Для того, чтобы осознать, как усложнено наше, русское бытие чрезмерными переживаниями и культурными надстройками над базовыми проявлениями человеческого, нужно с чем-то это все свое сравнить. У нас такая возможность в жизни выпала. Счастливый ли это билет? Пока неясно.
В Эквадоре если ты повар, то колпак ты надеваешь в 7 утра и снимаешь поздно вечером. В колпаке ты ешь, разговариваешь по телефону, идешь за покупками, едешь в машине на работу и с работы. Если ты врач, то халат ты одеваешь в 7 утра. В халате ты не только осматриваешь пациентов, но и идешь на улицу обедать, платить алименты в банк, едешь за рулем, садишься в такси, тусуешь с другом. Даже если халат испачкан после не самой удачной операции. Но ты же врач! Если ты дизайнер в ближайшем копировальном салоне, то ты одеваешь очки определенной формы и толстовку с причудливыми надписями на английском в 7 утра. Очки ты не снимаешь даже если у тебя зрение форменного амазонского сокола. А толстовку не расстегиваешь несмотря на то, что на улице +30. Если ты фотограф, то в 7 утра ты вешаешь на бок любую камеру с громоздким объективом, чтобы никто не подумал, что ты можешь снимать и на мыльницу. С этим объективом ты едешь за рулем авто, обедаешь с друзьями, занимаешься фитнесом. Делаешь ли ты им фотографии, вопрос далеко не первой важности.
Повар без колпака, врач без халата, фотограф без объектива… Это не про здесь. Это удел гринго. Здесь роли четко очерчены. Здесь нужно уметь играть. С одной стороны, это достаточно примитивно. В нашем усложненном обществе порой ты вынужден за день сменять десяток социальных ролей. Здесь же в большинстве случаев трех-четырех достаточно на всю жизнь. «Социальных ситуаций» и прецедентов гораздо меньше. Упрощает ли это жизнь? Отнюдь. Эквадорский театр – камерный. В минимальном количестве сцен, при максимальном приближении, «актеры» играют одни и те же спектакли сотни раз. Роли должны быть заучены наизусть, все отыграно без запинок с выверенной мимикой и интонацией – ты как на ладони. Привыкшему играть на сцене «Большого» гринго эта камерность не сразу дается. Он медведем влетает то тут, то там. Хотя на него все равно смотрят с большими надеждами и открытыми от изумления глазами.
Мне все это напоминает очерк Ролана Барта о кэтче. Опубликовал его для вас целиком в телеграфе – почитайте на досуге, это очень занимательно и заставляет задуматься о гиперболах, социальных ролях и многом другом.
