налил себе старки, но заметив еще одну рюмку предложил выпить и коммивояжеру. Тот принял приглашение поддержать компанию, и чокнувшись, новые знакомые выпили.
– Почему вы не соблюдаете обычай и ходите по городу, когда все сидят по домам? – спросил коммивояжер.
– А вы?
– Я приезжий.
– А я хожу по городу так поздно, потому, что не могу делать это в другое время. Люди не хотят этого понять. Даже трактирщик со мной не общается. Когда-то я был таким же, как все, вставал в шесть, открывал аптеку в восемь, а вечером, как все, с молитвой отходил ко сну. И знаете, что я еще вам расскажу о себе? Я занимался шантажом. Я был очень любопытен, я везде совал свой нос. Я много знал и зарабатывал на этом. И в городе всем об этом было известно, и конечно, меня недолюбливали, но вежливо здоровались, когда встречали меня. Каждый делал вид, что мой тайный промысел не имеет к нему отношения, ведь если у тебя совесть чиста, то тебя нельзя шантажировать. Но однажды горожане заметили, что я больше не открываю утром свою аптеку, и появляюсь на улицах только поздно вечером, когда все ложатся спать. Вот тут на меня обрушилось всеобщее осуждение. Как можно нарушать обычаи и вести себя так странно! Даже если кто-то и встречался мне изредка в поздний час, он предпочитал не замечать меня.
– Но что же с вами случилось? – спросил коммивояжер.
– Ну, наконец-то. Вы первый, кто задал мне такой вопрос, – ответил аптекарь. – Больше никого не интересует, что со мной случилось.
И аптекарь рассказал, как однажды он узнал, что вдова кондитера занимается колдовством. Он рылся в церковных книгах, и отыскал запись о рождении этой самой вдовы, с удивлением обнаружив, что этой женщине уже исполнилось семьдесят три года, в то время, как выглядела она на двадцать пять, не больше. Тут и проснулся в аптекаре интерес к этой особе и очень скоро ему открылся секрет ее молодости, – она оказалась ведьмой. Ему бы следовало понимать, что с ведьмами лучше не ссориться, но аптекарь привык к безнаказанности. Он пошел в дом вдовы и стал по обыкновению ее шантажировать, а она рассмеялась ему в лицо.
– Ах, любопытный вездесущий аптекарь, – сказала она. – Тебе нравится совать нос в чужие дела, вынюхивать и высматривать, подслушивать и подглядывать. Ну что ж, ты хотел сделать мне зло, а я тебе отплачу добром. Я подарю тебе возможность незаметно проникать в любые дома, в самые потаенные уголки, ты сможешь вволю удовлетворить свое любопытство.
И с этими словами она прогнала аптекаря, а на следующее утро он проснулся… Да лучше бы ему и не просыпаться в это злополучное утро. На следующее утро он проснулся крысой. Поначалу аптекарь пришел в ужас, но потом, когда вечером, он снова стал человеком, аптекарь даже обрадовался этим изменениям в своей жизни, ведь теперь, он мог, действительно, совершенно беспрепятственно удовлетворять свое любопытство. Ему казалось, что это не так уж плохо: днем быть крысой, ночью человеком. Но из-за его странного образа жизни с ним перестали общаться, его стали избегать и презирать. Несмотря на то, что аптекарь больше не занимался шантажом и не делал никому зла, он стал изгоем, просто потому, что жил не так, как все. И к тому же, когда прошло чувство новизны, аптекарь ощутил всю мерзость крысиного существования. Ему захотелось снова стать таким, как все. Он решил попросить прощения у вдовы кондитера и уговорить ее снять проклятье. Но аптекарь не мог этого сделать: ночью, когда он становился человеком и мог разговаривать, двери ее дома были закрыты, а днем, когда он превращался в крысу и мог проникнуть куда угодно, он терял дар человеческой речи. Но однажды он пришел к ней в крысином облике, она узнала его и рассмеялась.
– Здравствуйте, господин аптекарь, наверное, вы хотите меня о чем-то попросить. Я выполню вашу просьбу, только скажите, чего вы хотите. Что же вы молчите? Может быть вам трудно говорить? Тогда, пожалуйста, найдите того, кто передаст мне вашу просьбу, а там, посмотрим.
– Но как я могу кого-то найти, если со мной никто не хочет знаться, – пожаловался аптекарь коммивояжёру, – и уж конечно, никто не станет просить за меня вдову кондитера.
– Ну что ж, – ответил коммивояжер, – давайте я попрошу за вас эту самую вдову, мне не трудно.
Аптекарь не знал, как благодарить любезного приезжего господина. А на следующий день коммивояжер отправился к вдове кондитера. Он быстро отыскал ее дом. Ему открыла, действительно, молодая привлекательная особа. У нее не только не было морщин на лице, но в глазах блестело очаровательное легкомыслие, свойственное неопытным девушкам. Коммивояжер объяснил зачем он пришел, и вдова, тихо хохотнув, впустила его в дом.
– Вот что вы должны передать несчастному аптекарю, – сказала она. – Передайте ему: проклятье с него будет снято, когда… – тут она на минутку задумалась и, снова тихо хохотнув, продолжила. – Когда прекрасная девушка полюбит его в облике крысы. Такие условия обычно ставятся в сказках.
– Но это невозможно, – взмолился коммивояжер. – Ни одна девушка, даже совсем не прекрасная не полюбит крысу.
– Но в сказках обычно такие девушки находятся.
– Но в сказках лягушки, змеи, мыши и чудовища, по крайней мере, разговаривают.
– Да, верно, – согласилась вдова кондитера. – Тогда облегчим задачу, пусть она его просто поцелует. Найдите женщину, которая согласится поцеловать крысу. Как только она коснется губами крысиной морды, проклятье будет снято.
Этим же вечером коммивояжер встретился с аптекарем и рассказал ему об условиях поставленных вдовой. Конечно, аптекарь пришел в отчаянье от того, что услышал, поскольку прекрасно знал, что найти женщину способную даже просто прикоснуться к крысе практически невозможно.
– Прошу прощения, ваша светлость, – в гостиную вошел лакей с маленьким серебряным подносом в руке. – Письмо из Ителя, с нарочным, он ждет ответа.
Дерван встал, распечатал конверт, быстро просмотрел письмо и, извинившись перед Стэфой, вышел. Его не было полчаса. Стэфа выпила еще одну чашку чая с молоком и теперь сидела поджав ноги, завернувшись в плед и думала, к чему вел Дерван, зачем он рассказал ей эту сказку?
Граф вернулся слегка уставший и сбитый со сказочной волны.
– Важные новости из Ителя? – спросила Стэфа.
– Просто деловое письмо. Ничего судьбоносного. Как вы себя чувствуете?
– Лучше. Так что там в вашей сказке? Чем там у них кончилось? Нашли они женщину способную поцеловать крысу?
– Нет, не нашли.
– Так аптекарь остался полукрысой получеловеком?
– Нет, не остался. В конце концов, пришла вдова кондитера и сама поцеловала крысиную морду. Она давно была влюблена в аптекаря, так что она не побрезговала.
– Ах вот как. И что? Они поженились?
– Наверное. По традиции сказки заканчиваются свадьбой.
– И какова мораль?
– Мораль? Стэфа, это сказка, а не басня. Вы даже в сказках выискиваете подоплеку, вы слишком подозрительны. Образование, что ли, вас испортило? Для меня это просто сказка со счастливым концом. Но вы можете ломать голову над ее смыслом, это лучше, чем трястись от страха, вспоминая какую-то там горемычную крысу.
Из романа Л. Паче «Потерянный крысолов»
