Автор: Елена Саммонен
Читайте в журнале Покет-Бук Пролог, Главу 1 романа "Мистерия иллюзий".
Глава 2
Возвращение в Лэнд-Крик
Как и предсказывал Элиас,ближе к рассвету они уже увидели родные пейзажи. В половине пятого утра тройка запряженных коней достигла района Лэнд-Крик. До Лиственной пустоши оставался час езды. Элиас, держащий в руках вожжи, проговорил: »Ну что, парни, вы еще не проголодались? Может остановимся и перекусим? У меня в корзине рыбная запеканка и целая бутылка эля…». Но ответа не последовало. Тогда Элиас, сидящий спиной к братьям, остановил коней и оглянулся. Его лицо озарила слабая улыбка – то, что увидел Элиас, умилило его. На повозке, устроившись внутри дьявольского колеса и обняв друг друга, спали Ильмари и Йоханнес. «Как спали бок о бок еще в колыбели, так и спустя семнадцать лет неразлучны даже на ночь… » – подумал он. – «А как бежали за кэбом семь лет назад, когда мать нас оставила у Баркеров и отправилась домой одна…» – вспоминал с улыбкой Элиас, пригубливая эль.
Скоро кони ступили на пробуждающуюся после зимних холодов и метелей землю Лиственной пустоши. Снег едва растаял, обнажив желтую, пожухлую траву – дочь прошлой весны. Элиас пустил коней рысью, когда они ехали по лесной прогалине. Скоро лес расступился перед ними и Элиас увидел блики солнца над кронами деревьев – впереди река, главное только пересечь мост.
– Просыпаемся, ребята, просыпаемся! – будил Элиас братьев. – Нужно провести коней по мосту… Мост не выдержит повозку с людьми и тяжелым оборудованием.
– А что, уже Пустошь? – произнес Йоханнес, оглядываясь по сторонам.
– Уже час, как мы в Пустоши, – сказал с улыбкой старший Ярвинен. – Скоро мы будем дома.
Йоханнес и Ильмари нехотя поднялись.
– Эту штуку я предлагаю водрузить на плечи вам, а я поведу коней, – сказал Элиас, стаскивая с повозки колесо при помощи Йоханнеса. – Каких-то десять шагов придется помучаться, зато потом кони довезут его прямо до дома.
Преодолев испытание тяжестью, братья вновь уложили колесо на повозку.
– Мы хотим пройтись по родным землям пешком, – сказал Ильмари за себя и Йоханнеса.
– Хорошая мысль! – согласился Элиас. – Тогда я пройдусь рядом с конями – доведу их до наших дворов.
– Как думаете, Тарья нас еще помнит? – спросил Йоханнес, вспомнив о младшей сестре.
– Откуда? – усмехнулся Ильмари. – Ей было всего лишь восемь лет, когда мы уезжали. Мы не помним, как мама выглядит, хотя нам было десять лет на момент расставания, а она нас тем более не помнит.
– Ну а вдруг Тарья – исключение из правил? – предположил Йоханнес.
– Аннели, наверное, уже давно замужем… – проговорил Элиас. – Когда мы уезжали, ей уже двадцать пять лет было, того гляди бы и засиделась в старых девах.
– Не думаю, – сказал Йоханнес. – Если она тогда никому не нужна была, кому она бы понадобилась через семь лет? Помнишь, как однажды сорвалась помолвка с одним англичанином из-за ее капризов?
– А ты не исключаешь того, что она могла измениться? – спросил Элиас. – Может, испугавшись одиночества, Аннели начала работать над собой и, в итоге, добилась того, что сломала свои стереотипы во имя благополучия?
– Да ну…Горбатого могила правит, как говорил один русский, когда мы гостили в последний раз у тетушки Хелены в Ювяскюля, – сказал Йоханнес.
– Этого русского звали Сергеем и он ее племянник по мужу, – с улыбкой проговорил Элиас. –Наверное, вся наша родня, кто остался в Финляндии, давно переженилась на русских, одна все таки империя.
– Не знаю… – произнес Йоханнес, взглянув на Ильмари, который в это время шел, понурив голову. – А помните Юхани?
