Мы собирались сделать в журнал большой материал про мужчин, которые копают могилы. Это же древнейшая профессия, она требует особого психологического склада и огромной физической силы. Чтобы договориться о съемке, приехали сначала на одно кладбище, потом на другое — договориться не удалось. После перестрелки на московском Хованском кладбище и публикаций о том, как много криминала в этом бизнесе — всем официальным сотрудникам ритуальных услуг строго запретили общаться с прессой. «У нас даже в договоре это прописали», — сказал мне один из работников. В итоге про съемку мы так и не договорились, потом и вовсе отказались от этого материала. Но в диктофоне у меня осталось немного размышлений подмосковного копальщика могил — 38-летнего Олега. Сниматься он категорически отказался, но немного поговорил со мной: "Я сначала учился в кулинарном училище на повара, но не сложилось, не нравится мне готовка. А сюда пришел работать, потому что мой отец тоже всю жизнь копал могилы. Кстати, он у меня непьющий, в отличии от меня".
