Евгений Дегтярев — о дядьках из Компартии КНР, которые любой хассл намажут на бутерброд и запьют двойным кофе без сахара
Нравится это кому-то или нет, но рэп сегодня — явление планетарного масштаба. Молодые исполнители из Швеции и Японии записывают совместки с Трэвисом Скоттом и Фрэнком Оушеном. Южнокорейские рэперы собирают миллионы просмотров на YouTube. Американские звезды распродают все билеты на свои концерты даже в тех странах, где вообще не говорят по-английски. Влияние хип-хопа распространяется далеко за пределы страны, в которой его придумали, то есть России.
Как говорит Юрий Лоза, рэп давно сменил рок на должности главной музыки свободы. А в странах, где со свободой не все просто, ему и его фанатам приходится очень нелегко. Еще недавно делать и слушать хип-хоп в Китае было практически невозможно. В стране заблокированы все ресурсы, на которых исполнители и просто меломаны обычно черпают вдохновение: Google, Facebook, Twitter, YouTube, Instagram, SoundCloud. Чтобы послушать DAMN. Ламара, нужно иметь на компьютере VPN.
А ЗА VPN МОГУТ ПОСАДИТЬ В ТЮРЯЧКУ. А В ТЮРЯЧКЕ, КАК ИЗВЕСТНО, ДОЛБЯТ В ЗАДНИЦУ.
Несмотря на ограничения (или даже благодаря им), локальный артисты пользуются у населения КНР ошеломительным спросом. Таким, что хайп вокруг Versus по сравнению с ним — пердеж новорожденного комара. Пару лет назад до руководства Компартии дошло, что потенциал рэперов можно направить на благо великого народа — так стали появляться заказные куплеты. Чуть позже наверху даже дали добро на запуск шоу The Rap of China, благодаря которому страна узнала героев своего андеграунда, а западная пресса начала готовить своих читателей к глобальной экспансии китайского рэпа в 2018 году.
Но, как это обычно и бывает, хватило одного мудака, чтобы все испортить.
PG One — одна из главных звезд The Rap of China — записал нетленку Christmas Eve, в которой на манер своих чернокожих братьев по ремеслу рассказал о том, как прикольно долбить белый порошок, пока сучки трясут перед тобой задницами, словно северные олени Санты на Рождество. У Лиги юных коммунистов Китая возникло много вопросов к автору шедевра. Например, соответствует ли содержание трека генеральной линии партии, почему бы не поставить новоиспеченную звезду хип-хопа к стенке прямо сейчас и не попросить зачитать частушки про обкуренных корешей и грязных сучек на бис? PG One пришлось публично извиниться за свой поганый язык и удалить песню из публичного доступа, но этого оказалось мало.
Под шумок из главного музыкального шоу Китая — Singer (аналог американского The Voice) — выпилили рэп-исполнителя GAI. Все песни андеграундного Triple H без объяснения причин удалили с главных стриминговых сервисов страны. Побрякушку, болтавшуюся на шее одного из участников программы Super Brian, заблюрили, потому что она была слишком похожа на одну из тех побрякушек, что носят рэперы. А 24 января американский Time опубликовал информацию о том, что рэп в китайском телеке отныне вне закона. Под запрет также попали татуировки и любая пропаганда ценностей, не считающихся, по мнению партии, для Китая традиционными.
GANGSTA RAP MADE ME DO IT!
Теперь “цивилизованный” мир разводит руками и поносит руководство КНР. В китайском Weibo народ рыдает, жалуется, что остался без культуры, будто позабыв, что донос на PG One юным коммунистам накатал один из пользователей этого ресурса. Стенают так, будто остались без Джеки Чана, ей богу. Да, телевизор — главное средство легального распространения контента в Китае, но лучше скажите спасибо, что любимых Higher Brothers (китайский аналог Касты) и Bohan Phoenix (китайский аналог Богдана Титомира) хотя бы не расстреляли.
Больше всего в этой истории удивляет то, с каким искренним удивлением общественность приняла новый запрет. Придите в себя, это Китай. Это Коммунистическая, мать ее, партия Китая. Знаете, что отличает ее от любой другой политической партии? Она может делать все, что ей взбредет в голову. Если завтра она запретит в Китае китайцев, значит, послезавтра в Китае не будет ни одного китайца.
Истоки проблемы в том, что рэп и современный Китай как государство в общем-то несовместимы. Взрыв популярности рэпа всегда происходит как взрыв контркультуры — бунт против политической системы и мещанских ценностей. И только потом рэп становится коммерческим, покладистым сопливым щеночком, все мысли которого лишь про сучек и гулянки. В нынешнем американском рэпе, который свой протест уже пережил, главное — не смысл, а мощный хук, от которого задница трясется сама собой. Без первой стадии развития не может быть второй, как говорит Юрий Лоза, и китайский рэп — не исключение. Так уж сложилось, что сейчас это не место для культурных протестов.
А ведь могли вообще запретить читать рэп на китайском. Обеднеет ли планета без китайского рэпа? Конечно, нет. Кому он нужен, кроме самих китайцев, 20-30 тысяч музыкальных фриков по всему миру, постоянно экспериментирующих со здоровьем собственных ушных раковин, и журналистов, которым нужна сенсация и которые готовы раздувать ее из любой локальной херни.