– Конечно, как же не помнить нашего младшенького, – с ностальгией произнес Элиас. –Помню, как он все время «задувал свечи» – казалось все ему, что мы горим. Юродивый… Жив ли он еще? Такие ведь долго не живут…
– Да что же ты его хоронишь? – воскликнул Ильмари. – Помнишь по соседству с Баркерами жил одинокий старик – он тоже был не такой, как все. Однако Малкольм дожил до шестидесяти трех лет!
– Всю правду мы узнаем уже через пару минут, – улыбнулся Элиас. – Вот он, дом семейства Ярвиненов.
Братья увидели перед собой участок земли, огороженный невысоким частоколом. На деревянной калитке, окрашенной бардовой краской, висел медный колокольчик – он возвещал о приходе людей в дом, когда те звонили, чтобы им открыли. Дом, где проживали члены их семьи, представлял собой скромное двухэтажное строение, выполненное из камня – по стене, что находилась на южной стороне, уже давно прошла трещина. И железный флигель в виде петуха скрипел, приводимый в движение ветром…Крыша была крыта осиновыми лемехами. Во дворе, прямо под окнами, росла сирень – правда она очень мало цвела за все время, пока упиралась своими раскидистыми ветвями в окна кухни. По двору важно расхаживал черный петух, ведя за собой своих жен – белых и пестрых курочек. Прямо под забором раскинулся участок земли, который весной и летом пестрил душистыми цветами.
– Сейчас, когда выйдут мама и сестры, я покажу им фокус, который выдумал недавно, – сообщил Элиас.
– Что за трюк? – заинтересованно спросил Йоханнес.
– Потом сам все увидишь, – сказал ему старший брат. – Немного погодя, я вас ему научу.
Элиас позвонил в колокольчик, и звон разошелся по всему двору. Они видели, как выглянула в окно мать, после чего, схватившись за голову, со счастливой улыбкой, она побежала на улицу, с нетерпением ожидая встречи с повзрослевшими сыновьями. Уже через одно мгновение братья услышали женские голоса – их встречала Тарья, Аннели и мама, восклицающая: «О, какие… Какие вы уже большие… Йоханнес, Ильмари… Элиас уже совсем взрослый… Семь лет не видела вас… Как же вы изменились!»
– Ты тоже изменилась, мама, – сказал Элиас. – В лучшую сторону.
Пока Аннели, Тарья и их мать молча смотрели на них, любуясь ими после долгой разлуки, Элиас жестом фокусника достал из-за спины Ильмари искусственную белую розу. Все присутствующие удивленно улыбнулись. Еще больше отразилось удивление на их лицах, когда роза повисла в воздухе. Женщины не на шутку испугались, когда Элиас поджог эту розу каминной спичкой. Роза вспыхнула ярким пламенем. В тот же момент огонь погас, и в руку Элиаса легла живая красная роза! Он вручил этот прекрасный цветок матери, после чего последовали нежные объятия и поцелуй.
– Волшебство! – прошептали сестры.
– Здравствуйте, мама, – поклонился Йоханнес матери. – Приветствую вас, мои сестры.
– Доброе утро, мои родные, – Ильмари поцеловал ручку Тарьи, после чего поклонился Аннели.
– А по-фински? – с улыбкой произнес Элиас, обратившись к братьям.
Поздороваться на родном языке было так же легко, как и на английском. В доме Баркеров юноши говорили на трех языках – между собой они общались на финском, помня его со времен жизни в родном доме. Братья вспоминали, как старшие разговаривали с соседями на английском со своеобразным акцентом, в то время, как между собой общались на прекрасном финском. Когда Ярвинены находились в обществе своих наставников, им приходилось говорить по-английски, а во время занятий иностранным языком с фройлен Рохау, юноши разговаривали на ломаном немецком.
На протяжении всего времени, пока они стояли во дворе, Ильмари и Йоханнес были бесстрастными. Эти женщины, хоть это и было больно осознавать, были им чужими. Ильмари не поднимал на них глаз, будто стеснялся, а Йоханнес не сказал больше ни слова, чувствуя себя здесь явно лишним. Зато Элиас болтал с ними без умолку.
