Изначально ясно, что это - вариант социальных отношений в России на экспорт. То есть такой, каким не грех дать суровый отпор зарвавшимся иностранным акулам пера и гиенам ротационных машин в ответ на их очередной лживый выпад. Причем давать такой отпор лучше всего в Швейцарии, подальше от России. В противном случае есть риск нарваться на встречные вопросы. Типа “как у таких социально ориентированных бизнесменов накопились такие долги по выплате зарплаты?”. Или “почему социальная ориентация бизнеса в России привела к углублению социального же расслоения и продолжению падения реальных доходов граждан?”.
Самое обидное, что эти вопросы нельзя списать на мировой экономический кризис или на влияние экономических санкций против России. Ибо никакого экономического кризиса в мире не наблюдается, ведущие экономики растут темпами от 5% ВВП и выше. А санкции, как мы тоже знаем, влияния на нас не оказывают. Так, во всяком случае, говорит Первый канал, а уж если Первому каналу не верить, то вообще неясно, кому остается. Только маме и президенту.
Теперь разберемся в терминах. Олигарх - это от греческого oligos - немногий, незначительный. Применительно к социальной группе - это богатый человек, влияющий на власть, чтобы стать еще более богатым и влиятельным. В России термин начал еще в 90-х внедрять Борис Немцов, в момент выяснения отношений с Березовским и Гусинским. Понятно, что олигархов в варианте 90-х сейчас нет. И если тогда об их существовании мы узнали в результате их конкуренции, и в том числе информационной войны, то сейчас таких “сливов” нет. В начале 2000-х закончились и попытки прямой покупки власти олигархами, последняя из которых вошла в историю под именем “дело Ходорковского”. С тех пор нам трудно предположить, в какой степени влияют на политику в стране богатые россияне из списка “Форбс”.
Но, как говорил Глеб Жеглов, “некоторые тайны я угадывать умею”. Влияние богатых людей на власть можно оценить по тому, какие законы принимают. Если в результате принимаемых законов, экономических решений растет богатство немногих - это показатель влияния этих самых немногих на тех, кто принимает законы. И наоборот - решения, в результате которых растет доход многих, - это антиолигархические решения, поскольку они перераспределяют богатство в общих интересах.
Если мы посмотрим под этим углом на принимаемые властью экономические решения, то зрелище будет крайне интересное. Вот, например, принимает в 2012 году Владимир Путин майские указы, суть которых - принудить бюджеты разного уровня перераспределить доходы в пользу роста зарплат бюджетников. Но через некоторое время группа министерств выступает лоббистами решений, по которым отчет о росте зарплат есть - а реального роста уже нет.
Далее. Конституционный суд и прокуратура выступают за невключение в МРОТ “северных”, поддерживая позицию профсоюзов. В этом им противоречат ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ судебные и законодательные инстанции федерального уровня, которые представили свои позиции в суд (подробности в статье “Битва за МРОТ”, “Солидарность” № 3, 2018).
Точно так же законодательные инстанции единым фронтом выступают против изменений налогового законодательства в смысле роста налогов для богатых (прогрессивная шкала налогообложения, налог на сверхдоходы, налог на роскошь и пр.). При этом возражения, которые можно слышать, рассчитаны на умственно отсталых. Буквально на олигофренов. Напомним смысл еще одного термина из того же греческого oligos: олигофрен - это больной, у которого наблюдается нарушение узнаваемости вещей и даже близких и родных людей. Ему, например, можно на голубом глазу рассказывать, что нельзя определить, что такое роскошь, а значит, ее нельзя обложить налогом, и тому подобные байки.
Как еще можно определить влияние олигархов? По другим косвенным показателям. На протяжении десятка лет профсоюзы говорили о том, что системы негосударственных пенсионных фондов - это “Панама”. Перераспределение пенсионных вложений, не гарантированных вкладчикам, в пользу управляющих компаний, да еще и при посредничестве государственного “насоса” в виде нормы о “накопительной части пенсии”. Когда норму попытались заморозить, шум подняли не только сами НПФ, но и отдельные госчиновники. Что интересно - некоторые из них вскоре покинули госслужбу и оказались... в руководстве союзов НПФ. Вопрос: а на госслужбе они чьи интересы представляли - государства, граждан или олигархов?
Подобные примеры можно приводить в большом количестве. Но все они сводятся к тому, что влияние немногих богатых людей на власть перешло в другую форму. И пытается сохранить свое содержание. Так что Аркадий Дворкович в далеком Давосе поторопился.
Все по теме: Монолог
Александр Шершуков, главный редактор "Солидарности"