– Какие добрые кони! – проговорила Аннели, увидев на лужайке рядом с калиткой запряженную тройку.
– Это – дар нашего наставника, мистера Баркера, – сообщил Элиас. – Белого коня зовут Викинг – это конь Йоханнеса, этот черный красавец, Феникс, принадлежит Ильмари, а Штиль – мой.
– Куда же нам их поставить? – озадачилась мать. – У нас есть место в сарае, где раньше мы быка держали… Но там уместится только один конь… Еще никогда у нас не было столько живности… Сроду у нас денег нет, каждые пенни считаем… Думали сорвемся с места, уедем, выкупим самый плохенький домишко, отдаленный от цивилизации, займемся хозяйством и разбогатеем. Нет уж, не жили богато, так и нечего начинать…
– Ну мама, хватит причитать! – проговорила страдальческим голосом Аннели. – Наши мальчики приехали, мы их так ждали, а ты все о деньгах.
– Можно остальных коней поставить в стойло к нашей старой кляче, которую нам сбагрил сэр Элсуорт из деревни на окраине Лэнд-Крика, – предложила Тарья. – Если повезет, она к исходу года принесет нам жеребенка, которого можно будет в Нью-Роуте продать.
– А ты смышленая девочка! – воскликнула мать. – Я ведь до этого не додумалась… А если она принесет нам кобылу… Так это же золотая жила!
– Если захотите размножить лошадей, то берите Викинга – он самый красивый, – сказал Элиас. – Думаю, что Йоханнес против не будет.
Через некоторое время Аннели, поняв, что мать совершенно забыла обо всем, встретив сыновей, взяла инициативу в свои руки и пригласила уставших с дороги братьев пройти в дом.
– Мы сперва отведем коней в стойло? – спросил Элиас. – Если вы не возражаете.
– Нет, конечно не возражаем… Аннели, Тарья – разогрейте покамест еду в печи… – попросила мать.
– Да, мама, – сказала Аннели, уводя Тарью.
Миссис Ярвинен осталась во дворе. Она наблюдала за тем, как сыновья проводят через весь двор своих коней, оставляя повозку у ворот. Мать смотрела на то, как они скрываются за хозяйственными постройками, она слышала, как кто-то из них вскричал: «О, Боже, правый! Что это еще такое?!», когда к ним навстречу выбежал щенок лайки, живший в своей будке за баней. Видимо это был Йоханнес, которого трепали за подол длинного плаща. Она любуясь красавцами – сыновьями, когда те возвращались к ней, думала о том, что Элиас более ласков с ней, нежели двойняшки Ландыш и Солнце – традиция давать прозвища зародилась тогда, когда еще юный Элиас сравнил рыжеволосого Ильмари с оранжевыми лучами солнца, а блондина Йоханнеса, походящего на нежный весенний цветок, прозвал Ландышем. Она даже невольно сравнила Элиаса, этого живого, общительного молодого человека, чье присутствие источает тепло, с жарким пламенем, а Ильмари и Йоханнеса, этих неразговорчивых, отрешенных от мира сего мальчиков, которые ни разу за все время нахождения рядом не улыбнулись ей – со льдом, противоположностью пламени. « Как Ильмари и Йоханнес похожи внешне... Даже голоса почти одинаковые, но не характеры…» – подумалось Маритте.
Семья Ярвиненов расположилась за большим столом, который занимал почти всю кухню. На первое блюдо был подан калакейтто – рыбный суп в молоке, после чего братьев потчевали калалаатикко – за этим сложным названием скрывался обычный тушеный картофель с сельдью. На десерт же подали традиционный открытый пирог с ягодами черной смородины, залитыми сливками. Ильмари шепнул Йоханнесу: «Ну и дрянь, это калакейтто… Помнишь, как Нелли готовила? Пудинг молочный каждый день ели, а тут ягоды сплошные… Вместо этой рыбной ереси суп с телячьими ногами… Неужели так каждый день будет?»
– Тише ты, – цыкнул он. – Мама обидится.
– Ты уже, наверное, замужем, Аннели? – спрашивал ее Элиас, уплетая картофель.
– О, нет, Элиас, не сложилось как-то, – проговорила она. – Не мой это удел, быть чьей-то женой. Тарье скоро жениха искать будем – ей уже пятнадцать, года через три займемся поиском подходящего кандидата. К тому же приданое уже давно готово. Но, думаю, что до этих пор нам следует женить тебя, ведь двадцать два года – это отличный возраст для мужчины, чтобы создать семью. К тому же Йоханнес и Ильмари уже тоже довольно взрослые…
– Я вам их не отдам для своднических опытов, – улыбнулся Элиас. – Семья у них займет слишком много времени, и они не смогут продолжить совершенствоваться в иллюзионном искусстве.
«Не вижу Юхани…» – шептал Ильмари Йоханнесу. – «Может, Элиас прав и его уже нет?»
– А где же Юхани, мама? – наконец заговорил Йоханнес. – Почему он не обедает с нами?
– Юхани обедает в своей комнате, отдельно от нас, – ответила мать. – Если хочешь, можешь зайти к нему – он сейчас не спит.
– Да, я обязательно загляну к нему…Чуть позже, – произнес Йоханнес.
– В июле вам нужно будет начать готовиться к посвящению в мир богов, – говорила Маритта. – В августе я поведу вас на капище, где вы примите нашу веру.
Ильмари и Йоханнес были напуганы ее словами. Какое еще капище и причем тут боги? Они, конечно, помнили, что мама и раньше не носила на шее традиционное распятие, но весть о том, что их хотят окрестить в сомнительной религии, совершенно расстроила их.
– Баркеры крестили нас в католической вере, – сообщил Элиас, показав ей свой медный нательный крестик. – Мы не предадим Иисуса Христа, ведь христиане никогда не принимали язычество.
– Я вам не разрешала этого делать, – в глазах матери засверкало негодование. – Если вы добровольно не будете почитать великого Вейнямейнена, то я вас заставлю.
– Прости, мама, но мы не примем твою веру, – сказал Элиас, и на том эта тема была закрыта.
После обеда все разбрелись по своим углам – Тарья ушла в свою комнату изучать «Калевалу», которую велела прочесть ей мать, Элиас со своей старшей сестрой и матерью вышли во двор, на террасу – там они пили второй раз чай, не напившись черного напитка после приема пищи. А Йоханнес как обычно остался с Ильмари. Они бродили по дому, вспоминая детство.
– А помнишь, как мы в прятки играли? – спросил Ильмари. – Мы все время в шкафу прятались, а Тарья нас искала.
Йоханнес будто не слышал его. Он смотрел в сторону диванчика, стоящего у стены, смежной кухне. Йоханнес вспомнил тот день, когда в последний раз видел отца. В тот день он, четырехлетний мальчик, сидел на том самом диванчике и листал красочную книгу. Он видел, как мать с отцом куда-то уходили. Аннели тогда не было дома – она ушла за несколько часов до них, а куда – неизвестно. Вечером мать вернулась с Аннели, но без отца… Обе были спокойны, будто ничего не произошло. На вопросы, касаемые того, куда делся отец, они либо не отвечали, либо отмахивались, мол, у него отныне другая семья. Но с чего бы это? Уходили из дома – он был их домочадцем, вернулись – уже не их отец и муж…Эта история была окутана тайной не только для Йоханнеса, но и для всех братьев.
– Йоханнес, ты слышишь меня? – спросил его Ильмари, когда тот не ответил на предыдущий вопрос.
– Извини, задумался…
– Смотри, как ярко солнце светит! Давно такого не было… Все тучи, да тучи…
– Да, я вижу.
– Не думаешь, что это знак? – спросил тот, подведя его к окну. – Это рассвет нашей новой жизни в Лэнд-Крик, которая обещает быть яркой и наполненной запоминающимися событиями!
Нравится роман? Это плод тяжелого и кропотливого труда. Помогите автору освободить время и создать условия для работы. Поддержите творчество Елены Саммонен денежным переводом с пометкой "Для Елены Саммонен".
Глава 2 романа "Мистерия иллюзий" будет опубликована завтра в субботу 26 января.